Приключения-76

— Может быть, мы идем не по тому пути? Помните, я говорил о тех лоботрясах, которые убегают из дому?.. Надо выяснить, не было ли у парня разногласий с отцом, — предложил Палта Ачилович.

— Я уже сделал это, — сказал Хаиткулы. — Никаких оснований для разрыва с семьей у Бекджана не было. Да, кроме того, Веллек-ага как раз в то время собирался уходить с отарой в Каракумы, и Бекджан просил председателя колхоза отпустить его с отцом.

— Топчемся на месте. Причины подавленного состояния Бекджана в последний месяц перед исчезновением нам до сих пор неясны, — подытожил Ачилов.

Их разговор был прерван приходом участкового.

— Приехал из песков Худайберды Ялкабов, — сообщил Абдуллаев. — Привести?

Хаиткулы невольно вскочил с дивана. С Ялкабовым он связывал определенные надежды. Он не поделился с Ачиловым некоторыми сведениями об этом однокласснике Бекджана, опасаясь, что коллега со свойственной ему прямолинейностью набросится на Худайберды. Дело в том, что некоторые из соучеников Бекджана показали, что Худайберды и Бекджана связывала долголетняя дружба и что за несколько месяцев до пропажи последнего между друзьями «пробежала черная кошка» и их отношения прекратились. Сопоставляя с этими данными свидетельства о вспыльчивости Ялкабова и то, что в вечер своего исчезновения Бекджан не подошел к нему, а, оставив Гуйч-ага беседовать с Худайберды, направился домой, Хаиткулы пришел к выводу, что Ялкабов может дать следствию ключ к раскрытию тайны.

Услышав о приезде последнего из главных свидетелей, Ачилов заявил:

— Тащи его сюда, Пиримкулы Абдуллаевич.

Но Хаиткулы перебил его:

— Если мы хотим выведать у него что-то интересное, то надо поехать к нему — как бы в гости. Капризные, вспыльчивые люди часто бывают упрямы, от них, кроме «да» и «нет», ничего не добьешься. А кабинетная обстановка не располагает к дружеской беседе. Правильно, Пиримкулы-ага?

Капитан пожал плечами, а Палта Ачилович иронически усмехнулся, но возражать не стал.

Когда они вышли из номера, старик дежурный вручил Хаиткулы письмо со штампом Керкинской почты. Следователь посмотрел на дату отправки письма и, тут же вскрыв конверт, пробежал глазами несколько неровных строк, нацарапанных корявым почерком: «Вы ходите вокруг да около и никак не можете найти преступника, который преспокойно сидит у вас под носом. Не упустите Ялкабова».

XIII

Они пришли как раз к плову.

Увидев входящих в дом незваных гостей, Худайберды вытер руки о край достархана и, сказав что-то вдруг побледневшей матери, вскочил с места. Слегка кивнув на приветствие следователей, он пригласил их в комнату для гостей. Усадив пришедших на почетные места, Ялкабов включил телевизор и, не говоря ни слова, вышел.

Окинув комнату взглядом, Ачилов показал на современную мебель.

— Не отстает от жизни.

Гости успели только сделать по глотку чая, а хозяин уже внес блюдо с пловом. Потом достал из-под кровати бутылку водки, налил всем и, чокнувшись с другими пиалами, залпом выпил свою. Участковый не выдержал и последовал его примеру.

Палта Ачилович укоризненно глянул на него, нахмурив брови. Абдуллаев поспешно поставил пиалу и вперил взгляд в танцовщицу на экране телевизора. Хотя у Ачилова и разыгрался аппетит при виде жирного плова, он не дотронулся до еды, пока Хаиткулы не взял с блюда первую горсть.

Ялкабов сосредоточенно ел, изредка поглядывая на следователей. Его широкое лицо с глубоко посаженными глазами и толстым плоским носом производило неприятное впечатление. Тонкие, плотно сжатые губы свидетельствовали о сильной воле. «Такой может привести в исполнение задуманное. Ишь насторожился», — пронеслось в голове Ачилова. Хаиткулы думал о том же. Правда, неразговорчивость хозяина дома он истолковывал как признак замкнутости и не связывал молчание Худайберды с приходом незваных гостей.

Участковый был хорошо знаком Ялкабову, видел он и Палту Ачиловича, приезжавшего раньше в село. Но молодой следователь, явно главный в этой тройке, был ему неизвестен. Поэтому Худайберды обращался больше к участковому или Ачилову.

Когда обед закончился и хозяин ушел с посудой на кухню, сидевший по-турецки Абдуллаев заметил с улыбкой:

— Зря вы так мало ели, Палта Ачилович. Не обращайте внимания на Худайберды, он всегда угрюмый. Я его давно знаю. Отец у него тоже был молчуном.

Ачилов укоризненно проворчал:

— Я официальное лицо и не хочу вести себя как собутыльник.

Худайберды вошел с чайником в руках. Выключив телевизор и бросив каждому по подушке, прилег на кошму и склонил голову, как бы спрашивая: «С чем пожаловали?»

Хаиткулы кивнул участковому, и тот поведал о цели их визита, а также представил следователей. Выслушав капитана, Ялкабов вздохнул:

— Значит, опять за старое взялись?

— За старое, — подтвердил Хаиткулы. — И думаем распутать клубок... Говорят, между вами и Бекджаном была крепкая дружба. Если это правда, то мы надеемся получить от вас важные сведения... Вы устали после долгой дороги, но, не обессудьте, дело срочное.

После краткого раздумья Худайберды достал из-под кровати покрытый пылью фотоальбом и, обтерев его рукавом, молча положил перед инспектором. Палта Ачилович придвинулся к нему, и Хаиткулы открыл первую страницу. Участковый тем временем вышел из комнаты.

Почти все фотографии в альбоме были связаны со школьными годами хозяина дома. На множестве групповых снимков Бекджан и Худайберды сидели неизменно вместе. Они были сняты и вдвоем. Хаиткулы спрашивал, когда и где была сделана фотография, кто изображен на ней. Пролистав почти весь альбом, следователь ухмыльнулся:

— Вы водили дружбу только с парнями, на карточках нет девушек.

Худайберды пожал плечами, ничего не ответив. Следователь перевернул еще страницу и убедился, что поспешил с выводами. Последние листы альбома были обклеены фотографиями девушек, снятых в одиночку или вдвоем.

Палта Ачилович со вздохом взглянул на Ялкабова:

— Где моя молодость?! Каждая из этих девушек достойна быть хозяйкой дома. С такими не десять, а все сто лет учиться можно.

— Думаю, они и стали хозяйками, — успокоил его Хаиткулы.

Худайберды неприязненно глянул на Ачилова, но опять промолчал.

— Это все ваши одноклассницы или среди них есть и другие? — строго спросил Палта Ачилович.

Худайберды передернул плечами:

— Да, школьницы. Вот снимок нашего выпуска.

— Верю, верю... Но хочу выяснить все до мелочи, — грозно добавил Ачилов — он уже приготовился «изловить» Ялкабова. Не нравился ему этот неприятный малый, наверное, он виновник гибели Бекджана.

Худайберды тоже почувствовал антипатию к Палте Ачиловичу. Он подумал, что главная опасность исходит от него, а не от доброжелательного молодого следователя.

Хаиткулы мягко начал:

— Погодите, погодите! Хотелось бы узнать, кого из девушек любил Бекджан? Или хотя бы какую из всех он предпочитал другим? Не торопитесь, Худайберды, припомните хорошенько! Прошло столько лет...

— Да, да, — поддержал Ачилов. — Ты друг, он от тебя ничего не скрывал.

Вместо ответа Ялкабов покачал головой и прищелкнул языком в знак отрицания.

— Отказываешься давать показания?! — побагровел Палта Ачилович. — Мы не попугаи, чтобы изъясняться на таком языке. Хоть и расстелен достархан, но у нас не застольная беседа, а официальный допрос!

Ачилов досадовал на себя за то, что послушался Хаиткулы и пришел сюда. В кабинете он бы показал этому типу кузькину мать!

За несколько дней, что они прожили вместе в гостинице, Палта Ачилович хорошо узнал Хаиткулы. Тот рассказал о своих родных и о том, что у него есть невеста по имени Марал. (Правда, инспектор скрыл, что она сестра погибшего.) Уважая Хаиткулы, его способности, Ачилов, однако, осуждал товарища за мягкость характера. С такими методами следствия далеко не уедешь.

Ялкабов привстал с подушки и, усевшись по-турецки, не глядя ни на кого, проворчал: