Самая уродливая

Я запнулся, едва только этот тип пальцем шевельнул.

– А если ваш клиент предоставляет вообще не свою фотографию.

– Н-ну… – это был скользкий момент. – Мы проверяем фотографию по базе известных лиц, и если обнаруживаем, что клиент решил… смухлевать…

– Так что?

– …то находим способ получить истинное изображение в обход его заявки, – обтекаемо пояснил я.

На деле это означало автоматический сетевой серфинг. Программа-червь цеплялась за минимальные сведения о клиенте и вытаскивала из мест, где общаются и хвастают, всю его подноготную. Она автоматически сличала изображения и выдавала мне короткий список вариантов – выбрать из них подходящие было делом пяти минут. Может, кто-то и не оставляет за собой следов в социальных сетях, но мне такие не встречались. Адреса, телефоны, имена родственников и домашних животных, модель бытового робота, цвет коврика в мобиле и, конечно же, фотографии.

Да, черт побери, я хороший программист – заметьте, я не сказал "хакер". Я мог бы зарабатывать добыванием личной информации и иметь свой кусочек счастья от таблоидов, но это рано или поздно заканчивается крематорием (если перешел дорогу крутым ребятам) или холодными каменоломнями на окраине галактики, если с тобой не согласен закон. А я, знаете ли, не люблю ни сильного холода, ни сильной жары.

Зато про восстановление реального облика в кодексе ни слова. Пока. Чем и пользуюсь.

Однако, клиент уже получил массу технической информации и ни слова ни проронил о деле.

– Итак, сэр, кого будем искать? Девушку, способную скрасить досуг? Леди, готовую со знанием дела обсуждать политические или технические вопросы? Может быть, молодого человека – спортивного инструктора?

Пауза затягивалась. Когда этот тип поднял глаза, они были так же непроницаемы.

– Я хочу, чтобы вы нашли для меня самую уродливую женщину.

В этот момент мне впервые пришло в голову, что он сумасшедший.

– Сэр?

– Самую уродливую, – произнес он, словно подчеркивая каждое слово.

Не некрасивую, не страшненькую – да уж, он не любитель прятаться за эвфемизмами.

– Нет проблем, сэр.

Я пробежался по каталогу.

– Что вы скажете, например, об этих девушках?

Задворки моей базы: простушки, кривенькие, косенькие, глупенькие и попросту страшненькие. Между прочим, и на таких бывает спрос: из них получаются замечательные жены-домработницы или секретарши для мужей ревнивых богачек.

– Нет, – отрезал он, смешивая в кучу простоватые личики. – Все это не подходит. Мне нужна по-настоящему уродливая девушка. Действительно безобразная.

– Нос на боку? – робко осведомился я. – Одноглазая?

– И даже более того.

Он не шутил, нет. Он был болезненно серьезен, так серьезны бывают только законченные психи. Но при этом он был клиент, а клиент всегда прав.

– Это потребует некоторого времени, – осторожно заметил я.

– Естественно.

– Цена за индивидуальный поиск будет…

– Я плачу пять тысяч, – отрезал он.

Я задохнулся.

– Грязебаксов?

– Галактов.

Черт… Черт, только не спугнуть. Пусть он тысячу раз чокнутый и зарезал десяток жен – уродливых, о да! Пять тысяч галактических кредитов – это почти тридцать тысяч грязебаксов! На Парадиз, конечно, на ПМЖ не улетишь, но пару филиалов "Без грима" запросто откроешь, плюс останется на недельную рекламу антиретуши по первому каналу 3D.

– Мне нужны будут ваши координаты, чтобы отчитаться, – главное, никакого подобострастия в голосе.

На стол между нами упала пластиковая карточка. Вариант "дорогая простота": слюдяной прямоугольник биопараметров, четкий шрифт с засечками, черные буквы по бледно-чайному фону.

Рамон Ишизава.

Я подавил желание по-детски спросить: "Тот самый?" Похоже на начало дурной комедии: человек-вспышка, миллионер-фейерверк самолично и без охраны в моей конторе.

Впрочем, вышколенная охрана, скорее всего, ждет за дверью. Хорошо, что Молли на испуг воображения не хватит.

Ишизава производил и продавал все, что светилось, горело, вспыхивало и взрывалось. Нет, ничего запрещенного или, упаси бог, военного: всего лишь лампы, гирлянды, петарды, фейерверки. Он непринужденно превращал в звонкое золото финансы, которые мы в буквальном смысле слова пускали на воздух. Это он ввел моду на светящиеся вечерние платья, сверкающие прически и иллюминацию в окнах квартир. Это он устраивал благотворительные получасовые салют-шоу дважды в год на каждой из планет Окраинного содружества.

За его виллу на Земле можно было купить пару планет вроде Черной Грязи.

– Во времени я вас не ограничиваю, но цена будет неизменной.

– Да, сэр.

– Вы понимаете, что афишировать ваши поиски не стоит.

– Конечно, сэр. Мы гарантируем конфиденциальность!

Чуть не добавил: даже если вы ее укокошите во время первой же встречи.

Я проводил его и уставился в окно. Дождь лил сплошной стеной, размывая почву в вязкую черную жижу. Эта дрянь живет собственной жизнью: заползает на тротуары, цепляется к днищу мобиля, засиживает кляксами рекламные щиты. А почему, вы думаете, мы зовем планету Черной Грязью? И плевать нам на то, как она пишется в официальных атласах!

Здесь носить в кармане бумажный блокнот могут позволить себе только пижоны вроде Ишизавы, которые ни шагу под открытым небом не сделают.

Однако, за работу. Пять килогалактов никто за красивые глаза платить не будет.

Вернее, будет, но за уродливые.

Вначале я отобрал несчастных дурнушек: простушек с носами картошкой, косоглазеньких, с зубами врастопырку и жидкими волосенками. Я просеял их и самых страшненьких упаковал в одно письмо, на которое Ишизава ответил коротко:

"Не то".

Следом пришел черед родимых пятен, бородавок и хронической сыпи, а за ними – шрамов, криво сросшихся носов, пигментных дефектов и отталкивающих пропорций. Живи они на Афродите, в жизни не получили бы гражданства.

Но Ишизаву не устроил и такой вариант. Настал день, и он снова появился у меня в конторе.

– Похоже, вы плохо поняли меня, Ким. Я просил вас найти уродливую девушку, а вы подсовываете мне некрасивых.

– Они уродливые, – глупо возразил я.

– Вот эти?

Он рассыпал передо мной сотню лиц: все фотографии были отпечатаны в формате А4, который безжалостно увеличивал все недоработки природы.

– Это всего лишь дурочки, которые не соответствуют глянцевым стандартам.

Возможно, он прав. Но я не стал бы выбирать среди них спутницу жизни. Это примерно, как пятьдесят лет смотреть в окно на черную грязь.

– Расставим точки над "i". Я хочу эксклюзивный вариант. В ваших интересах поторопиться, Ким: я получаю девушку, вы получаете деньги. Меня не интересует элементарная экзема или сломанный нос, мне нужна самая безобразная женщина, самый жуткий кошмар, который вы можете себе представить. Скорее всего, она не зарегистрирована ни в одной службе знакомств. Возможно, она вообще не значится в сети, но это неважно.

– Однако, сэр, без личного согласия… – попытался я урезонить его.

– Это неважно, – он повысил голос на два децибелла. – Речь не об обычном знакомстве.

Угу, ясное дело, не об обычном. Может, он маньяк? Решил очистить мир от безобразных женщин? Или наоборот, облагодетельствовать, но только самую кошмарную уродку. Кажется, окажись он обычным маньяком, я почувствовал бы облегчение.

Он встал – все такой же непроницаемый, человек-сейф. И тогда я решился спросить.

– Скажите, сэр, вы ведь ищете определенную женщину. Известную вам.

Он скривил губы в сардонической усмешке и помедлил прежде, чем ответить.

– Можно сказать и так.

– Но тогда… может быть, вы подскажете какую-то информацию. Что-то, от чего можно было бы оттолкнуться.

Ишизава глянул на меня, как на диковинный гаджет.

– Если бы у меня была информация, мне не нужны были бы вы.

Вот и все, что я с него поимел.

Я двое суток просидел над алгоритмом отбора. Здесь учитывалось все: форма костей черепа, наследственные искажения фенотипа, младенческие травмы, кожные заболевания и оплошности косметологов. Чтобы сократить получившуюся базу, я учитывал только исключительные уродства и только сочетание нескольких факторов…