Агриппина

Словно испугавшись, он засунул листок в середину стопки и разом запихал весь бумажный хлам в корзину.

На следующее утро на рабочем месте его ждала кружка с горячим, только что заваренным чаем.

Можно было бы списать это на дружеский жест Козловского или робкие ухаживания Юльки, если бы не одно но: на дорогах не оказалось пробок, и Антон прибыл в редакцию первым.

Чай был зелёный с жасмином, его любимый.

Словно подстёгиваемый невнятной тревогой, Антон дописал ответы на очередную порцию глупых писем ("Как отличить чёрного колдуна от белого?", "Что делать, если нашёл чужую булавку в одежде?", "Покупать ли квартиру, если кошка не хочет в неё заходить?"), набросал материальчик по контактам с зелёными человечками и распечатал пару статей о контролируемых сновидениях - на будущее.

На следующий день на полях статей обнаружились заметки тем же округлым почерком. Заметки были дельными, сам Антон не написал бы лучше.

Или написал бы?

Или - написал?

В мусорной корзине валялся закончившийся тюбик губной помады. Довольно тёмный цвет, скорее коричневый, чем красный.

Антон почувствовал, что сходит с ума.

***

"К сожалению, время передачи "С утра пораньше" заканчивается. Спасибо нашим гостям за интересный рассказ, это было очень познавательно," - ворковал женский голос из радиоточки.

Антон разбил на сковородку второе яйцо.

"Напоминаю вам, что в следующем выпуске у нас в гостях редактор журнала "Взгляд в невозможное" Агриппина. Не пропустите передачу "С утра пораньше" завтра с утра пораньше."

Яйцо плюхнулось на плиту. Антон в ступоре смотрел на пыльную коробку радиоточки, словно ждал подтверждения. Но откуда уже неслось:

"Там, где я родился. основной цвет был серый;

Солнце было не отличить от луны"...

Сейчас Антон не отличил бы солнца от яичной скорлупы. Совершенно идиотская ситуация: это бумаге всё равно, какого цвета на ней буквы, но по радио Антон с его баритоном никак не сошёл бы за женщину. И главное, почему его никто не предупредил!

Он не помнил, как добирался до редакции.

– По-видимому, это фальсификация, - главред был безмятежен, даже взгляд сегодня словно потеплел. - Вы не отдаёте себе отчёта, Антон Викторович, что ваш м-м-м... персонаж становится весьма популярным. Сколько интервью вы дали за последний месяц в глянцевые журналы?

– Два.

– Это приличная цифра. Похоже, у вас получилась действительно интересная личность. То, что Агриппину никто никогда не видел, лишь подогревает любопытство.

– Но на радио придётся расшифроваться!

– Да кто вам сказал, что вы будете выступать на радио? Вот увидите, завтра они скажут, что по каким-нибудь немыслимым причинам участие Агриппины откладывается. Мы создаём свои сенсации, они свои, вот и всё.

Но Антон уже не мог успокоиться.

На следующее утро он загодя занял пост возле радиоточки. Как назло, звук то и дело пропадал, а ближе к началу "С утра пораньше" и вовсе перешёл в хрипы с повизгиваниями. Вроде бы сквозь помехи слышался женский голос, но был ли это голос ведущей или её гостьи, и что они говорили об Агриппине, разобрать не удалось.

Антон пожалел, что не предупредил кого-нибудь из знакомых. Но что он мог им сказать? Мне кажется, что я должен выступать по радио, но не могу этого сделать, потому что это должна быть женщина? Бред собачий.

В конце концов, любая тётка может сесть перед микрофоном и сказать, что она Агриппина. Кто станет уличать в обмане какую-то местечковую радиостанцию.

На его клавиатуре лежала обёртка с куском шоколадки. Антон меланхолично дожевал её, предпочитая не задумываться, кто съел первую половину.

На автобусной остановке ветер мотал объявление про встречу с читателями. Антон обречённо прочёл в списке приглашённых имя Агриппины.

Билетов на встречу в кассах не оставалось.

Следующее явление Агриппины должно было произойти на телевидении, в программе "Битва гигантов". Антон чувствовал себя щепкой, попавшей в водоворот.

За час до передачи у него сломался телевизор. Жившие поблизости знакомые к телефону не подходили.

В половине восьмого он позвонил к соседу.

– Дядь Коль, у вас телевизор нормально показывает?

– Да вроде...

На экране мелькала реклама какого-то сока, следом запрыгали мобильные телефоны. Напроситься посидеть подольше Антону было неловко, не настолько близкие отношения он с соседями поддерживал.

Никто из редакции, как оказалось, эту передачу тоже не видел. Агриппина окружала Антона, но оставалась неуловимой.

***

Козловский гонял по экрану трёхмерных монстров.

– Слушай, ты не купишь мне билет в ДК "Ударница"? На десятое.

Тот поставил битву на паузу и перегнал сигарету из одного угла рта в другой.

– А кто там играет?

Антон помялся и выложил на клавиатуру рекламный листок:

"Редактор журнала "Взгляд в невозможное" Агриппина ответит на вопросы читателей. Невероятные факты и удивительные истории из практики редактора. 10 сентября, ДК "Ударница"

– Не знал, что ты уже на встречи с читателями ездишь! - хохотнул Козловский. - И как она, слава? А ты как, на шпильки встаёшь? Силиконовый бюстгальтер там, всё такое?

– Я тебя, как человека...

– Да ладно, молчу, чего ты нервный-то такой?

Тут Антон и рассказал, чего он нервный.

– Главное, я никак билет на эти встречи купить не могу. Как заколдованные - то ещё нету, то уже нету. Может, у тебя получится, как у лица незаинтересованного. Должен же я разобраться, как меня подставляют!

– Может, и подставляют. Хотя похоже на паранойю.

Антон насупился.

– Или вы просто вдвоём работаете - ты статьи пишешь, а тётка эта по встречам мотается. Главред чего говорит?

– Говорит, что ничего не знает. Он может врать?

– Вряд ли, на кой ему. Хотя кто его знает. Ладно, сгоняю тебе за билетами, потом расскажешь.

***

Он опять опоздал. В фойе дома культуры кучковалось всего несколько человек - то ли передумали идти на встречу, то ли вообще по своей надобности зашли.

Антон, запыхавшись, взлетел по лестнице и осторожно приоткрыл тяжёлую дверь.

Зал был полон. В полумраке едва различались лица, а на маленькой сцене жёлтый свет заливал одинокий стул с металлической спинкой, микрофон и крохотный столик с вазой цветов.

Антон вдохнул загустевший воздух и шагнул на скрипучий паркет.

По задним рядам пронёсся гул. Люди оборачивались, лица озарялись узнаванием, кто-то восторженно свистнул. Антон сделал шаг и едва не упал, качнувшись на высоких шпильках.

Зал зааплодировал.

Антон поднял руку ко лбу - это оказалась тонкая, изящная рука, на запястье болталась серебряная цепочка. Привычным движением пальцы отвели за ухо прядь тёмных волос, мимолётно оправили узкую юбку...

Под грохот аплодисментов, облитая жёлтым светом прожекторов, Агриппина шествовала к сцене. Торжествующая улыбка играла на её лице.

На мгновение ей показалось, что в десятом ряду мелькнуло знакомое лицо - растерянный взгляд за стёклами очков. Агриппина улыбнулась этому взгляду и наклонила поближе микрофон.

Здравствуйте, дорогие мои. Я рада вас видеть.

Март 2008 г.