Оранжевое лето

Самое главное чудо, которое ему удалось совершить, — это вырастить несколько десятков неподдающихся отчаявшихся подростков. И это только его заслуга, что они не сгубили себя в каких-нибудь бараках с бутылкой паленой водки, не перерезали друг другу шеи в темных подворотнях, не стали преступниками, а выросли нормальными честными людьми. Я знал, что так все и есть. Ведь есть Шон, сумевший все-таки стать счастливым, несмотря на жестокие глупые мелочи, которые вечно стоят на пути; есть Сэм, выбравший себе невероятную работу, наверное, самую тяжелую на свете — ему, как и Таю, наверняка еще придется столкнуться с типами вроде меня, неуравновешенными колючими подростками, "трудными", как все говорили о нас.

Да, есть и я. Я не один не понял тогда самого главного. Что уж теперь говорить об этом. Хорошо только, что нас не в пример меньше, чем тех, кого Тай буквально вытащил из пропасти.

А змей… В конце концов, это всего лишь шутка.

— Дэмиэн, — я остановился. — Ты чем-то расстроен?

— Не знаю, — тихо сказал мальчик. — Я за тебя рад. Ты иногда кажешься таким счастливым. А иногда у тебя такое лицо… такое странное.

— Может быть, тебе кажется? — я понял, что Дэмиэн не думает о змее. Это куда хуже. А вообще странно, что он заметил. Никогда и никому я старался не показывать всего, что чувствую.

— Может быть, — кивнул мальчик и замешкался. — Итан… А ты мне правду сказал?

Я опустился на колени. Не нравилось мне такое начало.

— Когда?

— Когда… — Дэмиэн запнулся. — Ты правда никуда не уедешь?

Я никогда не говорил об этом с Дэмом… Я не понял, что все это значит, но Дэм пояснил, спотыкаясь на каждом слове, как будто ему было очень тяжело говорить.

— Иногда мне кажется, что ты нас всех бросишь. Не обижайся… Просто скажи, что такого не будет, — попросил Дэмиэн.

Я растерялся. У меня было два варианта, как обычно — правда и ложь. Если я не пообещаю сейчас это Дэмиэну, буду подлецом. А если пообещаю — это будет самое мерзкое вранье в моей жизни. И одинаково тяжело — да просто невозможно! — было говорить и то, и другое. Поэтому я стоял на коленях, смотрел Дэму в глаза и думал, что делать. Молча. Спасения не было.

Но меня спас Сет. Я первым заметил его: он шел куда-то неторопливо и невесело, без скейтборда. Я даже не узнал его сначала, он был одет в длинную рубашку вместо своей излюбленной черной майки, на нем не было ни цепи, ни всех этих его напульсников и браслетов. По-моему, он был не просто огорчен, а убит. Я окликнул его, и он нехотя поднял голову, а потом выдавил улыбку.

— Привет, — сказал он и подошел.

— Привет, — поздоровались мы. Я встал с колен. Дэм беспокойно посмотрел на меня. — А ты чего без скейта? — спросил я. Сет уныло усмехнулся.

— Нет больше скейта, — сказал он. У Дэма вытянулось лицо.

— Что случилось?

— Случились экзамены в гимназии, — фыркнул парень. Дэм сочувственно посмотрел на него. — Я их провалил. Все.

— Тебя оставят на второй год? — ужаснулся мальчик.

— Наверняка. Отец расколотил скейт и порвал майку. Я психанул, наорал на всех и ушел. Все, я больше не скейтер, — грустно признался Сет. — Я ничтожество.

— Куда же ты идешь? — спросил я. Сет пожал плечами и сказал, что ему по фигу. Нет, вообще-то он покрепче сказал. Я закусил губу.

— Иди домой, Сет, — сказал я. — Не надо так.

— Да к черту дом! — крикнул мальчишка, и в глазах у него блеснули слезы. — Ты же не слышал, как я кричал! Что я им всем наговорил… Не пойду я никуда. Они мне сами сказали убираться.

— Да ладно, это нервное, — я успокоил парня. Он тяжело вздохнул. — Когда у меня что-то не получается… я говорю себе, что это не конец света, — вспомнил я. Сет покосился на меня. — Пойдем пока к нам. Посидишь, а там решишь, надо тебе домой или нет.

Сет увидел мой оборванный коридор и захлопал ресницами. Он, наверное, не ожидал увидеть такой убогости. Я сомневался, что он вообще когда-нибудь в жизни видел подобное. Мы с ним происходили из полярно разных классов. Особенно заметно это было теперь, когда у меня больше не было книжного шкафа, дивана и другой мебели Шона.

Зато когда я пригласил его в комнату, он даже слабо улыбнулся.

— Круто, — сказал он, увидев парк. Я забыл убрать портреты Лин и Дэмиэна за шкаф, и теперь они стояли у стены. Сет подошел и вопросительно посмотрел на меня.

— Можно я посмотрю? — спросил он.

— Пожалуйста, — разрешил я. Сет повернул холсты и уважительно закивал.

— Круто, — повторил он. — Правда, круто. Я вот рисовать вообще не умею.

— Зато ты умеешь трюки делать на скейте, — сказал Дэмиэн, но Сет только рукой махнул.

— Пока я не пересдам экзамены, я на скейт даже не встану. Блин… Ну там по одному или по два балла до троек не хватило, блин! — Сет ругался и расстраивался все больше. — Буду теперь как дебил в том же классе. А пацанам я что скажу? Мы в скейт-парк собрались ехать на выходных! Блин, блин и еще раз блин.

Сет зарычал, сел на раскладушку и обхватил руками свою лохматую крашеную голову. Он сидел у меня около часа, за все время не проронив больше ни слова.

— Черта с два, — решительно сказал он в пустоту, когда я уже собрался образумить и проводить его. Но он уже остыл и сам все понял. — Они еще все посмотрят…

Он поблагодарил меня и пошел домой — непривычно обыкновенный в голубой рубашке и брюках. Я подумал, что будет совсем не плохо, если он скоро вернется к нормальному своему облику. Я уже привык к этому чудаковатому неформалу. А своей манерой держаться, разговаривать и даже двигаться — все легко и свободно — он чем-то походил на Дэмиэна Айгера. Совсем чуть-чуть. Я понял это недавно.

— На выходных будет переэкзаменовка, — сказал Дэм, когда я запер за Сетом дверь. — Зря он себя накручивает. Мне кажется, сдаст.

— Конечно, сдаст, — уверенно кивнул я. — Выкинет из головы доски и колеса, и сдаст…

Дэмиэн не вернулся к оборванному разговору. Неловко было снова говорить об этом. Мы сыграли партию в домино, и я постелил на раскладушке.

— А дивана-то нет, — справедливо заметил Дэм.

— Ты сам хотел здесь ночевать, — напомнил я. — Ничего. Поместимся. Ты ложись пока, а я потом приду.

— А что так? Опять, что ли, вагоны грузить пойдешь?

— Пойду. Руки есть, ноги есть… Деньги нужны. Отчего не пойти?

— Ложись спать, — посоветовал мальчик и зевнул. — Я спать хочу.

— Ну и спи. Завтра нужно купить что-нибудь Эвану. Так что я пойду, а ты думай.

— Чего думать, я уж давно придумал.

— Ну и что?

— Мы ему костюм купим. Как у гонщика.

— А потом настоящий "Феррари", — пошутил я.

Когда мы покончили с ящиками, Дисон наполовину вышел из вагона — повис на поручнях и окликнул меня:

— Айгер! Хочешь заработать нормально?

— А что надо делать? — я врубился в ситуацию без предисловий. Дисон наклонил голову, качнулся и спрыгнул со ступеньки на платформу.

— Да ничего. Подсуетишься часика два-три и свободен. Завтра знакомые знакомых моих знакомых… короче, вообще незнакомые мне господа… в общем, они переезжают, и им надо помочь потаскать там все. Я сразу сказал, что не могу. Хочешь — позвоню, скажу, что ты придешь.

— Давай, — согласился я. — И что они мне заплатят?

— А ты побольше молчи и не мелькай, усек? Тогда нормально…

Дисон отдал мне адрес на клочке бумаги.

— К двум. Смотри, не опоздай.

Я вошел в квартиру. От усталости ломило плечи и руки. Все-таки я не высыпался последние дни. А может, дело было в другом. Я не стал тревожить Дэма: пошел в кухню и уснул в кресле, успев только подумать, как два дня назад ко мне ночью пришла Лин. Я еле-еле улыбнулся сквозь дрему и провалился в сон, сжимая в кулаке записку с адресом.

Меня разбудил Гардиан среди ночи. Он уронил холсты, пытаясь залезть в проем между ними и стеной. Дэмиэн невозмутимо продолжал сопеть в подушку, а я вскочил, внезапно испугавшись чего-то.