Страница 76 из 77
Таким образом, почти во всех странах Западной Европы накопилось достаточно социальной энергии для выступления против диктатуры рынка и за демократические реформы, в противовес индивидуалистским течениям и «новым правым». До сих пор это еще нигде не вылилось в реальную силу для формирования политики. Но будет ли так всегда? Слабость европейской альтернативы — не в отсутствии поддержки избирателей, а в ее раздробленности в виде различных национальных или региональных движений. В эпоху транснациональной экономики любая инициатива по реформированию, заканчивающаяся у границ своей страны, не стоит этого названия. Неужели нельзя сплотить многие миллионы сознательных граждан в заслуживающий доверия альянс и предложить им общеевропейскую перспективу? Европейский Союз принадлежит нам всем, а не только чиновникам и технократам.
Не последним фактором при определении того, есть ли еще время у граждан Союза сделать его своим, прежде чем он вновь распадется на национальные частицы, станет исход дебатов по глобализации в Германии. В каждой германской партии достаточно политиков, полагающих, что мировой рынок не может долго продолжать развиваться так, как сейчас. По крайней мере в одном Гельмут Коль и его оппонент из СДПГ Оскар Лафонтен сходятся: именно Европейский Союз представляет собой единственный шанс на восстановление способности государства к действию. Не все в их руках, но от них зависит, вырвутся ли их партии из национальной клетки и наполнят ли они лелеемый их лидерами образ будущей Европы демократическими реалиями. Если они и их политические сторонники действительно будут бороться за демократизацию Союза на межнациональном уровне, есть шанс, что панъевропейское гражданское общество и впрямь станет надеждой, которая им так нужна. При этом необходима поддержка со стороны либералов или по крайней мере тех, кто считает себя защитником гражданских прав. Потому что если организованная преступность по-прежнему будет цвести пышным цветом на плодородной почве безгосударственного европейского рынка, то их аргументы против аппарата полицейского надзора уже не будут выглядеть столь привлекательно.
Не меньшей угрозе подвергается главная забота крупнейшей в Европе партии «зеленых» — экологическое переустройство индустриального общества. Бесспорно, богатым странам «придется уступить часть богатства» остальному миру, как сказал, выражая позицию своей партии в Бундестаге, представитель «зеленых» по вопросам налогообложения Освальд Метцгер[414]. Страны Севера, до сих пор наслаждавшиеся расточительным потреблением, не смогут избежать серьезных перемен и сопряженных с ними значительных жертв. Только замена экономики расточительства экономикой, ориентированной на удовлетворение насущных потребностей населения и альтернативные источники энергии (такие, как солнечная энергия), и планирование городов, учитывающее прежде всего интересы человека и исключающее лавинообразные потоки автомобилей, дадут странам Юга шанс на создание экологического пространства, необходимого им для собственного развития. Глобализированное же перераспределение в пользу стран, богатых капиталом, не приближает нас к этой цели ни на шаг, а напротив, удаляет от нее. Урезание зарплат, от которого страдают рабочие и служащие, равно как и уменьшение социальных выплат отнюдь не помогают развивающимся странам; от них выгадывают только богатые или высококвалифицированные представители одной пятой части общества, у которых доход растет от процента или заработков, в то время как остальное население вынуждено довольствоваться меньшим. Пока бóльшая часть избирателей живет в страхе вскоре оказаться среди проигравших, программы экологических реформ не имеют никаких шансов на обретение политического большинства, если в них содержится хотя бы намек на необходимость потуже затянуть пояса. Просвещенный гражданин среднего класса, удержавшийся на хорошей работе, может быть, и оставит свой автомобиль в гараже, но шовинист процветания — никогда.
Во многих частях ЕС политические реформаторы, стремящиеся сохранить сплоченность общества, вполне способны завоевать большинство на выборах. Но если они относятся к целям, содержащимся в их программах, серьезно, то им действительно придется принять вызов международной экономики и создать в европейских рамках такие инструменты и учреждения, которые дадут политике власть сформировать все заново. Европа Гельмута Коля безвозмездно предоставит им валютный союз, являющийся ключом к европейскому строительству. Тем самым откроется возможность ввести согласованные социальные правила в центре управления глобализацией на международном финансовом рынке. В то же время, однако, страны Союза свяжут себя друг с другом до такой степени, что они либо изобретут демократические формы общего законодательства, либо потерпят в своих начинаниях полное фиаско. Удастся ли Европе реализовать свой шанс, зависит главным образом от того, очнется ли национальная политика от европейской дремы и начнет ли она стремиться к реформам, выходящим за пределы национальных границ.
Один из критически настроенных американских экономистов, Этан Капстайн, являющийся также директором Совета по внешним сношениям со штаб-квартирой в Вашингтоне, сформулировал, сколь многое действительно поставлено на карту: «Возможно, мир неумолимо движется к одному из тех трагических моментов, что заставят будущих историков спросить: почему ничего не было сделано вовремя? Разве экономическая и политическая элиты не знали о том глубочайшем расколе в обществе, к которому привели экономико-технологические изменения? Что же не позволило им предпринять шаги, необходимые для предотвращения глобального социального кризиса?»[415].
Для граждан старого континента это означает, что они должны решить, какое из двух грандиозных течений европейского наследия будет формировать будущее: демократическое, берущее начало в Париже 1789 года, или тоталитарное, победившее в Берлине в 1933 году. Ответ дадим мы, избиратели, в большинстве своем все еще придерживающиеся демократических убеждений. Если мы перестанем отдавать инициативу в руки рыночных утопистов, которые прокладывают путь «новым правым», то покажем, что Европа способна и на лучшее.
Глава 10
Десять путей предотвращения общества 20/80
1. Демократизированный и дееспособный Европейский Союз.
Отдельные европейские страны внутри в высокой степени интегрированного единого рынка уже не способны к реформированию. Как не способна и конфедерация ЕС в ее нынешнем виде утверждать и осуществлять такие глубокие изменения, как, например, экологический налог, потому что министерским комиссиям — действующему законодательному органу ЕС — недостает для подлинно демократической законности решений, принимаемых большинством. Если бы деятельность министерских комиссий была гласной, если бы сама Комиссия ЕС избиралась Европейским парламентом и если бы иностранцам разрешалось высказываться на всех национальных парламентских дебатах по каждому закону ЕС, то тогда европейская демократия могла бы стать жизнеспособной и стали бы возможными межнациональные объединения ради политических реформ.
2. Усиление и европеизация гражданского общества.
Чем сильнее рост материального неравенства угрожает социальной сплоченности, тем важнее становится требование, чтобы граждане сами защищали основные демократические права и укрепляли общественную солидарность. Противодействовать ущемлению экономически слабых категорий населения и способствовать осуществлению альтернатив радикализму свободного рынка и демонтажу государства всеобщего благоденствия можно везде: на рабочем месте, в органах местного самоуправления, в сфере содействия организации досуга детей и интеграции иммигрантов. Межнациональное сотрудничество и создание соответствующих сетей придало бы движениям, в которые вовлечены миллионы людей, гораздо больший размах. Каждый имеет право участвовать в формировании будущего, в том числе и в Брюсселе. Мыслить глобально, а действовать локально — это, конечно, хорошо, но еще лучше действовать сообща поверх границ.
414
Der Spiegel 32/1996.
415
Ethan Kapstein, Workers and the World Economy, in: Foreign Affairs, Council on Foreign Relations, May 1996, p. 18.