Каторга

— Мне тоже кое-что интересно, вот и берутся.

Дед ухмылялся и отходил. И так они стояли, во мраке, пыли и грохоте, и долбили скалу, и время само превратилось в каменное полотно, уходящее в тоскливую бесконечность тоннеля, и лампы качались над головой, и корявые тени ползали под ногами. И вот объявили обед, и грохот на время утих, и обед закончился, и все продолжалось как было. Ближе к концу работы на соседнем участке случился обвал, и маленького толстяка, который обычно садился за ужином рядом с Дедом, размазало по камням. Дед с Лысым, оглянувшись без интереса, продолжали работать, но Умник оставил отбойник, подошел к обвалу и заглянул под камни, в месиво кишок и костей. Потом оглядел камни, подпорки кровли, вернулся на свой участок, стал что-то подкручивать в оснастке подпорок. Лысый повернулся, посмотрел вопросительно.

— Тут нужно кое-что переделать, — прокричал Умник. — Иначе у нас тоже бахнется. Не знаю, кто тут все это делал, но руки ему поотбивать не мешало бы.

Пока Лысый стоял, смотрел и соображал, к Умнику подошел сосед, долговязый детина с участка, на котором завалило маленького толстяка.

— Что ты там у нас подсмотрел, гаденыш? — заорал долговязый, брызжа слюной. — Что это ты тут делаешь?

— Я не подсмотрел, а посмотрел, просто посмотрел. Что, уже и посмотреть нельзя? — Умник продолжал крутить железки, не оборачиваясь.

— Да нет, почему, посмотреть можно… Ты, гаденыш, у нас что-то увидел, и что? Что это ты тут делаешь?

— Поправляю подпорки. Кстати, и вам тоже советую. Если вы вот эти железки не перетянете, вас тоже может в лепешку, в любую минуту.

— Это как же это в лепешку? — Долговязый скривился в злобе. — И что это мы вдруг должны перетягивать? Жили себе, жили, и вдруг что-то там перетягивать?

— Я не говорю, что должны перетягивать. Я говорю, что кое-какие железки закручены у вас не так, как надо, и у вас может рухнуть вообще вся кровля.

— Закручены у нас не так как надо? И почему ты решил, что они закручены не так как надо?

— Потому что у вас упал кусок кровли.

— Потому что у нас упал кусок кровли? Ты что, тут самый умный нашелся? Мы, значит, жили себе жили, работали себе работали, тут что-то, как ты говоришь, упало, мы даже и не заметили, и вот вдруг теперь на тебе? Что-то у нас не так как надо закручено?

— Ладно, ладно, жили себе, и живите. Я у себя кручу, не у вас. Иди, работай. — Умник отвернулся к железкам.

— Нет, подожди. — Долговязый отбросил отбойник, дернул Умника за плечо и схватил за шиворот. — Мы, значит, все дураки, отстой, дерьмо, а он тут самый умный нашелся, что-то тут перетягивает?

— Отвали, Тормоз, — заорал Дед. Он подбежал к долговязому и стал отдирать его от Умника. — Не тронь убогого, идиот! Иди, работай, вон Сраный идет. Ну!

— Почему не работаем? — заорал подбежавший дежурный и взмахнул дубинкой. — А ну, сучата, работать! Самые умные тут, что ли, нашлись?

— Засохни, все в норме, — крикнул Дед. — Все, вали, куда шел.

Дежурный треснул дубинкой в стойку кровли и отошел. Умник постоял какое-то время с отбойником, работая как и все, затем снова бросил его, стал докручивать железяки. Он прошелся по каждой стойке и успел все сделать пока не вернулся дежурный. Когда дежурный прошел и Умник вернулся к работе, долговязый Тормоз подбежал к Умнику и, не говоря ни слова, ударил его ногой в бок. Умник согнулся и упал на камни, и Тормоз злобно и беспорядочно начал бить его сапогами. Лысый подбежал к Тормозу и сбил его с ног.

— Отвали, придурок! Не мешай работать! Сейчас Сволочи настучу!

Тормоз вскочил на ноги и набросился на Лысого. Напарники Тормоза бросились на подмогу. Здесь отшвырнул свой отбойник Дед, схватил здоровенный кусок породы и швырнул в Тормоза. Камень угодил Тормозу в ухо, и он, раскинув руки, влип в стену. Дед подхватил Умника, сунул в руки отбойник, пришлепнул к стене:

— Работай, кретин!

Дежурный, подбежав, с размаху влепил дубинкой Лысому в печень — тот только согнулся и упал на колени. Затем ударил Деда в спину ногой, развернулся и бросился избивать напарника Тормоза. Потом вздернул Тормоза и швырнул его на участок.

— Работать, суки, кто будет? Вы мне тут комедию не ломайте, сучата! А ну! Почему никто не убрал?! — заорал он дико, тыкая дубинкой в камни, из-под которых растекалась черная кровь. — Почему никто не убрал, суки?! Убрать и работать, работать! Работать вдвоем, до завтра вдвоем, завтра вам будет новый! Ну?! — Он с остервенением треснул дубинкой по стойке.

И Тормоз с напарником раскатали завал, соскребли месиво толстяка, покидали липкую кашу на ленту, вытащили запасные стойки, едва закрепили кровлю. Потом они раздробили упавшие камни, расчистили кое-как свой участок и, злобно оглядываясь на Лысого, Деда и Умника, опять стали долбить бесконечный камень.

Когда смена закончилась и все выходили из шахты, Тормоз, который подстерегал Умника неподалеку от выхода, снова набросился на него и стал избивать дубиной. Умник уворачивался как мог, и старался нырнуть в толпу. Серая масса, мерно двигаясь по дороге, не расступалась, и Тормоз продолжал его бить. Сквозь толпу протолкался Лысый и навалился на Тормоза сзади. Тормоз вывернулся, опрокинул Лысого в мерзкую дрянь и начал его душить.

— Что стоишь, идиот? — раздался над ухом Умника крик. — Ну? — Дед подхватил дубину и стал бить Тормоза по хребту, пока тот не отвалился и не затих.

Лысый встал, отряхиваясь, сплюнул кровь и залепил Умнику подзатыльник.

— Какого хрена стоишь, идиот? Дубину не видел, что ли? Ладно, пошли…

И они пошли дальше, толкаясь и выбирая в толпе дорогу. Умник молчал до тех пор, пока они не подошли к главным воротам.

— Лысый! — Умник остановился. — У нас ведь сейчас свободное время?

Лысый остановился за ним, Дед тоже. Умник прошел вдоль стены и тоже остановился, у большого ржавого люка. Лысый с Дедом переглянулись.

— Вот этот? — Дед подошел к люку и с кривой ухмылкой осмотрел ручку.

— Этот. Ну вы как? Он открыт, говорю вам.

— Хм. — Лысый чуть помолчал. — А может быть, сначала поужинаем?

— Можно и так. — Умник потрогал повязку, оглядел кровь на пальцах. — Оно отсюда никуда не денется. Давай сначала поужинаем.

— А ты уверен, что… — Дед посмотрел на Умника без выражения.

— Я же тебе говорю, я там был, уже был.

— Але, вы че тут стоите?

— Сволочь, не твое дело, — отмахнулся Дед. — Иди, куда шел.

— Опа! Это что еще тут за дверь? — Сволочь подошел к люку и ударил ногой.

— Она вроде бы как тут все время была? — Лысый обернулся к Умнику и хихикнул.

— Не знаю, как насчет «все время», — сказал Умник спокойно, — я тут недавно. Но когда я появился тут первый раз, я ее сразу заметил.

— Умный, что ли, тут самый? Ну заметил, и иди себе дальше? Нахрен она тебе сдалась?

— Ты, Сволочь, не удивляйся. — Лысый хлопнул того по плечу. — Он как пришел, тут такого уже начудил.

— Слышал, слышал, как же не слышать. — Сволочь раззявил рот в гоготе. — Мало ему в голову настучали, двери еще какие-то замечает. Ладно, сволочи, бегом хавать, пока еще что осталось.

— А что сегодня дают-то?

— Гы-гы-гы! А тебе-то какая разница? Что дают, то хавать и будем.

— Заходи, заходи. — Умник усмехнулся негромко. — Здесь нет вообще никого, можешь поверить. Лысый! Дед! Ну что вы там стали?

Лысый с Дедом остановились в нерешительности на пороге. Они стояли у входа, прикрыв за собой люк, и оглядывались.

— Вот тебе раз! — наконец хмыкнул Лысый. — Никогда б не подумал, что в мире бывает так чисто. И тихо.

— И не воняет, — снова усмехнулся Умник. — И нет никаких уродов. Нет ваших засранцев, сраных, гнид, гнусов и тормозов.

— Когда никого нет, это с одной стороны хорошо. — Дед наконец оторвался от люка и ступил в спокойную тишину коридора. — Нет, как это ты правильно тут сказал, всяких засранцев, всяких сраных и тормозов, это так, Умник, я спорить не буду. Но ведь когда нет никого, то нет никого.