Страница 10 из 29
БР-222-1 Вариант самоходной пусковой установки, спроектированный Н.К. Смольяковым[1*], подразумевал размещение артчасти СПУ на базе харьковского шасси «Объект 408».
БР-222 -II Вариант самоходной пусковой установки, предложенный также Н.К. Смо- льяковым, предусматривал размещение артчасти на «Объекте 273», который был разработан в КБ-2 Ленинградского завода им. Кирова и предназначался в качестве транспортера 2Т1 для самодвижущего 420-мм миномета 2Б1 «Ока».
Однако возможности шасси «Объект 408» и «Объект 273» явно не соответствовали размещению столь тяжелого груза (особенно это касалось варианта БР-222-II). Пришлось вновь вернуться к ракете меньшего веса.
БР-222 -III На транспортере «Объект 408» Н.К. Смольяков разместил артчасть
1* Смольяков Николай Константинович. Родился 1 октября 1935 г. Закончил Сталинградский механический институт в 1958 г. с присвоением квалификации инженера-механика. По распределению направлен в СКБ-221. Прошел здесь должноспише инстанции до начальника группы особо сложной продукции.
Самоходная пусковая установка БР-222-IV.
Самоходная пусковая установка БР-222-V.
БР-222-VI – вариант ПУ на прицепе для ракеты подиндексом «Тайфун-ГУ» (вес этой ракеты был уменьшен почти вдвое). Эта ПУ позволяла производить пуск во всех направлениях.
БР-222-IV Н.К. Смольяков разместил ракету под наименованием «Тайфун-Ш» на колесном шасси MA3-537B, т.е. теперь это шасси использовалось не так тягач, а как носитель.
БР-222-V Артчасть для ракеты «Тайфун-Ш» была размещена Ю.Н. Мацапурой на шасси МАЗ-529В.
Однако элементарные расчеты показывали, что все задуманные варианты самоходных пусковых установок не выдерживают колоссальных нагрузок. Пришлось вновь отрабатывать компоновку ПУ на прицепе.
БР-222-VI Вариант прицепа с ПУ за MA3-537B, только прицеп использовался не трехосный, а четырехосный, оригинальной конструкции. Подразумевалось два положения ракеты. Ракета в походном положении размещалась чуть вперед, а на стартовой позиции ее должны были сдвигать назад почти на 2 м. Все это диктовалось «борьбой» с весом и обеспечением устойчивости ПУ при пуске.
12 мая 1959 г. состоялся НТС при ОКБ-221, на котором были рассмотрены все варианты ПУ комплекса «Тафун». Одобрение получили проекты БР-222-VI и ТЗМ БР-223, разработанные, соответственно, Ю.Н. Мацапурой и О.П. Медведевым. Также в отчете техсовета было записано следующее:
«…Аванпроект рассмотрен и составлен 2-сторонний акт от 15.5.59 г. о выполнении темы. Аванпроект отправить на заключение 1-му Управлению ГКОТ и НИИ-1 ГКОТ»[2*] .
В Москве продолжилось рассмотрение вариантов комплекса «Тайфун». Причем интересно, что конструкторц НИИ-1 защищали предэскизный .проект схемы и комплектности ракеты, а конструкторы ОКБ-221 – только аванпроект. Поэтому в заключении было сказано:
«Результаты проработки вопроса о создании береговой реактивной противолодочной системы с глубинными бомбами и с использованием в качестве средств обнаружения гидроакустической линии «Ухта» передать на рассмотрение в организации ВМФ и разработчикам спецзаряда КБ-25… ОКБ-221 представить на согласование предложения о дальнейшем проведении этих работ по пусковой установке»[3*] .
Было рекомендовано дополнительно проработать шахтный вариант, но с размещением шахты не вертикально, а, как уже говорилось, горизонтально. Общую схему БР-219-1 выполнил конструктор О.П. Медведев. В результате получилась горизонтальная шахта с минимальной длиной 75 м, ширина в отдельных местах достигала 18 м. На площадках могли бы разместиться все элементы нового варианта.
2* ГАВО, ф.№6575, on.9, д.28, л. 198.
Эти элементы прорабатывали:
– Г.М. Беляев – ТЗМ БР-221 на ЗИЛ-131;
– Н.К. Смольяков – тележка для транспортировки изделия (скорость подъема 0,02 м/с, скорость передвижения 0,33 м/с);
– В.П. Царев, Ю.Н. Мацапура, Ф.Я. Ларин, Н.И Еланский, В.Г. Сорокин, И.С. Ефимов – ПУ;
– В.К Солошенко – механизм передвижения крыш (вес 40000 кг, время открывания 25 с).
Таким образом, весь состав группы B.C. Романенко участвовал в проектировании горизонтальной шахты и элементов пускового комплекса «Тайфун».
3* Этот проект также был направлен на экспертизу специалистам НИИ-1. Как вспоминал впоследствии Н.П. Мазуров, защиту проекта перенесли в 1 -е Управление ГКОТ. Она состоялась 9 июня 1959 г. На заседание был приглашен Н.Л. Духов – руководитель КБ-25 (ныне – Всероссийский научно-исследовательский институт автоматики им. Н.Л. Духова). Ожидалось его заключение по наработкам атомной мины. Николай Леонидович сказал примерно следующее: «…Отсутствие гарантийных точностных характеристик и особенно малые дальности не приемлемы для применения ядерной боевой части, тем более в борьбе с морским десантом. Не забывайте, что место десантирования не только побережье. Это, прежде всего, колыбель возникновения жизни на Земле. Изгадить его, значит погубить себя…».
Участники работ над комплексом «Тайфун» от ОКБ-221.
Ю.Н. Мацапура. В.П.Царев. В.Г.Сорокин. Н.К. Смольяков.
Н.И.Еланский. В.К. Солошенко. Г.Н.Беляев.
Шахтная пусковая установка БР-219.
Дальнейший дискуссионный анализ показал, что применение спецзаряда с использованием ПУ и ракеты «Тайфун» небезопасно для обеих воюющих сторон.
Подводные взрывы могли бы вызвать значительное радиоактивное заражение местности. Кроме того, ядерные взрывы на акватории, прилегающей к военно-морской базе, могли повредить размещаемые на дне моря и на побережье гидроакустические средства (включая стационарные), а также привести к гибели своих судов и кораблей, оказавшихся в опасной зоне. Исходя из этого, после рассмотрения в 1959 г. результатов предварительных проработок нескольких вариантов ракет с различной максимальной дальностью пуска, работы по данной теме практически прекратились.
Вышедшая в 2003 г. книга А.В. Веселовского «Ядерный центр (записки испытателя ядерного оружия)» приоткрывает завесу над причинами такого решения. В ней, в частности, сказано: «…Поскольку мы, разработчики изделий со спецзарядом, представляли последствия применения изделий с ядерными боезапасами лучше, чем военные, вопросы безопасности стояли у нас очень остро. К этому нас приучил с первых шагов научный руководитель и первый главный конструктор академик Ю.Б. Харитон Он требовал скрупулезной проработки буквально всех вопросов по обеспечению безопасности на всем жизненном цикле ядерного боеприпаса, начиная от изготовления на серийном заводе, эксплуатации в войсках и далее. В нашей эксплуатационной документации (ЭД) всегда были гарантии, что изделия безопасны при условии соблюдения требований ЭД…»
Кроме того, создание системы в целом, включая решение задач обнаружения и классификации целей, выдачи целеуказания на боевые машины комплекса с временными задержками, не приводящими к недопустимому старению информации, могло быть осуществлено только на более высоком уровне развития техники.