Легенда о Вавилоне

Ранний Израиль: историческая традиция и возможная реальность

Тексты Книги Судей Израилевых повествуют о неорганизованной и почти доисторической стадии существования еврейских племен. А продолжающий ее рассказ о рождении древнееврейского государства начинается в 1-й Книге Царств[248]. На наш взгляд, достоверность этого источника и историчность многих описываемых им событий сомнений не вызывает. Не может помешать этому и то соображение, что вначале рассказы о подвигах тех или иных древнеиудейских героев существовали, скорее всего, в виде устного эпоса, который был записан значительно позднее самих событий и еще позже (и наверняка фрагментарно) оформлен в тот текст, что дошел до нас. Общая картина, как обычно, гораздо важней точных дат и обстоятельств, которые, конечно, корректировались или приукрашивались поздними авторами.

Временное возвышение отдельных племенных вождей или мудрых жрецов описано в Книге Судей очень подробно; противоречие между этими двумя тенденциями по возможности сглажено, но все же заметно, а потому выглядит очень правдоподобно. Также ясно, что «судьи», как правило, не наследовали друг другу; более того, предания об их деяниях восходят к разным коленам израильским. Но тем очевиднее, что главная тенденция исторического периода точно передана ветхозаветным автором: то один, то другой могучий вождь возвышался над другими благодаря своим личным качествам. Существовала и конкуренция между различными, но близкородственными племенами, пока не ставшими единой нацией, что в случае обострения конфликтов закономерно приводило к победоносным набегам удачливых соседей.

Как и в других обществах такого рода, на власть претендовали два класса — воинский и жреческий. Как обычно, в тихое время авторитета и власти больше у последних, но во времена смутные роль оружия решительно повышается. В итоге первым царем стал не наиболее мудрый, а наиболее сильный. Или, как сказали бы ученые XIX в., утвердился приоритет светской власти: верховный жрец пророк Самуил помазал на царство Саула в соответствии с желанием народа Израилева: «Поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов»[249]. В действительности Саул был, наверное, первым верховным вождем нескольких племен, сумевшим с помощью меча их объединить[250].

Вся древнейшая история Израиля представлена Писанием в линейном виде, т. е. разнообразные судьи и вожди, принадлежащие к различным коленам, как бы наследуют друг другу[251]. Это напоминает шумерские, вавилонские и ассирийские царские списки: там тоже соблюдались преемственность и линейность. Это логично, поскольку исходная версия иудейской летописи была создана во времена правления Давидидов — первой иудейской династии. Ее авторам было необходимо показать и богоданность, и традиционность, и историчность царской власти, осенившей молодого пастушка[252]. Ведь именно он является главным героем вышеописанных книг, и не будь они гораздо позже отредактированы и приведены под общий знаменатель священных еврейских текстов[253], то не исключено, что мы бы сегодня, вместо Книг Руфи, 1-й и 2-й Царств, говорили бы о «Сказании (или саге) о Давиде»[254]. Но вернемся к истории иудейской историко-культурной общности, которая интересует нас гораздо больше карьеры победителя Голиафа.

Итак, с одной стороны, древние израильтяне сумели осесть в Палестине, с другой — их племенной союз стал постепенно распадаться, и с соседями — филистимлянами, моавитянами, эдомитянами и прочими — колена Израилевы начали воевать поодиночке, иногда схватываясь и друг с другом[255]. Судя по данным раскопок, тоже очевидно, что процесс заселения Земли Обетованной был вовсе не так планомерен и уж точно не так беспощаден к туземцам, как это рисуют библейские тексты, в первую очередь Книга Иисуса Навина{45}.[256] Кровожадность ее описаний и рекомендаций, возводимая большинством ученых к жестоким конфликтам VIII–VII вв. до н.э., в дальнейшем неоднократно использовалась антисемитами Средневековья и Нового времени.

Уже ближе к нашему времени библейские ревизионисты, о деятельности которых нам придется несколько раз — возможно, к неудовольствию читателя — упоминать, указывали на маловероятность такой победоносной оккупации Палестины, какая в ней нарисована. Однако внимательный анализ показывает, что только три палестинских города упоминаются в книге как сожженные — Иерихон, Гай (точнее Ай) и Асор (Хацор). Не раз и не два в книге говорится о том, что иудеи с победой «возвратились в стан, Галгал»{46},[257] (Гилгал){47}. Если после этого опустить непременные сообщения о повсеместных победах (несущие традиционный ближневосточный окрас и не такие уж далекие от ассирийского военного хвастовства), то получится следующая картина: кочевники вторглись в Палестину, отвоевали себе небольшой кусок земли (тот самый Галгал), с которого не раз отправлялись в набеги на соседние поселения. И все. Безусловно, над Книгой Иисуса Навина серьезно поработали редакторы «священнической» школы, но ее древнее ядро все-таки можно различить и признать историчным.

Кочевники-семиты становились оседлыми жителями Палестины в течение долгого и мучительного процесса, и память об этом сохранялась много веков. Часто они подпадали под гнет сопредельных стран, а в какой-то момент ими даже правил «Хусарсафем, царь Месопотамский», с освобождения от которого и начинается повествование о Судьях Израилевых{48}. Так как этот Хусарсафем (точнее Кушан-Ришатаим) не поддается идентификации, а его царство Арам-Нахараим (Арам Двуречный) не существовало (так называли Верхнюю Месопотамию), то многие ученые считают, что царя этого на самом деле не было: просто летописцу надо было начать новейшую историю израильтян с чего-то героического{49}.[258]

В общем, с политической стороны дела обстояли примерно таким же образом, как у североамериканских индейских племен в XVII–XVIII вв. Это логично: государственная «надстройка» Моисея, принесенная им из более высокоразвитой цивилизации, ненадолго пережила своего создателя. Иной сценарий представить трудно — не могли же дети пустыни в одночасье перепрыгнуть через несколько веков. Именно эту «социальную деградацию» иудеев приводят в качестве доказательства те, кто ставит под сомнение события Исхода. Эта точка зрения не может нас устроить, прежде всего потому, что тогда великая религиозная реформа, имевшая место в Иудейском царстве, оказывается полностью безадресной, возникшей из ниоткуда.

Маловероятно, что библейские авторы намеренно оставили в тени реального основателя яхвизма. И если отрицать «Моисеево наследие», то единственно возможным создателем новой религии оказывается Соломон, придумавший, таким образом, в одиночку всю иудейскую культурную традицию — от Авраама до самого себя — и навязавший своему народу новую религию, ритуалы, законы и способ государственного управления[259]. Такое заключение довольно остроумно, если еще вспомнить, что древнейший слой Книги Бытия — J — датируется примерно тем же временем и считается, что он мог быть создан при дворе Соломона. Непонятно только, как дальнейшая историческая память смогла полностью отнять у Соломона все эти свершения, оставив вместо этого критические упоминания о том, как «во время старости Соломона, жены его склонили сердце его к иным богам, и сердце его не было вполне предано Господу… И стал Соломон служить Астарте, божеству Сидонскому, и Милхому, мерзости Аммонитской»[260]. Но другие иудейские цари еще менее подходят на роль «всеобъемлющего» реформатора. Не выглядит ли библейская версия постепенного возникновения монотеизма гораздо логичнее? Хотя мы вовсе не обязаны принимать на веру те или иные подробности девтерономического дискурса. Впрочем, иных нам не дано, так что упражнение это чисто теоретическое.

248

Многие ученые считают, что первая попытка установления собственно царской власти над относительно большим племенным объединением принадлежала Авимелеху (дословно — «отец мой царь»; см. Суд., гл. 9).

249

1 Цар. 8:5. Традиционное христианское, сохраненное православной церковью и присутствующее в СП наименование исторических книг Библии отличается от еврейского и восходит к Септуагинте. В Танахе находится Книга Самуила, разбитая на две при переводе на греческий, по-видимому, в связи с максимально допустимым размером свитка (наличие гласных в греческом алфавите повлекло за собой заметное удлинение текста). За ней следует Книга Царств (точнее — Царей, מלכים, мелахим), с которой произошла та же история. В Септуагинте же 1-я Книга Самуила стала 1-й Книгой Царств (Barrdeiov или basileion), а всего их получилось соответственно четыре. Св. Иероним такое деление принял, но предпочел более точное название «Книга Царей» (Regum), которое эти книги получили в латинском переводе. В Новое время, после обращения к древнееврейскому первоисточнику, в европейских переводах постепенно опять возникают отдельные Книги Самуила и Царств. Деление каждой из них на две сохранилось, и было принято и в собственно еврейской Библии, начиная с венецианского издания 1516–1517 гг.

250

Географическая сфера власти Самуила была заметно меньшей.

251

Если сложить вместе сроки их правления, то в результате получится промежуток времени значительно больший, чем 200 лет, которые большинство ученых отводят на этот период (ок. 1200–1000 гг. до н.э.).

252

Скорее всего, рассказ о лишении Саула благоволения Божия за формальные прегрешения (1 Цар. 13:8–14; 15:1–31) и о последующем помазании отрока Давида есть плод фантазии рассказчика, которому было необходимо показать, что потеря власти Саулом и его наследниками совершилась по Божьему соизволению и что передаточной инстанцией воли Высших Сил был именно верховный жрец — Самуил.

253

Это было сделано Девтерономистом (традиционно именовавшемся D или D1; в последнее время, дабы обозначить, что речь идет о человеке, используют Dtr/Dti1) — автором большей части Книги Второзакония и основным создателем семи последующих книг Священной истории, вплоть до 4-й Книги Царств. Обоснование того, что данный пласт Библии — дело одного автора (которому, возможно, наследовали ученики и продолжатели), принадлежит совсем недавней эпохе — середине XX в. Эта концепция в своих основных чертах является плодом работы немецкого ученого М. Нота (М. Noth). См. современное состояние проблемы и, в частности, аргументы в пользу существования нескольких принадлежавших к одной школе авторов этой «девтерономической истории» в: Schmidt W. H. Old Testament Introduction. Berlin; N. Y.; Louisville, 1999. P. 120–159; в сжатой форме: Bultmarm С. Deuteronomy // The Oxford Bible Commentary. N. Y., 2001. P. 135–138; и, более осторожно: Anderson G. W. A Critical Introduction to the Old Testament. L., 1979. P. 93–96.

254

Книга Руфь, как известно, из этого ряда выпадает и в еврейской традиции относится к Писаниям (Кетувим) и разряду «свитков» (мегиллот). Привязывают ее к родословной Давида только несколько последних строк. Ни о времени ее создания, ни о возможности того, что в ней отражены реальные предания семьи второго иудейского царя, единогласия среди ученых нет. Помещение ее перед i-й Книгой Царств также восходит к Септуагинте.

255

Особенно, согласно Библии, досталось коленам Ефремову и Вениаминову. Как уже говорилось, союз «эпохи Моисея», скорее всего, включал в себя совсем не те племена, которые в дальнейшем составили этническую основу древних Иудеи и Израиля.

256

Еще раз напоминая об определенном противоречии между Книгами Иисуса Навина и Судей, скажем, что его, даже вкупе с последними археологическими данными, совершенно недостаточно для отрицания самого факта вторжения. Вряд ли на пустом месте могла возникнуть и такая основная, по замечанию одного из ученых, черта израильского самосознания, как память о том, что Ханаан был захвачен их предками с помощью военной силы (Callaway J. A. The Settlement in Canaan //Ancient Israel: from Abraham to the Roman destruction of the Temple. P. 73).

257

Интересно, что Иисус продолжал находиться в Галгале и далее (Иис. 14:6).

258

Иная версия: переписчик спутал похожие буквы «д» (ד) и «р» (ר), и имеется в виду Эдом — вполне реальный враг древних израильтян. См. также комм.: Книга Иисуса Навина. Книга Судей / Пер., комм. М. Г. Селезнева. С. 83.

259

Новшества Соломона в любом случае были значительны. Не вызывает сомнений, что именно он являлся основоположником храмового культа. Также очевидно, что его двор в гораздо большей мере, чем при Давиде, стал походить на дворы иных ближневосточных владык — с полным единовластием и уничтожением конкурентов. Особенно показательна история с убийством сводного брата Соломона и, кажется, его главного противника, Адонии (3 Цар. 2:13–25), который был якобы наказан за то, что просил Соломона (причем через Вирсавию — мать Соломона, сделавшую все, чтобы обеспечить сыну престол!) отдать ему в жены любимую жену их покойного отца. Крупный библеист в этой связи заметил, что, будь оно так на самом деле, Адонию действительно стоило казнить — за глупость (Cross F. M. Op. cit. P. 231, 237).

260

3 Цар. 11:4–5. Полагают, что Dtr (основной автор Книг Царств) происходил из того же жреческого клана, что и изгнанный Соломоном верховный священник Авиафар (3 Цар. 2:26–27), а критические высказывания в адрес Соломона и его наследников восходят к поддерживавшейся ими оппозиционной традиции. В таком случае надо принять, что, несмотря на это, единственным (или основным) источником автора были сочиненные во времена Соломона апологии мудрому царю и его отцу Давиду и что он внес правку только в описание окончания соломонова царствования, дабы объяснить царскими грехами последовавшее за его смертью «расщепление» единого государства на Иудею и Израиль. Возведение храмов иным богам: «Тогда построил Соломон капищу Хамосу, мерзости Моавитской, на горе, которая пред Иерусалимом, и Молоху, мерзости Аммонитской» (3 Цар. 11:7) — считают свидетельством многонациональности государства Соломона и желанием его правителя сохранить внутренний мир и религиозный баланс (Garelli P., Lemaire A. Op. cit. P. 196).