Страница 7 из 14
А потом пробила стеклянную дверь и улетела в океан.
Я вспоминаю, как выглядело стекло двери, ведущей в патио, когда я туда пришел вчера. Оно было немного выпучено наружу, это стало бы уликой, чтобы определить, откуда пуля летела, вот только потом стекло осыпалось полностью. Я лишь теперь вспоминаю об этом.
Может, если повнимательнее поглядеть на дыру в стене, стало бы понятно, по какой траектории она летела, но я лишь помню, что дырка была маленькой и аккуратной. Никто особого внимания на стену не обращал там, рядом с мертвым телом, очевидной целью для снайпера, стрелявшего с моря. Осли и Мелин глядят на меня так, будто я раскрыл страшную тайну, из-за которой их души с воплями полетят прямиком в ад. Может, так и есть.
– Мы были… понимаешь… вместе, – говорит Осли. – Я наклонил голову, чтобы, это… в общем, пуля у меня над головой прошла.
– Некоторое время мы прятались, – говорит Мелин. – А потом убежали.
Я смотрю на Осли.
– И какими же химическими экспериментами ты занимался, чтобы за тобой одновременно охотились УКОН и снайпер? – спрашиваю я.
Осли машет рукой.
– Ну, сам знаешь, – отвечает он.
Я с трудом сохраняю терпение.
– Нет, не знаю, – отвечаю я.
Мелин смотрит на меня.
– Знаешь, – говорит она. – Типа, как с вином.
Я киваю.
– Он делает реакторный сосуд…
– Реактант, – поправляет меня Осли.
– Ты собираешься делать наркотики при помощи 3D-принтера, – говорю я.
Он качает заросшей головой.
– Я просто вношу туда исходные химикаты, – говорит он. – Они, по сути, сырье для наркотиков. Создадут наркотики, когда закончат реагировать с сосудом.
– Сосудом, который ты тоже делаешь с помощью принтера.
– Ага.
– И что за наркотики? – спрашиваю я.
Он горестно пожимает плечами.
– С опиатами проще, – отвечает он. – В смысле, они все родственны, нужно лишь решить, сколько ацетиловых групп или чего-то еще присоединить к обычному морфину…
– «Окси»? – спрашиваю я. – Дилаудид? Героин?
– Диацетилморфин-гидрохлорид, – говорит Осли. – Но это не…
Он пожимает плечами, кивает, не решаясь завершить фразу.
– Ну да, героин, ага.
– И сколько ты его уже сделал?
Он явно удивлен вопросом.
– Это, нисколько, – отвечает он. – Все еще слишком несовершенно. Если собираешься делать наркотики, нужен очень точный принтер, нужно контролировать температуру и влажность и даже освещение. У меня на такой принтер никогда денег не было. А даже если и будут, мне придется сделать тонны экспериментальных образцов, прежде чем я смогу произвести продукт фармацевтического качества…
– Так зачем тогда УКОН?..
– Я кое-что в Интернет выложил.
– Еще бы, – с рыком говорю я, кивнув. – Поскольку конвенции работы социальных сетей требуют, чтобы ты рекламировал свою преступную деятельность в процессе. На форуме, где ее с легкостью найдут службы правопорядка. Разве мог ты поступить иначе?
Он разводит руками.
– Наркопы нарисовались. Начали базарить насчет «преступного заговора с целью продажи наркотиков». Я решил, что пора сматывать удочки, похерил удостоверение личности на имя Рамиреса и сделал другое.
– У тебя запасные, по ходу, под ногами валяются.
– Я его напечатал. А потом получил работу здесь, поскольку были нужные знакомства.
Я уже устал удивляться, поэтому просто киваю. Осли смотрит на меня, улыбаясь, с чувством превосходства.
– Я назвал себя в честь величайшего наркобарона всех времен.
– Был какой-то наркобарон по имени Осли? – непонимающе спрашиваю я.
– Оусли. Август Оусли Стэнли. Практически это он сотворил Психоделические Шестидесятые. Сделал миллионы таблеток кислоты, когда это еще было законно.
Я тру лоб.
– На самом деле мне плевать, чем там твои деды занимались, – говорю я. – Я просто пытаюсь понять, что мне теперь с тобой делать.
Осли явно встревожен, это видно даже сквозь толстые очки. Он переглядывается с Мелин.
– Ты не можешь рассказать это копам, – говорит он. – В том смысле, что я все это исследовал только теоретически.
– В тебя кто-то стреляет, – говорю я. – Снова могут пострадать невинные.
Я пристально смотрю на него.
– Думаю, тебе лучше просто исчезнуть.
Осли и Мелин снова переглядываются.
– Мы об этом думали, – говорит он. – Блин, мы тут торчим, а вокруг куча полиции. Думаю, здесь безопаснее, чем в другом месте.
– Скажи это Лони, – говорю я.
Повисает молчание.
– Слушай, никто же не станет стрелять, когда тут столько копов, – наконец говорит он. – Этого просто не случится.
– Нет? Тогда зачем ты шторы задернул? – спрашиваю я. – Давай, выйди в патио, пивка выпей.
Осли облизывает губы. На его лице отчаяние. Мелин, которая все еще стоит позади него, слегка его подталкивает.
– Расскажи ему про смещение парадигмы, – говорит она.
– Я…
Она снова толкает его.
– Скажи ему, – настаивает она.
Осли моргает.
– Ну, это, знаешь, как со временем все получает распространение? Типа, маленькие 3D-принтеры в магазинчиках, гаражах могут любой инструмент сделать, какой тебе нужно.
– В том числе наркотики, – говорю я.
– Правильно. Большую часть всего, что сейчас делают на больших заводах и конвейерах.
Он облизывает губы.
– Но, понимаешь, если ты можешь сделать… или кто-то у тебя в деревне сделать может то, для чего раньше завод нужен был, тогда заводы никому не будут нужны, правильно?
– Значит, заводы останутся без дела, – говорю я.
– В том числе и с наркотиками, – говорит Осли. – Потому что, если становится известна формула, люди станут сами себе препараты делать. Не только незаконные, но любые – статины против холестерина, бета-блокаторы против повышенного давления, тритерпены против болезней почек, антибиотики против инфекций…
– И это будет смещение парадигмы, – говорит Мелин. Она очень желает, чтобы ее поняли.
– И производители лекарств и наркотиков потерпят крах, – говорю я. – Я понял.
– Не только, – говорит Осли. – Весь механизм торговли лекарствами и наркотиками или запретов.
Он невесело усмехается.
– Понимаешь, УКОН не сможет работать, если каждый сможет делать наркотики по своему желанию.
Он ухмыляется.
– Это будет новый мир. Запреты рухнут, поскольку станет слишком много способов их обойти.
– Именно поэтому УКОН хочет избавиться от Осли! – кричит Мелин. – Он не нарушает закон, он угрожает самой их работе.
Я изо всех сил пытаюсь понять, что имеет в виду Мелин.
– Ты хочешь сказать, что именно УКОН пыталось тебя застрелить? – спрашиваю я Осли.
– Конечно! – кричит Мелин.
– Нет, – отвечает Осли.
Они гневно глядят друг на друга, а затем Осли снова смотрит на меня.
– Знаешь, без работы не только копы останутся, – говорит он. – Преступники тоже.
– А-а, – говорю я.
Конечно. В настоящее время существует разветвленная сеть, по которой доставляют коку, опиум-сырец и прочее, потом растительное сырье очищают, выделяя сильнодействующие алкалоиды, потом их переправляют через границу, делят на маленькие упаковки, продают на местах… и, конечно же, есть предостаточно крутых мужиков с оружием, которые следят за тем, чтобы этот бизнес преуспевал и не имел конкурентов.
Огромные организации с миллиардными прибылями, для которых насилие – естественная реакция на угрозу прибылям. Всем членам которых снова придется чистить обувь, растить бобы или работать в общественных туалетах, если Осли доведет до ума свою технологию.
– Ты можешь вывести из дела картели, – говорю я.
– Ведь такого не может случиться с этими чудесными людьми, а? – говорит Осли.
– А они тем временем пытаются тебя убить.
– Я все равно думаю, что это копы, будь они прокляты, – говорит Мелин. – Откуда бы картелям вообще знать, что ты тут?
На это мне сказать нечего, как и на многое другое. Я встаю.
– Лучше бы тебе сделать новое удостоверение личности и придумать, как сбежать, – говорю я. – Ты не можешь долго здесь оставаться.