Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 6 из 14

Они время от времени подходят ко мне, чтобы выразить соболезнования. Плюс того, что я на улице, в том, что всегда можно сбежать. Я благодарю их и иду дальше, будто по делу.

Дохожу до пляжа, один на сверкающем белейшем песке, гляжу на воду. Наверное, хорошая картинка получится на обложке «Уикли Диш» или где-нибудь еще.

Океан идеального бирюзового цвета, в сотне метров от берега волны пенятся, омывая риф. На пляже в разных местах стоят полицейские, охраняя то ли песок, то ли что-то еще, но ведут себя достаточно вежливо, не подходя ко мне.

Я вдыхаю запах йода, исходящий от морской воды.

– Привет, – говорит кто-то. – Ты в порядке?

Поворачиваясь, я вижу светловолосого полицейского, того, что вчера вечером присутствовал при допросе, насчет которого я подумал, что он может быть американцем. Все в той же синей куртке лесника, темных очках «Рэй-Бэн», будто Грегори Пек в фильме про войну. Голос – будто прибой в Северной Каролине.

– Кстати, а кто ты такой? – спрашиваю я.

Он глядит в небо, на случай, если поблизости окажется один из беспилотников, и с видео можно будет по губам читать.

– Спецагент Селлерс, – говорит он. – УКОН.

От неожиданности я моргаю.

– Думаешь, Лони убили из-за каких-нибудь наркотиков?

– Нет, – качая головой, отвечает он. – Просто работаю вместе с ПФМ. По другому делу.

По моим жилам начинает растекаться тревожный холод. Если он наркотиками занимается, тут их предостаточно. А я, к примеру, не хотел бы пройти анализ мочи прямо сейчас.

– Другому делу? – переспрашиваю я. – И какому?

Он достает смартфон и включает его. Но солнечный свет засвечивает дисплей.

– Давай в тень отойдем, а? – говорит он.

Мы отходим под пальмы. Опять же, здесь беспилотники не смогут подлететь близко и шпионить за нами. Агент пролистывает картинки на экране, пока не находит нужную. И показывает мне.

– Ты не знаешь этого человека?

Я сдвигаю очки на лоб и гляжу на фотографию. Кажется, кто-то знакомый. Я приглядываюсь внимательнее.

Это Осли, помощник реквизитора, любитель химических экспериментов, но на фото он с бритой головой и бородкой. Выдают его лишь увеличенные очками размытые глаза и выражение превосходства на лице.

– Как его зовут? – спрашиваю я.

– Оливер Рамирес, – отвечает Селлерс. – Обычно представляется Осли.

Я молчу.

– Похоже, ты его узнал, – пробует меня на прочность Селлерс.

– Он похож на баристу, которого я знаю, – отвечаю я. – Работает в кофейне в Шерман Оукс.

Я снова опускаю очки на глаза, а затем гляжу на Селлерса, как я надеюсь, с невинным видом.

– Не знаю, Осли его зовут или как.

Я совсем не собираюсь показывать пальцем на человека, который может сказать, что я употребляю наркотики, особенно если этот наркотик более-менее легален там, где я живу.

Кроме того, насколько мне известно, химические эксперименты Осли никому вреда не нанесли. И я, по совершенно очевидным причинам, не собираюсь поддерживать исполнение примитивных и устаревших запретительных мер относительно наркотиков, которые узаконены в моей стране.

И решаю сменить тему разговора.

– Ничего в голову не приходит насчет…

Я делаю паузу, будто, чтобы справиться с нахлынувшими чувствами.

– …насчет того, что случилось с Лони?

Селлерс глядит в сторону океана.

– Пока что никто ничего не знает, – отвечает он. – Но есть теория, что это просто несчастный случай.

Мне не требуется изображать удивление. Челюсть падает сама по себе.

Селлерс понимающе глядит на меня.

– Знаешь, выстрел был произведен с воды, – говорит он, махнув рукой в сторону океана. – Стрелявший, должно быть, находился в лодке, на некотором расстоянии, скорее всего – за рифом, иначе кто-нибудь его увидел бы. В полиции с трудом могут себе представить подобный безупречный выстрел из винтовки с моря, из лодки, которую на волне качает, через стекло, в комнату, где темнее, чем снаружи. Практически невозможно. А поскольку никто не может предположить мотив, они думают, что, возможно, это был просто случайный выстрел…

Увидев мое лицо, он умолкает.

– Это не так, – говорю я. – Это не могло случиться так.

– Да? – с внезапным интересом спрашивает Селлерс. – Откуда ты знаешь?

Потому что вокруг меня случайностей не бывает, едва не говорю я. Вокруг меня случаются одни убийства.

Но не успеваю сказать, поскольку в этот самый момент звонит мой телефон. Звонит мой агент, и надо взять трубку.

– Спасибо за цветы, – говорю я.

– Там все в порядке? – спрашивает Брюс.

– Более-менее.

– Юристы, похоже, считают, что все в полном порядке.

За исключением того, что Лони мертва, думаю я.

– Рад, что они так думают, – отвечаю я. Откровенно разговаривать, когда рядом стоит спецагент Управления по контролю за оборотом наркотиков, в метре от меня, не получается.

После некоторой паузы Брюс переходит к следующему пункту списка.

– Ты говорил с родителями Лони? – спрашивает он. – Сегодня утром они узнали о смерти Лони из программ новостей. Уверен, они оценят, если ты проявишь личное сочувствие.

– Иисусе Христе!

Обычно просто я говорю помощнику открытку отправить, понимаете? Но я вроде приятель Лони, едва не член семьи. Видимо, придется целую вечность говорить по телефону с двумя совершенно чужими людьми, изображая должный пафос.

– Я даже имен их не знаю, – отвечаю я.

– Кевин тебе все вышлет в сообщении.

Кевин – помощник Брюса.

– В остальном ты в порядке?

– Держусь, – отвечаю я.

Телефон издает мелодичную трель. Пришло сообщение.

– Позвоню им прямо сейчас, – говорю я. Потому что это даст мне повод уйти подальше от спецагента Селлерса.

Так я и поступаю. Возвращаюсь в свою кабану и звоню. Это отвратительно, тревожит меня и ввергает меня в депрессию. Посему я отправляюсь искать Осли.

Комната Осли даже не в отеле, она на первом этаже пристройки, отделяющей отель от шоссе. На самом деле мне кажется, что пристройка – просто старое здание отеля, более примитивное и слишком маленькое. Я стучу в дверь, и мне открывает не Осли, а женщина.

– Я Шон, – говорю я. – Осли на месте?

Дверь открывается шире, и я вижу Мелин Кусто, костюмершу, ту, в чьем номере дырка от пули в стене. Рослая и темноволосая, с открытым лицом, чем-то напоминающим Карен Аллен, только без веснушек. Она стоит босиком, на ней майка-фиеста с открытыми плечами.

– Привет, Шон, заходи, – говорит она. – Очень жаль, что с Лони так случилось.

– Ага. И мне тоже.

У Осли совершенно обычный номер, небольшой, с двумя кроватями и небольшим столом. Занавеси задернуты, в комнате темно и тесно, из душа пахнет плесенью. Осли сидит за столом, работает за компьютером и пьет газировку из банки.

Я сажусь на кровать, застеленную. Осли начинает говорить мне, как ему жаль Лони. Но выражение глаз невозможно понять через толстые очки.

– Здесь заодно с мексиканской полицией агент УКОН, – говорю я. – Они ищут парня по имени Оливер Рамирес.

Никто не скажет, что мой удар не попал в цель. За наносекунду у Осли начинается припадок. Он роняет клавиатуру на пол, банка газировки катится по столу, а очки сползают по носу.

– Спокойно, брат, – говорю я ему. – Я на тебя не накрысячил.

Хотя, конечно, нет никакой гарантии, что это не сделает кто-то еще.

Осли подбирает клавиатуру, а потом роняет голову в ладони.

– Что мне теперь делать? – вскрикивает он, не обращаясь к кому-то конкретно.

Мелин подходит к нему и кладет ему руки на плечи. Начинает разминать задеревеневшие мышцы, наклоняется и шепчет на ухо.

– Не беспокойся, малыш. С тобой все будет хорошо.

Я гляжу на них, и до меня доходит, так, будто меня мешком с песком треснули. Сердце на мгновение замирает, как мне кажется. Пару секунд я стою с открытым ртом, пытаясь собрать пазл своих мыслей, а потом поднимаю руку и показываю на Осли.

– Они тебя пристрелить хотели, – говорю я. – Ты был в комнате у Мелин, они промахнулись, пуля пробила стену и убила Лони.