Текстология Нового Завета. Рукописная традиция, возникновение искажений и реконструкция оригинала

Имя Иоганна-Альбрехта Бенгеля (Joha

В 1725 г., преподавая в Лютеранской подготовительной школе для будущих пасторов в Денкендорфе, Бенгель опубликовал тщательно продуманное эссе, своего рода набросок будущего издания Нового Завета[281]. В нем он сформулировал и обосновал свои критические принципы. Бенгель считал, что при оценке текстуальных свидетельств их нужно не подсчитывать, а взвешивать, иными словами, классифицировать «по сообществам, семьям, племенам и народам». Бенгель впервые выделил две большие группы, или в его терминологии, «народы» рукописей. Первой была «азиатская», происходившая из Константинополя и его ближней округи и включавшая позднейшие рукописи; вторая — «африканская», которую он подразделил на две подгруппы («племени»), представленные, соответственно, Александрийским кодексом и старолатинским текстом. Для оценки разночтений Бенгель вывел каноническое правило текстологии, которое в той или иной форме признано справедливым всеми последующими исследователями, занимавшимися текстуальной критикой. Оно основывается на признании того факта, что переписчик с большей долей вероятности был склонен упрощать сложные конструкции, нежели усложнять то, что уже являлось простым. На латинском языке Бенгель лаконично выразил это правило так: proclivi scriptioni praestat ardua («трудное чтение предпочтительнее более легкого»).

В 1734 г. Бенгель опубликовал в Тюбингене новое издание греческого текста Нового Завета — красивый том in quarto. Он не рискнул исправлять традиционный Textus Receptus согласно собственным убеждениям, но, напротив, везде (за исключением 19 мест в Книге Откровения) следовал правилу, которое сам на себя и возложил: не печатать чтений, которые не содержались бы в более ранних изданиях. На полях он, тем не менее, отметил значимые, с его точки зрения, разночтения, расположив их по следующим категориям: α оригинальные чтения; ß чтения вернее напечатанных; γ чтения, равноценные напечатанным; δ чтения менее верные, чем напечатанные; ε очевидно неверное чтение, которое должно быть отвергнуто. Бенгель также попытался стандартизировать пунктуацию Нового Завета и разделить весь текст на абзацы — новшество, которое с тех пор будет использоваться всеми издателями. Более половины тома было отдано трем экскурсам, в которых Бенгель изложил и обосновал свои текстологические принципы, включил аппарат, составленный на основе собранных Миллом данных, и свои собственные колляции из дополнительных двенадцати рукописей[282].

Хотя Бенгель был человеком, чье личное благочестие, добропорядочная жизнь (ведь он заведовал сиротским приютом в Галле) и ортодоксальность веры были общеизвестны (он был суперинтендантом Евангелической церкви Вюртемберга), к нему стали относиться так, словно бы он был врагом Священного Писания. Его побуждения тенденциозно перетолковывали, а само издание — бранили и осуждали; число предвзятых критиков в итоге стало столь большим, что Бенгелю пришлось опубликовать сначала на немецком языке, а затем и на латинском особый трактат «В защиту Нового Завета». В 1763 г., уже после смерти Бенгеля его зять, Филипп-Давид Бурк (Burk), опубликовал дополненное и расширенное издание apparatus criticus, а также несколько кратких брошюр, в которых Бенгель объяснял и отстаивал свои зрелые взгляды на то, каким должен быть метод в воссоздании древнейшего новозаветного текста.

Среди тех, кто готовил для Бентли колляции различных рукописей, был Иоганн-Якоб Веттштейн (Joha

В аппарате Веттштейна впервые стали использовать заглавные латинские буквы для обозначения маюскульных рукописей, а арабские цифры — для минускульных (включая лекционарии). Эта система обозначения применяется и сегодня. В дополнение к тексту издание Веттштейна содержало тезаурус цитат из греческих, латинских и раввинистических авторов, иллюстрирующих использование новозаветной лексики и фразеологии. Хотя критические суждения Веттштейна были не так основательны, как у Бенгеля, страсть к изучению рукописей подтолкнула его к многочисленным путешествиям, в результате которых было впервые или вновь исследовано около 100 манускриптов, а его комментарий до сих пор является ценным хранилищем классической, патристической и талмудической традиций[285].

Иоганна-Соломона Землера (1725–1791) часто называют родоначальником немецкого рационализма. Хотя Землер не опубликовал ни одного издания Нового Завета, тем не менее, он внес заметный вклад в развитие текстологии, переиздав пролегомены Веттштейна со своими комментариями[286]. Приняв бенгелеву систему распределения рукописей по группам, Землер пошел еще дальше: он предложил соотнести группу, которую Бенгель называл азиатской, а сам Землер переименовал в восточную, с рецензией[287], подготовленной в начале IV в. Лукианом Антиохийским, а происхождение африканской (по Бенгелю) группы, переименованной, соответственно, в западную, или египетско-палестинскую, возвести к Оригену. Впоследствии Землер расширил свои исследования в области текстологии и предложил следующее деление новозаветных рукописей на группы: 1) александрийскую, восходящую к Оригену и сохранившуюся в сирийском, эфиопском и бохейрском переводах; 2) восточную, бытовавшую в Антиохийской и Константинопольской церквах, и 3) западную, отраженную в латинском переводе и у латинских отцов. Позднейшие источники, как он полагал, характеризуются наличием черт из всех редакций[288].

280

Классическая биография — Gottfried Mälzer, Joha