Страница 112 из 116
— Нехорошо получилось, эт точно… — согласился он.
— Значит, будем считать, что вы этих зайчуганов у нас одолжили, — подключился в разговор Миша. — Неплохо бы сёдни этот должок возвернуть…
— Конешно, возвернём, — пообещал Серёга.
— Ежли они не расклёванные, то я согласен. — Борис поднял согнутый цепок.
Зайцы были целыми. Рядом с ними лежали две запасные петли с колышками. Ванько поднял одну, спросил:
— Где вы ухитрились достать такой замечательной проволоки?
— У нас её целый трос от эскиватора, — охотно сообщил Серёга.
— Целый трос! А мы свои знаете из чего, воще, делали?
— Похоже на телефонный провод, скы-ы, Сирёга?
— А как он нам, воще, достался — вы об этом не подумали?
— Мы, может, жизнями рисковали, воруя его у фрицев!
— Боря, много не болтай, — посоветовал Ванько.
— Может, они полицайские сынки, воще…
Такое подозрение пришлось, видимо, ивановцам не по душе.
— Обижаешь, — сказал Серёга.
— Ты, блоха, думай, прежде чем ляпать языком! А то не посмотрю, что с наганом, — пригрозил Рыжий.
— Насколько я понял, мужики вы неплохие, — примирительно сказал Ванько.
— Фрицевские прислужники в постолах да обмотках не ходят. — Он взял в руки изуродованный цип, упёр сгибом в грудь и выровнял. — Неровность дома поправишь кувалдой, — подсказал Рыжему. — Мишок, верни товарищу нож… Всё, что произошло, будем считать досадным недоразумением. Но с вас причитается: вы уделите и нам от вашего троса.
— Штук хотя бы на пятьдесят, — уточнил Борис.
Серёга, все ещё подозрительно, как показалось Мише, присматривавшийся к Ваньку, оставив без ответа и просьбу, и уточнение, задал свой вопрос: — Слушай, тебя, случаем, не Ваня звать?
— Ну, из Вани я уже вырос. Иван — да. А чё?
— Вы во-он с того хутора?
— Это, воще, не имеет значения! — недовольно вмешался Миша. — Ты ответь нащот троса, а опосля знакомься…
— Для меня очень даже имеет… У вас на хуторе есть такая — Шапорина Елизавета Дорофеевна?
— Допустим, что есть. А зачем тебе?
Серёга просиял лицом, схватил его руку и, крепко пожав двумя, сказал взволнованно:
— Значит, это за твои золотые часы мама выкупила батю из концлагеря под Майкопом?
— А, вот в чём дело! Не за мои лично, но дал я… Как он щас?
— Уже почти совсем поправился. Спасибо тебе! — он ещё раз потряс руку.
— Мы собираемся после Нового года прийти к вам в гости.
— Ну и ну, воще! — воскликнул Миша удивлённо. — Надо ж так, воще!..
— А чё мы стоим? — спохватился Борис. — Присядем. — И стал дёргать траву — подмостить под зад.
— Во-он ворона спикировала, — сообщил Миша. — Наверно, ещё один заец.
— Роман, сбегай, пока не раздолбала, — попросил Серёга рыжего, также немало удивлённого случившимся; Миша увязался следом.
Присели, и завязался разговор. Теперь уже чисто приятельский.
— Мама познакомилась с тёть Лизой ещё по дороге туда, на подходе к Майкопу, — стал рассказывать Сергей.
— Да, мы знаем, — подтвердил Ванько. — Это она уже во второй раз ходила.
— И знаете, что её мужа убили при попытке убежать…
— Конешно…
— Так вот она маме сказала, что часы дал ей паренёк по имени Ваня, — продолжал Сергей объяснять, каким образом опознал он Ванька. — И ещё — что этот подросток силач, каких не встретить и среди взрослых. Когда я увидел, что ты сделал с нашим сталистым ципом, то и смекнул, что тот Ваня — ты и есть.
Возвратились Роман с Михаилом.
— Уже и глаз успела выклевать, зараза! — положил до кучи четвёртого зайца.
— Надо бы её пристрелить, воще. Она тут одна такая наглая. Обратно вон кругаля даёт!
— Надо, наверно, допроверить петли, а то мы обошли не все. Вы нас подождете немного?
— Ты, Сирёга, побудь, я обойду один, — предложил Роман. Но, сделав несколько шагов, повернулся и поманил напарника к себе. О чём-то посовещался и побежал в направлении севшей вороны.
— Проволоки мы вам завтра принесём. Не на пятьдесят, а на сто пятьдесят хватит, — пообещал Сергей, вернувшись и обращаясь к Ваньку. — Между прочим, мы и про петли — что вы с их помощью наловчились дармовое мясо добывать — тоже от мамы узнали. Вернее — от тёть Лизы. Так что и за это спасибо вам.
— Это вот он додумался, — Борис кивнул в сторону Миши. — Мы уже знаешь, скоко их перетаскали!
— И то, что большую половину соседям раздаёте, знаю. Слышь, — обернулся к Ваньку: — Роман попросил узнать… у вас нельзя разжиться такой вот штуковиной? — показал на оттопыренный мишин карман.
— А зачем она вам?
— Ну, не ворон, конешно, стрелять. Грабежами тоже заниматься не собираемся.
— А что предложишь взамен? — прищурился обладатель «штуковины».
— Взамен?.. Есть у нас автомат пэпэша. Он, конешно, тоже вещь. Но больно громоздкий. Хочется что-то поудобней.
— А патроны к автомату имеются? — поинтересовался Миша.
— Два полных диска!
— Автомат где раздобыли? — спросил Ванько.
— В Красном лесу нашли. Ходили хоронить наших, там в августе бои шли сильные… Так как?
Миша посмотрел, что скажет Ванько.
— На твоё, Мишок, усмотрение, — разрешил он.
— Пистолет предложить можем, токо фрицевский. Правда, патронов всего шешнадцать. Согласный?
— Годится. Маловато, конешно, патронов, но для начала хватит.
Пришёл Роман и опять не спустыми руками.
— Рома, договорился: пистолет наш! — обрадовал и его Сергей и продолжил: — Вобщем, мы возвращаем вам должок… выбирайте любых двух. А вот этот, Ваня, тебе лично от меня. Проволока и всё остальное — завтра на этом же месте. На котором мы познакомились и подружились, — пояснил он.
Поблагодарив друг друга, недавние соперники разошлись добрыми приятелями. И те и другие — в приподнятом настроении.
— Я знаете, почему охотно согласился на обмен? — пояснил Миша, едва они отошли от места заключения сделки. — Главным делом потому, воще, что в придачу к автомату они дают аж два магазина, а это по семьдесят два патрона в каждом. А эти пэпэ-эшные патроны подходят к нашему пистолету ТТ.
— Правда? — удивился Борис. — Ты ничего не перепутал?
— Можешь не сумлеваться: я знаю, что говорю. Вот теперь мы душу отведём: выйдем подальше в степь, чтоб не слышно было выстрелов, и вволю потренируемся на меткость попадания. Вань, ты не возражаешь?
— Конешно нет! Уметь метко стрелять — это может пригодиться. И не только теперь: война-то продолжается…
В н о в о г о д н ю ю за полночь Ванько, потревоженный стуком в дверь, был немало удивлён, когда, открыв, снова увидел Рудика. Час тому назад они разошлись по домам и вдруг один из участников новогодней вечеринки, запыхавшись, извиняется за беспокойство…
— Что-нибудь случилось? — встревожился он. — Заходи. Я токо был улёгся!
— Одевайся и идём: тебя хочет видеть тётя.
— Что-нибудь насчёт Андрюхи?..
— По-моему, нет. Я даже не успел расспросить.
Ходики оттиктакивали первые часы января сорок третьего… Если прислали в столь позднее время, значит, и впрямь что-то важное. Ванько мигом собрался, и они побежали.
Морозец крепко подсушил непролазную грязь, бежать по улице было легко.
И дед, и мать Рудика уже, пожалуй, спали, лишь тётя всё ещё сидела за столом одетая, при свете парафиновой свечи, каковыми ребята запаслись недавно в амбаре. Ванько поздоровался, поздравив «с наступившим».
— Спасибо. И тебя также. Садитесь, — предложила Ольга Готлобовна.
Оба молча сели напротив неё.
— Ты помнишь паренька, с которым сидели в изоляторе, а ночью сбежали, — начала она издалека.
— Степу? Конешно! Я недавно с ним виделся.
— Этот пострел снова влип…
— Что вы говорите! За что?
— Вооружились обрезом и удумали освобождать арестованных. Не из каталажки, а уже на выходе из станицы. Они их, правда, всё-таки освободили, но заплатили за это дорогой ценой. Одного мальчишку конвоиры застрелили насмерть и троих схватили, в их числе и Степу. Ранив при этом в ногу.