Дождь над Гамбургом

Шавасс сел на диван, пока полицейский бегло осматривал тело. Через несколько секунд он позвал проводника.

— Как вас зовут? — спросил он.

— Шмидт, герр Штайнер, — ответил тот. — Отто Шмидт. — Его лицо пожелтело и было похоже, что его в любую секунду может вырвать.

— Возьмите себя в руки, вы же мужчина, — отрывисто бросил Штайнер. — Вы когда-нибудь видели этого человека? — Он указал проводнику на покойника.

— Он сел в мой вагон в Оснабрюке, герр Штайнер, — затравленно сказал проводник.

— И что дальше?

— Я видел, как он зашел в это купе.

Штайнер ободряюще посмотрел на проводника.

— Ясно. Попросите сюда доктора Крюгера.

Шмидт вышел в коридор, а Штайнер выжидательно протянул перед собой руку. Шавасс только тогда осознал, что держит вещи, вытащенные из кармана Мюллера и отдал их. Штайнер бегло просмотрел письма и хмыкнул.

— Этот человек, Ганс Мюллер, кто он такой? И почему вы его убили?

Шавасс пожал плечами.

— Мне-то откуда знать.

Штайнер наклонился и вытащил из-под умывальника пачку банкнот. Взвесил ее на ладони.

— Думаю, не будем забираться в дебри, дорогой друг. Хотя, может быть, вы скажете, что это ваши деньги?

Шавасс помотал головой.

— Не скажу, потому что не мои.

Штайнер снова удовлетворенно хмыкнул.

— Отлично, вот мы уже и пришли кое к чему. Значит так: была ссора, вполне возможно, что из-за этих денег. Он вас ударил. Вот отметина на щеке. Порез оставлен острым краем перстня Мюллера, надетого на средний палец левой руки.

— Из-за денег я его пристрелил? — спросил иронически-угодливо Шавасс.

— Вы должны признать, что все выглядит именно таким образом.

В этот момент в купе вошел Крюгер. Он вопросительно поглядел на Штайнера и тот кивнул в сторону трупа. Крюгер нахмурился и встал на одно колено. После недолгого осмотра он вновь поднялся.

— Выстрел прямо в сердце. Смерть, судя по всему, была мгновенной.

Штайнер положил деньги во внутренний карман и внезапно стал очень деловитым.

— Имеете ли вы что-то добавить, прежде чем я возьму вас под стражу? А, герр Шавасс?

— Да вроде нет. Единственно, мне бы очень хотелось кое о чем спросить Шмидта, если позволите. — И прежде чем Штайнер успел ответить, повернулся к проводнику. — Скажите, Шмидт, едет ли в вашем вагоне американский сержант?

Тот был обескуражен.

— Американский сержант, майн герр? Нет, вы, наверное, ошиблись.

Шавасс печально улыбнулся.

— Похоже на то. — Он встал и обратился к Штайнеру. — Ну, куда же мы отправимся, инспектор?

Штайнер испытующе поглядел на Шмидта.

— У вас есть свободное купе?

— Имеется, герр Штайнер. Правда, в другом вагоне.

Крюгер, который выслушал все это в полном молчании, посторонился, и Штайнер выпихнул Шавасса в коридор. Шум привлек внимание пассажиров, и пока полицейский вел Пола по коридору, они настороженно выглядывали из купе.

Сэр Джордж Харви тоже стоял в дверях своего купе, на его лице застыло изумленное выражение. Когда проходили мимо, он было сделал попытку поднять руку, но Шавасс нахмурился и чуть-чуть покачал головой. Сэр Джордж отступил и закрыл за собой дверь.

Продолжая свой путь по коридору, Шавасс решил, что проку будет мало от его сидения в Гамбурге в течение шести месяцев, пока адвокаты будут решать его единственную и такую дорогую судьбу. Когда они проходили по второму вагону, в голове у него начал созревать план освобождения.

Свободное купе оказалось в конце третьего вагона, на подходе к нему план был готов. Шмидт наклонился, чтобы открыть замок, Шавасс со Штайнером стояли у него за спиной. Когда дверь распахнулась, Пол толкнул Шмидта, и тот, спотыкаясь, влетел в купе. Тут же Пол крутанулся на каблуке и врезал костяшками пальцев Штайнеру по горлу.

Полицейский согнулся пополам и повалился на пол, его пальцы хватались за горло, а лицо стало лиловым. Шавасс быстро закрыл дверь купе, отсекая таким образом вопящего о помощи Шмидта. Затем он переступил скрючившееся тело Штайнера и побежал в направлении своего вагона.

Шавасс намеревался достичь купе сэра Джорджа, чтобы укрыться. Там он будет в безопасности, по крайней мере до тех пор, пока они не прибудут в Гамбург. Но сначала он должен был убедить Штайнера в том, что спрыгнул с поезда.

Дойдя до конца коридора, он рванул рычаг экстренного торможения, находящийся возле выхода. Когда поезд начал замедлять ход, Пол распахнул дверь и почувствовал, как холодный ночной воздух вливается в вагон.

После этого Шавасс быстро перешел в следующий вагон. Он почти добежал до конца коридора и уже видел купе сэра Джорджа, когда услышал за спиной голоса. На мгновение он замешкался, и тут рядом с ним бесшумно распахнулась дверь. Показалась рука и, схватив Шавасса за пиджак, с силой втащила его в купе.

Пол потерял равновесие и упал. За спиной послышался щелчок замка. Шавасс развернулся, словно тугая стальная пружина, но замер, так и не оторвав одно колено от пола.

Перед ним на нижней полке лежала полная форма американского сержанта. Сверху примостилась остроконечная пилотка, на которой поблескивали круглые очки в стальной оправе.

3

Человек, прислонившийся к двери купе, держал в руке автоматическую итальянскую «беретту». Из-за смуглой кожи лица мужчина казался пронзительно голубоглазым. Радостная улыбка растянула уголки его губ.

— Похоже, старичок, ты все-таки заварил кашу, — сказал он на безупречном английском.

Поезд, наконец, окончательно остановился, и из коридора тут же раздались громкие голоса. Шавасс сосредоточенно вслушивался, и ему показалось, что где-то прозвучал голос Штайнера. Пол встал на ноги, и мужчина тут же произнес:

— Похоже, Штайнер не слишком доволен. Что вы с ним сделали?

— Ударил в горло. Дзю-до. Грязный приемчик, но у меня не было времени с ним расшаркиваться. — Он взглянул на пистолет. — Вы можете спрятать эту штуковину. Обещаю, с моей стороны не будет никаких неожиданностей.

Мужчина улыбнулся и опустил «беретту» в карман.

— Просто я не знал, как вы отреагируете на мое приглашение зайти в гости.

Он достал кожаный с золотым тиснением портсигар и открыл его. Шавасс вытащил сигарету и наклонился прикурить от предложенного огонька.

Вряд ли он проработал бы на своего шефа целых пять лет, если бы не мог с первого взгляда распознать настоящего профессионала. Люди его профессии ходили, словно в коконе специфической ауры, неразличимой для толпы, но отлично видной самим разведчиком. Шавасс умел на глаз определять национальность, род занятий и тому подобные вещи, но в данном случае был совершенно сбит с толку.

— Кто вы? — спросил он.

— Фамилия моя — Хардт, мистер Шавасс, — ответил человек. — Марк Хардт.

Шавасс задумался, но догадка не появилась.

— Фамилия немецкая, но вы не немец.

— Израильтянин, — улыбнулся Хардт.

Что же, картина начала постепенно вырисовываться.

— Израильская разведка? — спросил Шавасс.

Хардт покачал головой.

— Это было давным-давно, но сейчас — нет. Скажем так: я — представитель, точнее, член организации, которая по самой своей сути, и сути своей работы должна скрываться в подполье.

— Ясненько, — мягко произнес Шавасс. — И каковы же в настоящий момент ваши цели и устремления?

— Те же, что и у вас, — произнес Хардт спокойно. — Мне нужна рукопись, но еще больше мне необходим Каспар Шульц. — Прежде, чем Шавасс смог ответить, он поднялся и подошел к двери. — Думаю, мне лучше посмотреть, что там происходит.

Дверь осторожно прикрылась за его спиной. Шавасс слегка нахмурился, вспоминая хардтовские слова. Ему было отлично известно о существовании по крайней мере одной подпольной еврейской организации, работавшей постоянно с окончания войны и преследовавшей нацистов, ускользнувших из союзнических сетей в сорок пятом. Пол слышал, что члены этой организации фанатически преданы своему делу и посвятили жизни тому, чтобы омерзительных чудовищ, нелюдей, ответственных за Бельзен, Аушвиц и другие адские места, поставить перед судом истории.