Страница 31 из 32
И для Пола все встало на свои места.
— Значит, Шульц упомянул вас в своей рукописи? — спросил он.
— Судя по всему, он посвятил мне целую главу. Он был единственным человеком в нацистской иерархии, с которым в предвоенное время у меня сложились тесные контакты. Вся подготовка проводилась в строжайшей секретности, настолько строжайшей, что о новом правительстве знал лишь Гитлер, Шульц и посредник из политического управления.
— Кто же был этим посредником?
Сэр Джордж позволил себе слегка улыбнуться.
— Курт Нагель.
— Вот теперь все действительно становится ясным, — проговорил Шавасс. — Он с тех самых пор вас шантажировал?
— Ничего подобного. Мы всегда отлично понимали друг друга. Можно сказать так: я видел, что он начинает сталелитейное дело в очень трудное послевоенное время. В конце концов оно стало очень прибыльным, и я получал с этого свои проценты. Так что мы всегда были в наилучших отношениях.
— Вы подозревали о его связях с нацистским подпольем?
— До недавнего времени не подозревал. Когда ко мне пришли директора издательской фирмы, в которой у меня есть заинтересованность, я был пойман в ловушку. Мюллерово предложение лишало меня всего. И так как я знал, что остановить запущенный механизм не удастся, я решил вести это дело под строжайшим контролем со своей стороны.
— Это мудрое решение, — пробормотал Шавасс, — хотя и опасное.
— Но мне, Шавасс, повезло. Очень повезло с самого начала. Я связался с Нагелем и сообщил ему обо всем. Оказалось, что у него есть выход на Мюллера, и тогда мы организовали эту встречу в поезде. Тогда все казалось очень простым: выстрел сразу по двум зайцам: берем Мюллера и избавляемся от вас.
— Вы не рассчитывали, что в дело встрянет Марк Хардт.
Тут сэр Джордж тяжело вздохнул.
— Нельзя же предусмотреть всего. Я был до крайности осторожен. Действовал только через Нагеля, так что никто обо мне и не подозревал. А вчера вечером, когда вы сказали, что рукопись находится у девушки, мне ничего не оставалось, как встретиться со Штайнером и отвести на ее квартиру.
Шавасс почувствовал, как сдавило грудь, и постарался дышать глубже и размереннее. Медленно-медленно произнес:
— Так значит, это вы со Штайнером увели Анну из квартиры?
— Выходит, что так. Вы же должны понимать ту сложную ситуацию, в которой я оказался. Мне необходимо было удостовериться, что рукопись уничтожена. Девушку, конечно, жаль. Но ее застрелил Штайнер — не я.
— И все-таки это вы ее убили, — выдавил Шавасс. — Вы не могли оставить ее в живых после того, как она узнала вашу тайну.
— Ее все равно ожидала бы эта участь. Да и Штайнера я не прихлопнул лишь потому, что он сказал мне о деле Гауптманна. Это позволило мне понять ваши намеки и визит в мой номер человека из немецкой разведки. Я решил, что Штайнер таким образом просто ходячий мертвец. Зачем я буду делать то, что часом позже сделаете вы?
— И снова убили двух зайцев одним выстрелом: Штайнера и Нагеля. И теперь остался единственный человек на свете, которому известно, что вы — самый грязный и мерзкий предатель во всей Англии.
Сэр Джордж двинулся вокруг Шавасса, держа револьвер на прицеле.
— Пожалуйста, встаньте спиной к поручням, — произнес он властно.
Шавасс не спеша выполнил приказ: каждый его мускул был напряжен.
— Отлично, — сказал сэр Джордж. — И вы совершенно правы. Вы — единственный, кто может уничтожить меня в глазах цивилизованного общества. Поэтому… Поверьте, мне страшно жаль убивать вас. Вы мне были симпатичны.
Он отступил на шаг. Но когда его палец напрягся на курке, из тумана показалась фигура моряка, которого Шавасс видел на палубе раньше. Ребро ладони с глухим стуком рубануло сэра Джорджа по шее.
Револьвер вывалился из бесчувственных пальцев и когда тело стало оседать на палубу, моряк подхватил его под мышки. Потом подтащил к ограждению и перевалил тело через поручни: оно как куль полетело в туман.
Вся операция была проведена с такой невероятной скоростью, что Шавасс вздохнуть-выдохнуть не успел. Когда моряк пинком отбросил револьвер за борт, Шавасс схватил его за плечо и, развернув, оказался лицом к лицу с Марком Хардтом. На мгновение воцарилась тишина, а затем Хардт, наслаждаясь произведенным эффектом, сказал:
— Думаю, Пол, лучше тебе пройти в каюту. Негоже, чтобы тебя видели на палубе. Потом будут вопросы задавать…
— Откуда ты узнал? — спросил Шавасс.
— После того, как вчера вечером ты ушел, я начал разбирать вещи Анны. Знаешь, когда она читала рукопись Шульца, то машинально делала заметки на иврите. И как раз дошла до главы о Харви.
Шавасс взглянул на поручни. Туман клубился, как взорванная подлодка. Его передернуло.
— Далеко летел, но мне почему-то его не жаль. Он впрямую ответственен за смерть Анны.
— Так всем будет лучше. Знаменитый британский политик погибает в результате несчастного случая, и Англия избегает скандала международного масштаба.
Шавасс пристально всмотрелся в лицо Хардта и покачал головой.
— Ты странный парень, Хардт. Не думаю, что когда-нибудь смогу тебя понять.
Марк улыбнулся и положил руку ему на плечо.
— Ты любил ее, да, Пол?
— Не могу сказать, что это принесло ей хоть капельку счастья, — уныло ответил Шавасс.
— Я тоже ее любил, — сказал Хардт, не обратив внимания на его реплику. — И между нами всегда была какая-то невидимая связь…
Они прошлись по палубе и остановились у входа в холл. Марк протянул Полу руку.
— Думаю, что больше мы никогда не встретимся, Пол.
Шавасс взял его руку в свои и на мгновение задержал. Он хотел было что-то сказать, но Хардт повернулся и растворился в тумане прежде, чем Пол смог придумать что-нибудь хорошее.
Казалось, корабль замер в верхней точке волны, и Шавасс задержал дыхание и в тысячный раз подумал об Анне. Лайнер мягко скользнул между волнами, и Пол распахнул дверь и вошел в холл…
15
Когда Шавасс вошел в приемную, Джин Фрезер что-то стремительно печатала. Пол сел на краешек стола, закурил и стал ожидать, когда она закончит свои дела.
Через некоторое время женщина сняла очки, откинулась на спинку кресла и критически осмотрела Шавасса.
— Неважно выглядишь, — произнесла она. — Досталось?
— Еще как! Он уже прочитал мой рапорт?
— Первым делом. А почему ты не принес его лично? — поинтересовалась Джин.
— Мне же надо когда-нибудь спать. За последнее время возможностей для нормального сна было не слишком много.
— Тебе обязательно нужно отдохнуть.
— Именно этим я и собираюсь заняться, — сказал Шавасс. — Он у себя?
— Ждет тебя.
Она опустила очки на нос и снова принялась печатать, а Шавасс двинулся в кабинет шефа.
— А я ждал от тебя звонка, Пол, — заговорил шеф, когда Шавасс возник на пороге. — Судя по твоему рапорту, в последнее время ты не слишком много отдыхал.
Пол опустился в кресло.
— Задание оказалось чертовски трудным. У вас хоть тень подозрения насчет Харви возникла?
— Множество высокопоставленных лиц перед войной симпатизировало нацистам. Не забывайте, что долгое время всем казалось, будто Гитлер делает полезное и нужное дело. Были определенные политики, думавшие, как Харви.
— Он все время вставлял мне палки в колеса и сильно тормозил работу, — сообщил Шавасс. — К тому же сэр Джордж ответственен за уничтожение шульцевского манускрипта.
— Он работал в одиночку, — сказал шеф. — И я рад, что вы обошлись с ним так, как обошлись. Это спасло нас от многих неприятностей.
— За это вам бы следовало поблагодарить Хардта. Если бы он не появился вовремя, то лететь вниз головой пришлось бы мне.
— Как бы то ни было, вы живы. Для любителя Хардт действовал очень недурно. Как вам кажется, ему нравится эта работа, а?
— Не пытайтесь его завербовать — только время потеряете. Он человек преданный, идейный.
— Это я просто к слову. — Он поднял со стола рапорт Шавасса и быстро пробежал его взглядом. — Значит, теперь мы смело можем утверждать, что из всей этой шайки нацистов Штайнер с Нагелем больше не будут устраивать нам неприятности?