Дождь над Гамбургом

Пол не спал около суток, но выпив первый двойной виски, почувствовал себя значительно бодрее. Закурив, он осмотрелся. Сэр Джордж Харви сидел в дальнем конце зала с какими-то двумя. Он увидел Шавасса и приветственно помахал ему рукой. Пол ответил и снова уткнулся в стакан.

Поставив локоть на стойку бара, он бездумно уставился перед собой, прокручивая в мозгу все, что случилось с ним за последние несколько дней и готовясь к рапорту, который должен представить шефу.

Но это оказалось совсем нелегко. Возможно, он просто устал и не мог сосредоточиться, почему-то в голову лезли незначительные мелочи и мешали думать об отчете.

«Конечно устал, вот и все», — вздохнул Пол и прекратил напрягаться. Закрыв глаза, он снова увидел Анну, ее лицо, глаза, волосы, улыбку на ее губах, печальную и беззащитную. Шавасс понял, что именно так она улыбалась в охотничьей избушке в Берндорфе, когда они поджидали сэра Джорджа на машине.

И снова всплыли ее слова: «Когда-нибудь ты оглянешься и все это станет чем-то далеким, чем-то нереальным, как сон». И еще: «Погашен свет, бал окончен, гости разъехались. И все. Больше ничего нет». И снова: «Но это было давным-давно»… И вдруг он вспомнил всю цитату из пьесы Марло целиком, вспомнил и даже передернулся, почувствовав, как по спине пробежал дьявольский холодок: «Но это было давным-давно, и в другой стране, да и девка умерла».

Может быть, у Анны на краткий промежуток времени открылся дар ясновидения? Мозг совершенно отказывался работать, поэтому Пол потянулся за стаканом и единым глотком опорожнил его.

Он начал было подниматься с табурета, но тут рядом подсел сэр Джордж.

— Найдется время выпить прощальную? — спросил он.

Шавасс снова опустился на табурет.

— Только одну, если не возражаете. Я смертельно устал. Не спал с позапрошлого дня.

Сэр Джордж сочувственно кивнул.

— Жаль, что мы не сможем встретиться в поезде. В последнюю минуту несколько делегатов Мирной Конференции, прежде чем разъехаться, решили провести несколько деньков в Лондоне. Разумеется, мне придется ехать в их компании.

— Ничего, — буркнул Шавасс, увидев, что бармен поставил на стойку перед ними две большие порции виски.

Сэр Джордж предложил ему сигарету и тряхнул головой.

— А вот мне как-то неловко. К тому же я бы хотел кое-что с вами обсудить…

— Обсуждать больше нечего, — проговорил Шавасс.

— Нет, есть чего, — гнул свое сэр Джордж. — У меня сложилось впечатление, что вы слишком мрачно ко всему относитесь. Не справились с заданием, не уберегли бедную мисс Хартманн… Но попробуйте взглянуть на вещи с другой стороны. Ведь прежде всего, вы спасли жизнь Гауптманну. И ведь это, наверняка, будет иметь сильное влияние на судьбу Германии.

— Конечно, можно судить и так. — В глазах стала медленно нарастать тяжелая тянущая боль, а голова наоборот посветлела. Пол поднялся и сказал: — Прошу прощения. Устал, как собака.

Сэр Джордж быстро допил свой стакан и с выражением живейшего участия последовал за Полом.

— Конечно глупо задерживать вас сейчас, Шавасс. Выглядите вы просто кошмарно.

Они прошли через зал и остановились у самой лестницы.

— Здесь я вас оставлю, — произнес сэр Джордж. — Мне кажется, что палуба все время уходит из под ног. Надо прогуляться. Не могу спать на воде, а особенно в этот переезд. — Он протянул руку. — Если не увидимся снова — удачи. А если когда-нибудь решите вернуться к более-менее нормальному цивилизованному образу жизни — заходите. В деловых кругах я пока еще — лицо влиятельное.

Шавасс пошел по коридору, обдумывая предложение сэра Джорджа. Интересно, что скажет шеф, если вместе с рапортом по делу Шульца он положит и заявление об отставке? Заманчиво, ох как заманчиво.

Пол открыл дверь каюты и вошел, зевая и чувствуя, как усталость превращает мышцы и кости в желе. Он встал перед зеркалом и принялся снимать галстук; в мозгу бесконечным хороводом крутились образы и мысли, а затем из подсознания вынырнуло — Харви! — и взорвалось в голове с такой ослепительной силой, что Шавасс едва не заорал от боли и унижения.

Он вцепился обеими руками в край раковины и уставился в зеркало, испытывая натуральный шок. И сразу же пропала усталость: Шавасс быстро набросил плащ и выскочил из каюты.

Когда Пол выбрался на верхнюю палубу, корабль неслышно двигался в плотном тумане, вдобавок накрапывал мелкий дождик. Он закурил и двинулся вперед, обшаривая взглядом каждый угол.

Сэр Джордж стоял, облокотившись на поручни, и сигара торчала у него во рту. Одну руку он держал в глубоком кармане свободного плаща. Моряк в бушлате и вязаной шапочке укладывал неподалеку бухту каната, но увидев приближающегося Шавасса, ретировался.

Сэр Джордж повернулся к поручням спиной.

— А, это вы, Шавасс… передумали ложиться?

— В деле Шульца осталась пара неясностей, — сказал он сдавленным голосом. — Вот я и подумал, что вы поможете мне их прояснить.

— Ну, разумеется, мой мальчик, — с готовностью ответил сэр Джордж. — Рад помочь.

— Я рассчитывал, что вы будете готовы. Начнем с того, что вы расскажете, каким именно образом вы пришли к сотрудничеству с Куртом Нагелем и всей его очаровательной компашкой.

Внезапно лицо сэра Джорджа осунулось и постарело. Он неохотно произнес:

— Не понимаю, о чем это вы.

— Хорошо, постараюсь объяснить, — сказал Шавасс с готовностью. — С самого начала вы тыкали мне в спину нож. И мне бы хотелось знать, почему.

Сэр Джордж быстро двинулся вперед и попытался пройти мимо Пола. Шавасс яростно толкнул его и ударил в лицо.

Сэр Джордж спотыкаясь, отступил на несколько шагов и припал на одно колено. Он так и замер, в уголках его губ появилась кровь. Поднимаясь на ноги, он вытащил руку из кармана плаща, и Шавасс увидел, что в ней зажат старенький «уэбли» со специально укороченным дулом.

— Это вам не поможет, — усмехнулся Шавасс.

Сэр Джордж аккуратно промокнул платочком уголки губ, стирая кровь. А потом заговорил холодным, безличным голосом.

— Как вам удалось все выяснить?

— Вы сами мне подсказали чуть раньше. Когда мы сидели в баре, — ответил Шавасс. — Помните: о том, чтобы я сильно не расстраивался, потому что успел сделать нечто для Германии — спас жизнь Гауптманну.

Сэр Джордж поморщился.

— Ну, конечно… По идее я не должен был знать о покушении на Гауптманна. Так?

— Весьма неосторожно с вашей стороны, — покачал головой Шавасс.

— Все мы грешны, — с наигранным безразличием сказал Харви.

— Но были и другие зацепки, — продолжил Пол. — Они не имели значения раньше, зато я понял их сейчас. Например, тот факт, что наши противники знали о том, что Мюллер должен был сесть в мое купе в Оснабрюке. А потом еще Нагель сказал кое-что в Берндорфе, когда впервые увидел Анну. Его точные слова: «Так это и есть наша еврейка?»

— А что в этом удивительного? — спросил сэр Джордж.

— В лучшие из времен расизм является не более, чем абстракцией. Нагель мог знать, что Анна еврейка, если бы ему кто-то об этом доложил. А единственный человек, знавший, что Анна работает на израильскую подпольную организацию — это вы. Потому что я сам вам об этом сказал.

— Значит, я был еще более неосторожен, чем даже думал, — удрученно вздохнул сэр Джордж. — Это очень печально, Шавасс. Я к вам по-настоящему привязался и теперь мне придется вас убить.

Шавасс вытащил сигарету и спокойно прикурил.

— Только не раньше, чем я получу подробные объяснения, — сказал он. — Хотя бы это я заслужил?

— Не вижу причин для отказа. На самом деле все крайне просто. В моей жизни был период, когда я был страшно недоволен руководством нашей страны. В то время я восхищался Германией, которой управляли нацисты. Меня даже несколько раз упрекали за чересчур теплые публичные высказывания в адрес Гитлера.

— И насколько же серьезной была ваша поддержка нацистов? — спросил Шавасс.

— Представьте, я согласился стать главой временного правительства, когда немцы завоюют Англию, — спокойно ответил сэр Джордж.