Отверженный

За спиной Твердислава нервно хихикнул Олята. Князь узнал тайное письмо из ордена, которое прятал в нише стены. До чего ж ловок Олята! Хитёр! От души у Твердислава отлегло, будто свалился тяжёлый камень. Но затем в памяти всплыли слова бабы из толпы и испуганное лицо Любавы. Горькая догадка болезненно стегнула князя по самолюбию, затуманив разум гневом. Княгиня! Распутница! Молчит, прячет виноватые очи. Любава и братец! Неспроста Станислав не женится, неспроста говорил на пиру, что ищет себе жёнку, похожую на княгиню. Ревность и жгучая ненависть к брату ослепили князя: — Ах ты, вор! На моё княжество и жену позарился! — крикнул Твердислав и обнажил меч.

Толпа заорала, требуя крови княжича. Большинство дружинников Станислава растерянно переглядывались. Княжича окружила горстка верных воев, готовых в любой момент ввязаться в неравную схватку.

Твердислав почувствовал поддержку толпы. Отметив про себя, что княжич отвернулся и не успеет быстро достать оружие, ринулся на Станислава. — Убью предателя!

Но видно позабыл Твердислав о долгом боевом опыте брата. Станислав пригнулся, уклоняясь от прямого удара, и мгновенно выхватил из ножен меч. Братья сошлись в смертельной схватке. Стража и дружинники окружили их плотным кольцом. Народ замолчал в ожидании исхода поединка.

Гнев лишил Станислава обычной рассудительности. Сказались выработанные годами боевые навыки. Схватка оказалась недолгой. Твердислав, охнув, неуклюже рыхлым комом осел на землю. Меч княжича рассёк рёбра и верхнюю часть живота. Жёлтый песок быстро темнел, жадно впитывая густую кровь. Из раскрытого рта Твердислава с бульканьем выплеснулся алый пенный сгусток. Князь безуспешно попытался что-то сказать. Голова его дёрнулась в предсмертной судороге. Прижав руки к распоротому животу, Твердислав застыл. Князь не успел осознать и принять собственную смерть, удивление замерло в остекленевших очах убитого.

Потрясённые убийством люди молчали. Станислав сжал пересохшие губы, спокойно, словно после учебной схватки вытер меч. Вскрикнула и зарыдала княгиня Любава. Народ разом загалдел. Женщины запричитали, завыли в голос.

— Нелюдь! — отрывисто бросил сотник Добробой, лицо старика потемнело от гнева. — Убил брата. Будь ты проклят, княжич Станислав!

— Я защищался, — ровным голосом ответил Станислав. — И не ждите от меня покаяния!

Толпа негодовала. Стражники обнажили мечи, ринулись на княжича и десяток его защитников. Станислав с его людьми умело оборонялись, но стражники брали числом. Они постепенно теснили маленькую горстку яростно сопротивляющихся дружинников к стенам, пытаясь взять «предателей» в кольцо.

Княжич усмехнулся. Моя выучка! По знаку Станислава двое дружинников, скользнув за спины сотоварищей, бросились к воротам. Пара действовала слаженно и целеустремлённо. Вскоре им удалось перебить стражников, охранявших ворота, и вытащить засовы. Станислав свистнул. Дюжий дружинник, вращая булавой, со звериным рыком бешеным берсерком кинулся на нападающих. Те отшатнулись в сторону. А княжич и его люди выскочили за ворота. Стражники не стали их преследовать за пределами крепости. Послали вдогонку беглецам десяток-другой стрел. Станислав с дружинниками ловко скатились по насыпи и нырнули в ров с водой. Сколько не вглядывались в мутную тёмную воду, беглецов не нашли.

А на следующее утро на рассвете запела труба дозорного. Вои поспешили на стены. Арбалетчики выстроились в верхней галерее. Лучники встали у бойниц. Крестоносцы медленно двигались к стенам крепости. В первых рядах тевтонов шла пехота, лучники. Рыцари неторопливо выехали из перелеска. Но что-то было не так. Не тащили немцы ни лестниц, ни стенобойных машин. Пехота приблизилась на расстояние, недостижимое для стрел, и застыла, как вкопанная.

Вои на стенах с недоумением смотрели на стройные ряды немецких пехотинцев. Некрута Добробой в предчувствии злого вражьего умысла ощупывал глазами каждую кочку, надеясь разгадать хитроумный план тевтонов.

— Корабли! Корабли на реке! — прокричал дозорный с главной вежи. Сотник кинулся на западную вежу. Увиденное вызвало у него поначалу недоумение, а позднее, когда Добробой понял план врага, неприкрытый ужас. Один за одним старые купеческие коги с раздутыми попутным ветром парусами споро продвигались по реке к замку. Людей на кораблях не было, потому что корабли полыхали огнём, от которого шёл чёрный едкий дым. Горячий серый пепел и тлеющие обрывки такелажа шальным ветром разносились по окрестностям. Вспыхнул сухостой вдоль берегов.

— Готовьте воду в бочках! — отчаянно во весь голос скомандовал Добробой. Во дворе забегали, засуетились люди, черпая воду из колодца во дворе замка. Наполнить водой бочки нужно время. Да ещё, попробуй, затащи их на стены! А корабли приближались быстро, слишком быстро. Попутный северный ветер, раздувая потрёпанные паруса судов, гнал коги по реке в сторону замка. Вот-вот они пройдут в опасной близости от деревянных стен крепости. И ветер, как назло, крепчал.

Со страхом растерянные вои ждали неминуемой беды. Теперь хитрый замысел немцев разгадали все. Добробой расставил людей по северной стене, в надежде погасить начинающийся пожар, пока огонь не перекинется на всю крепость. Но пламя, несомое ветром от горящих кораблей, принялось жадно лизать северную стену, разгораясь сильнее и сильнее. Вскоре крепость полностью поглотил огонь. Только обе каменные вежи как-то сопротивлялись пожару. Жалкие попытки остановить огонь оказались бесполезными.

Началась паника. Люди горели заживо, корчились в невыносимой муке, объятые пламенем, падали с рушившихся стен. Крики женщин, мужчин и детей слились в жуткий нечеловеческий вой. С треском падали дубовые брёвна, давили людей. Кое-кто побежал в поисках укрытия к вежам замка. Но оттуда повалил едкий чёрный дым. Загорелись окованные железом дубовые двери. Те, кто не успел покинуть башни, задохнулись в дыму.

Сквозь выбитые ворота и бреши в обугленных стенах люди повалили прочь из замка. Они бежали, охваченные ужасом и безумием, прыгали в ров с мутной водой. Счастливчиков, выбравшихся из воды, поджидали вооружённые арбалетами и луками враги, безжалостно расстреливая спасшихся от огня людей. Стрелы настигали не всех. Уцелевшие кинулись в перелесок к деревьям, покрытым молодой листвой. В перелеске тоже не было спасения. Господа рыцари со смехом добивали всех, не жалея ни детей, ни стариков, азартно, будто на конной охоте преследуя жертвы.

Добробой с парой десятков воев поплыли к шлюзу и пробрались на реку. Невдалеке стоял старый густой лес, куда конные рыцари пробирались с трудом. По узкой тропинке небольшой отряд пересёк участок леса и добрался до заповедного луга. Вои вздохнули облегчённо. И тогда их настигли появившиеся с противоположной стороны крестоносцы. Завязался бой. Но не могли измученные пешие люди, растерявшие большую часть оружия, сражаться с хорошо вооружёнными конными рыцарями. Схватка превратилась в резню. Крестоносцы не торопились убивать, они играли с беспомощным противником, гоняя израненных воев по лугу.

Бывалый сотник прикинулся мёртвым и залёг в молодой траве поближе к лесу. Прямо на него из-за старых елей выскочили вооружённые конники. Приглядевшись, Добробой с удивлением узнал княжича Станислава и верных ему дружинников. Каким-то чудом им удалось раздобыть лошадей. Небольшой отряд преследовали. Рыцари-крестоносцы скакали за остатками дружины княжича по пятам. Злоба исказила лицо Добробоя. Поганые предатели! Не договорись с немцами, бежите в страхе, как овцы от волчьей стаи.

Княжич, словно услышал мысли сотника, развернулся и ринулся на крестоносцев. Его дружинники также вступили в бой. Станислав сражался с отчаянием обречённого, но хладнокровно и расчётливо. Уже другой рыцарь пал от его руки. Увы, двум десяткам прекрасно обученных воев не победить сотню врагов. Станислав пал одним из последних. Получив удар копьём в бок, княжич соскользнул с коня и рухнул в траву на мёртвое тело ранее сражённого им рыцаря.

— Будь ты проклят, княжич Станислав! — крикнул Добробой. — Будь ты проклят, княжич, погубивший нас, детей и матерей наших! — вторили сотнику умирающие стражи замка. Вздрогнуло, разрезанное молнией небо, с грохотом прокатился над лесом гром. Но из серых тяжёлых от влаги туч не пролилось ни капли дождя. Порывистый ветер, пригибая к земле молодые деревья, ломая старые и неживые, унёс тучи прочь. Встревожено закричали птицы.