Полный газ

Он удержался. По скоростной дуге его отнесло к дальнему краю 6-го шоссе, так близко к убийственной обочине, что из-под колес взметнулось облако пыли. И вот он уже несется на всех парах в сторону Шоу Лоу.

Гремя и подскакивая на выбоинах, фура ушла в пустыню на разворот. Водитель переключал на нижние передачи так быстро, что машина ходила ходуном, из-под колес ее вырывались клубы пыли, накрывая синее небо белесой пеленой. Оставив за собой глубокие следы и раскромсанные заросли полыни, фура выкатила на дорогу и возобновила погоню за сыном Винса.

Винс повернул левую рукоять руля, и «Вулкан» сорвался с места. На руле бешено мотался Малыш. Осталась самая легкая часть. Может, она его и убьет, но все равно это будет легче по сравнению с бесконечными минутами ожидания, пока они с Лемми, наконец, не услышали мотоцикл Лихача на фоне рева БЕРЕЗНЯКА.

«Ты в курсе, да, что окна кабины будут закрыты? После всей той пыли, через которую он только что проехал».

Поделать с этим Винс ничего не мог. Если водитель фуры закрылся в своей кабине, Винс позаботится об этом, когда придет время.

Осталось уже недолго.

Нефтевоз выжимал около шестидесяти. Он мог ехать гораздо быстрее, но Винс не позволит водителю переключиться через бог знает сколько передач, пока «Мак» не достигнет сверхсветовой скорости. Для одного из них скоро все закончится. Наверное, погибнуть придется Винсу, но мысли этой он не чурался. По крайней мере, он выиграет время для Лихача, а, получив фору, тот без проблем сможет добраться до Шоу Лоу. Но Винс думал не только о защите сына. Весы нужно было как-то уравновесить. Он никогда не терял так много за такой короткий срок: шестеро его товарищей потеряли жизни на участке, не превышающем полмили. Нельзя сотворить такое с чьей-то семьей, снова подумал он, а потом просто взять и укатить.

И тут Винс понял, что, может быть, БЕРЕЗНЯК руководствуется теми же соображениями… что, возможно, именно поэтому он связался с ними, несмотря на то, что шансы на успех — один к десяти. Он наехал на них, не зная, да и не заботясь о том, вооружены ли они, сметая их по двое и по трое, и плевать ему было на то, что каждый из сбитых им мотоциклов мог стать причиной крушения: сначала «Мак» теряет управление, а потом взрыв цистерны превращает его в огненный шар. Да, это сумасшествие, но вполне вообразимое сумасшествие. Винс перестроился на встречную и начал сокращать дистанцию. До цистерны теперь было рукой подать. И тут он увидел нечто, способное подытожить этот кошмарный день и объяснить его в простых и понятных терминах. Наклейка на бампере. Грязнее, чем дорожный указатель на Кумбу, но все равно читабельная: ГОРДЫЙ ОТЕЦ ОТЛИЧНИЦЫ ИЗ КОРМАНСКОЙ СРЕДНЕЙ!

Винс поравнялся с пыльной цистерной. В зеркале заднего вида со стороны водителя Винс увидел, как в кабине что-то шевельнулось. Тот заметил его. В ту же секунду Винс увидел, что окно таки закрыто, как он и боялся.

Нефтевоз начал сдавать влево, наезжая на белую линию внешними колесами.

Мгновение перед Винсом стоял выбор: отступить или ехать дальше, но компьютер в голове сказал ему, что время выбора прошло: даже если он ударит по тормозам с риском опрокинуться, последние пять футов грязнючей цистерны размажут его как муху по левому ограждению.

Вместо этого Винс погнал еще быстрее. Левая полоса становилась все уже, фура все больше прижимала его к находящейся на уровне колен блестящей стальной ленте. Винс сдернул световуху с руля, порвав при этом петлю. Зубами он сорвал изоленту с кольца, обрывок петли не переставая бил его по щеке. Кольцо начало со звоном стукать по перфорированному боку Малыша. Солнце скрылось. Тень фуры полностью накрыла Винса. Ограждение проносилось всего лишь в трех футах от него, до надвигающегося справа борта фуры оставалось никак не больше. Винс добрался до сцепки между цистерной и кабиной. Теперь он мог видеть только голову Лихача — все остальное загораживал грязно-коричневый капот. Назад Лихач не оглядывался.

Он не думал, что будет дальше. Плана действий у него не было. Просто прорвалось наружу его дорожно-блевотное естество, посылающее мир на хер. Как и всегда. А для Племени, если уж на то пошло, это было единственным raison d’être.

Когда фура приблизилась для финального удара, и без какого-либо пространства для маневра, Винс поднял руку и показал водителю средний палец.

Винс поравнялся с нависшей над ним грязной скалой кабиной. Значит, прикончит его именно она.

Внутри что-то зашевелилось: та самая выгоревшая на солнце рука с татуировкой морской пехоты. Рука напряглась, и окно втянулось в щель. Тут Винс понял, что кабина, которой уже давно полагалось смести его с дороги, остается на месте. Водитель сделает это, без вопросов, но только после того, как даст подобающий ответ. «Может, мы даже служили в соседних подразделениях, — подумал Винс. — В долине А Шау, например, где дерьмо пахнет слаще».

Окно опустилось полностью. Показалась рука. Она уж было начала складываться во встречном жесте, но остановилась. Водитель вдруг понял, что рука, показавшая ему палец, что-то сжимала. Винс не дал ему опомниться и лица его так и не увидел. Увидел только татуировку «ЛУЧШЕ СМЕРТЬ, ЧЕМ БЕСЧЕСТЬЕ». Неплохая мысль, и как часто вам выдается шанс дать кому-то именно то, что он хочет?

Винс поймал кольцо зубами, выдернул его, услышал шипение начавшейся химической реакции и вбросил Малыша в окно. Ничего изощренного — просто легкий бросок. Словно волшебник, который раскрыл руку, чтобы выпустить голубя, хотя за секунду до этого казалось, что в ней всего лишь зажат носовой платок.

«Теперь можешь давить, — подумал Винс. — Давай закончим все, как полагается».

Да только нефтевоз вильнул в противоположную от него сторону. Винс был уверен, что он бы непременно вернулся, будь у него на это время. Водитель свернул чисто машинально, стараясь увернуться от брошенного в него предмета. Но и этого хватило, чтобы спасти Винсу жизнь, потому что Малыш успел сработать еще до того, как водитель смог скорректировать курс и смести Винса Адамсона с дороги.

Кабину озарила ослепительно белая вспышка, словно сам Бог спустился с небес, чтобы сделать снимок. Вместо того чтобы вернуться влево, Березняк взял еще правее, выкатив сначала на свою полосу, а потом и за нее.

Кабина вмазалась в правое ограждение, выбив сноп искр, вызвав огненный дождь, запустив тысячи огненных колес. Ошалевший Винс почему-то вспомнил 4-е июля: маленький Лихач сидит у него на коленях и смотрит на алые всполохи фейерверков, их огни сверкают в его восхищенных вишенках-глазах.

Фура проломила ограждение, разорвав его, словно фольгу. БЕРЕЗНЯК начал заваливаться с двадцатифутовой насыпи в наполненный песком и перекати-полем овраг. Фура накренилась. Цистерна пошла вперед и протаранила заднюю стенку кабины. Винс почти ничего не увидел, потому что пронесся мимо места происшествия прежде, чем успел нажать на тормоза и остановиться, но Лемми увидел все. Увидел, как кабина с цистерной складываются в букву «V» и разъединяются; как цистерна первой катится вниз, а через пару секунд за ней следует кабина; как цистерна распадается и взрывается. Она превратилась в огненный шар, из которого повалили клубы черного маслянистого дыма. Кабина прокатилась мимо нее, переворачиваясь снова и снова и превращаясь в бессмысленную бордовую груду металлолома. Крючья и зубья гнутого металла поблескивали на солнце.

Наконец, она остановилась футах в восьмидесяти от столба пламени, который когда-то был ее грузом. Окно водителя оказалось обращенным к небу. К тому времени Винс уже бежал назад по тормозному следу своего мотоцикла. Он увидел фигуру, которая пыталась вылезти через искореженное окно. Лицо повернулось к нему, да только это было не лицо, а сплошная кровавая маска. Успев вылезти лишь до талии, водитель свалился обратно в кабину. Загорелая рука с татуировкой застряла и теперь торчала, как перископ подводной лодки. Кисть вяло болталась на запястье.