Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 1 из 96



Александр Меньшов

В краю молчаливого эха

Часть 1. Стоящие по праву

1

Утром затянул дождь. Мелкий, противный, Семён даже опечалился.

«Опять грязь месить, — бурчал он, кутаясь в дырявый плащ. — Хоть бы не подстыть».

Парнишка тут же высморкался и небрежно вытер прилипшие к пальцам склизкие сопли о штаны на колене, которые уже и без того в том месте блестели от лоска.

Его красивое юное лицо было слегка выпачкано сажей. На вид Семёну было не больше пятнадцати лет, но это только на вид. На самом деле ему уже было семнадцать с половиной. Ясные зеленоватые глаза паренька светились неподдельным любопытством и жаждой знаний. Уже прошло без малого три года, как родители отвезли его в столицу на обучение, выложив за оное немалую для себя сумму денег, собранных тяжким крестьянским трудом.

Не смотря на тщедушность и сухощавость фигуры, за которую он получил среди своих товарищей по учёбе прозвание Прутик, Семён был весьма крепок здоровьем. Вот, правда, чувство постоянного голода, присущее молодому растущему организму, почти никогда не покидало его. В первые полгода своей жизни в Новограде, паренёк всё никак не мог к этому приноровиться. А сейчас, благодаря всё тому же внешнему виду, торговки на рынках жалели Семёна (тут очевидно в них просыпался материнский инстинкт, да и своё «слово» говорила обманчивая внешность, указывающая на меньший возраст) и подкармливали вечно голодного отрока.

Правда, не все, что греха таить. Но Прутик уже знал к кому подходить, да помогать: поднести чего тяжёлого, либо переложить… За просто так он взял за правило никогда угощение не брать. Только за работу.

«Я же не попрошайка», — говорил гордо Семён.

И было в этой гордости что-то, заставлявшее с уважением относиться к худому невысокому парнишке со смышлёным взглядом ясных глаз. Марья Тихая, толстенькая коротконогая торговка, каждый раз после этой фразы ласково гладила Семёна по лохматым нестриженым волосам, бормоча под свой кривой крючковатый нос:

— Ох, дитятко, ты, дитятко!

Да и другие женщины, такие как Агапия Котова, Василина Нежданова и Анфиса Еремеева, улыбались в ответ да протягивали кто хлеба, кто кусочек домашней колбасы, сальца, картошки…

Но сегодня никого из них на рынке не будет — твёрдо знал Прутик. Так что придётся как-то выкручиваться самому. Парень вздохнул и прикрыл глаза.

Ночевал он как обычно в сарае у Овсова — уважаемого во всём Светолесье коневода. Его завод славился на многих аллодах. Иван Силантьевич разводил породистых ухановских рысаков — лошадей одинаково хороших и для боя, и для плуга. Как-то подвернулся случай, который и свёл меж собой Овсова да Семёна. Последний стал свидетелем кражи любимой породистой матки коневода по прозвищу Камея и вовремя поднял крик. Воров задержали, а Семёну в знак награды Иван Силантьевич разрешил жить в своём тёплом сарае под самой крышей. Здесь парнишка проводил уже свой второй год, зимой кутаясь в солому, а летом перебираясь поближе к оконному проёму.

Судя по всему, в этот ранний час в порт прибыл очередной корабль. К пристани потянулись телеги и полусонные ватаги грузчиков. Семёну было хорошо видна дорога, разбитая до нельзя. Столичные власти всё обещали вымостить её булыжником, да, видно, то ли руки не доходили, то ли в казне было пусто.

Прутик открыл глаза и увидел одинокую мужскую фигуру, уверенно шагающую к воротам города.

«Очередной искатель счастья, — почему-то подумал парень, зевая во весь рот. — Наверное, или охотник, или наёмник… Скорее, второе».

Человек вдруг остановился и повернулся в сторону сарая. Семён вздрогнул: не смотря на солидное расстояние, ему показалось, что незнакомец глядит прямо на него, сквозь оконный проём, будто точно ведает о тайном присутствии кого-то живого под крышей этого строения. В какое-то мгновение Семёну показалось, что в его сторону направились несколько зловещих туманных теней. Сначала они поднялись кверху, закружились над незнакомцем, а потом устремились к сараю.

«Как вороны», — мелькнуло в голове сравнение, но в следующую секунду марево развеялось.



Однако паренёк сжался в комок и нырнул в сено.

— Чего это я? — удивлённо забубнил Семён. — Чего испугался-то? Подумаешь, поглядел в мою сторону… Мало ли кто куда глядит!

Парень осторожно приподнялся и посмотрел: снаружи уже никого не было.

— Пропал? Или показалось?

Семён удовлетворёно выдохнул и потянулся. Пора было уже собираться в университет. В случае опоздания пареньку грозила какая-нибудь дерьмовая работёнка в одном из дерьмовых местечек школы. Да и такая, что до глубокой ночи делать придётся.

Прутик ловко слез вниз, накинул на себя плащ с небольшой прорехой на заднице, натянул на босу ногу разваливающиеся башмаки и двинулся в путь. Несколько минут, и он вышел на прямую, ведущую прямо к воротам. С соседних улочек плелись такие же бедняги, как и Семён, да разномастные работяги, для коих в Новограде было полным-полно всяких дел. Благо, в таком большом городе они никогда не кончались.

Караульщики у ворот лениво глядели на серую толпу. За много лет своего стояния на этом месте, они многих уже знали в лицо. С кем-то иногда заговаривали, кого-то ругали, а, в прочем, были весьма безразличны.

Семён прошмыгнул под аркой и вошёл внутрь города. Мелкий дождик чуть поутих, но когда Прутик достиг первого перекрёстка, припустился с утроенной силой.

Тихо ругаясь, парнишка пошёл по-над стенами домов. Тут ему показалось, что дождь потише.

Семён вжал голову в плечи, пытаясь уклониться от холодных капель, затекающих за шиворот, при этом уставившись себе под ноги, и тут же налетел на какого-то человека.

— Извините, — забормотал парень, пытаясь обойти путника.

Прутик чуть приподнял взгляд и обомлел: это был все тот же незнакомец, который полчаса назад проходил мимо сарая. Именно он глядел в окно, чем вызвал у Семёна приступ страха.

Вот и сейчас этот человек внимательно смотрел на паренька, который в него врезался. Его кинжальный взгляд привел Прутика в неописуемый ужас. Мало того, Семёну вдруг почудилось, что они тут не одни. Будто рядом с незнакомцем ещё кто-то стоит…

«О, Тенсес! — судорожно глотнул парень. — Вот попал!»

Он уже представлял, как этот наёмник вынимает один из своих мечей и сносит голову Прутика с плеч.

Но ничего подобного не произошло. Семён живо обошёл незнакомца и быстро ретировался с места.

«Фух! Пронесло, — облизал губы парнишка. — О, Тенсес, сколько же в столицу всякого отребья лезет! Как его стражники пропустили? Я бы на их месте сто раз подумал да поостерёгся».

Впереди замаячили шпили главного корпуса университета. Такие бедолаги, как Семён, тоже брели под дождём к серым зданиям школы. Те, что побогаче, приезжали в каретах, либо верхом.

Надо сказать, что после падения первой столицы Кании, в ту страшную ночь, когда открылись порталы и в Сарнаут хлынули полчища астральных демонов, в небытие кануло и всё, что когда-либо было создано человеческими руками в этом старом городе. Пропали древние здания, построенные ещё до Новой Эры; красивейшие сады с чудесными фонтанами; великолепные храмы; первый в мире общественный госпиталь; большая библиотека, хранившая сотни старинных рукописей с научными и магическими знаниями; школы разного толка и направления; императорский университет, основанный кем-то из Валиров… Всего сразу не перечислить.

Одним из тех, кому чудом удалось избежать ужасной гибели, был некий Иван Гусев. Это, пожалуй, был самый образованнейший человек старой столицы, декан кафедры алхимии и магии стихий, большой учёный и успешный организатор. Именно ему Новоград обязан созданием собственного университета. Заручившись поддержкой некоторых Великих магов, таких как Клемент ди Дазирэ, он добился от новых властей города того, что были заложены и построены первые корпуса этого научного учреждения.