Страница 89 из 148
— Захватили, — буркнул один из раненных воинов. — Точно видел, как уводили Глазастиков?
— Кого? — переспросил я. Мне показалось, что я ослышался.
— Ну, этих… пришлых гибберлингов, что всё думали идти на север к строящемуся порту. Ждали подходящей погодки…
Стрелки громко заругались на своём языке.
— И всё-таки, кто ты такой? — Мила, кажется, уже пришла в себя и сердито повернулась ко мне.
— Посланец, — оскалился я.
Женщина внимательно оглядела мою фигуру. Особенно её насторожило исцарапанное лицо.
— И кто тебя послал?
— Кто бы ни послал, но тот, к кому шёл, уже мёртв, — я кивнул на тело коменданта.
— Ты от Стержнева? — вдруг с какой-то надеждой спросила Мила. — Разведчик?
— Да, — соврал я даже неожиданно для самого себя. — В некотором роде.
— Ага…Он говорил, что кого-то вышлет в помощь нашим… Как, говоришь, тебя зовут?
— Бор.
— Я - Мила Огонькова, становой урядник Вертышского…
Тут женщина несколько осеклась и чуть погодя добавила:
— Вернее, того, что осталось от крепости.
Люди вокруг тоже несколько растеряно глядели на это пепелище. В их лицах, как и в лице Огоньковой, читалась опустошённость. У меня тоже раньше такое бывало: чувствуешь некое бессилие, руки опускаются и ничего не хочется делать.
— Надо было бы помочь тем, кого схватили в плен, — вдруг подал кто-то голос. — Вот бедняги. Не завидую их участи…
Фраза была сказана весьма неуверенно. Но Мила словно ожила. Она резко вздёрнула подбородок и поглядела за реку.
Я же снова оглядел выживших и остановил свой взгляд на Хватове. Именно про него мне говорил Ефим Молотов в Гравстейне.
Егор тяжело дышал. Он полуприсел на брёвна и устало глядел в землю. Не знаю, узнал он меня по письму Демьяна, или нет, но меня так и тянуло переговорить с глазу на глаз с этим человеком.
Ушлая персона. Скользкая… Это видно не вооруженным глазом.
Хватов словно ощутил мой взгляд и стал коситься исподлобья.
Так-с, ясненько! Понял-таки, кто я такой. Ну, тогда поболтаем. Узнаем что да к чему.
Не вызывая подозрения, я приблизился к Хватову достаточно близко, чтобы незаметно побеседовать.
— Я про Касьяна ничего конкретного сказать не могу, — несколько испугано сказал Егор. — Не знаю… Путает Демьян. Я ему говорил, что слышал… да и то ерунду всякую. А он настаивал… требовал… Дурачок.
— И чем это мне поможет? — надменно спросил я. — Слушай, Хватов, мне пришлось своё слово дать. Но коли не сдержу, коли брата Молотовых не найду, то скажу, что то ты мне мешал. И уж поверь: им не будет безразлична твоя дальнейшая судьба.
Егор испугано поглядел на меня и тут же спрятал глаза.
— Ну… ну… тут вчера был человечек… один…
— И что?.. Слушай, Егор, чего это мне приходится из тебя всё клещами вытягивать? — я демонстративно положил руку на рукоять меча.
Хватов мгновенно переменился в лице. Он быстро просёк, что за человек перед ним, и на что этот человек способен.
— Ну… мужичок этот… Варлам, он от этих… — тут Егор кивнул головой куда-то в сторону.
— От бунтарей? С «Валира»?
Хватов сглотнул и испугано посмотрел на толпящихся у Огоньковой воинов.
— Не надо так громко… Это может вызвать подозрения… Пусть считают, что друг с другом мы не знакомы…
— А мы и так не знакомы. Кто такой Варлам?
— Их человек… связной… Он всё знал. Тебе бы с ним поговорить.
— И где его искать?
— Я видел, как его схватили великаны… Нихаз их подери! Его, скорее всего, утянули с остальными пленными.
— Ну ты бл… Послушай, Егор, я шуток не люблю.
— Да я же правду… я…
— Оборвалась ниточка.
— Ну почему так сразу и оборвалась? Он ещё может быть жив…
— А, может, и нет. Его костями сейчас лакомятся людоеды. Мозг высасывают да причмокивают.
Хватов от этих слов скривился. Я сплюнул по сиверийской привычке и вернулся к воинам.
Вот же гадство! Вся ситуация вокруг сплошное гадство… Как специально. И за что же мне такое «счастье»?
Так бежал сюда в крепость, думал отдохну… О, Тенсес! Да как же это надоело! И кончиться когда-нибудь всё это гадство?..
Ход мыслей нарушило появление ещё двух личностей.
К нам направлялись эльфы. Они быстро шли к сгоревшей крепости со стороны северо-западного вала. Не прошло и пяти минут, как эти двое подобрались к нам.
Одного из них я узнал. Это был Альфред ди Делис. Он бросил на меня мимолётный взгляд и целенаправленно направился к Огоньковой.
Рядом шла худая высокая светловолосая эльфийка в одежде служителя культа Света. На её голове виднелась красная бархатная скуфья, за спиной прозрачные лёгкие крылышки, которые неслышно трепыхались в воздухе. В разговоре эту эльфийку назвали Люсиль, а чуть позже я узнал, что она принадлежит Дому ди Ардер, и что тут в Сиверии, а именно в Вертышском Остроге, ей с недавнего времени назначена роль окружного надзирателя за церковными делами этой округи. По более умному (то бишь по эльфийски) — епископа.
Когда эльфы подошли к Миле, та, судя по всему, поведала, что приключилось в Остроге. Я стоял несколько далековато, да ещё порывы холодного ветра не давали понять, о чём ещё говорят эти трое. Пришлось приблизиться, в то время, как остальные отчего-то отодвинулись в стороны.
— Поздно… — услышал я слова Люсиль.
Закончить ей не дала Огонькова:
— Поздно? Да почему же? — лицо Милы раскраснелось то ли от волнения, то ли от порывов морозного ветра.
— Обряд Воскрешения надо делать, что говориться, по горячим следам, а тут…
— По горячим следам! Почему вы сбежали из Острога?
— Я не сбегала, — чуть повысив тон, ответила эльфийка. — Мы с Альфредом отправились к Гиблым Скалам…
— Да меня не интересует, чем вы там занимались со своим… чернокнижником. Вы обязаны были тут находиться! Сколько удалось бы спасти…
— Вы ничего в этом не понимаете, — безапелляционно заявила Люсиль.
Её лицо стало ещё более вытянутым.
— Конечно, теперь можно так говорить, — возмутилась Мила.
— В святилище… в разрушенном святилище нет Искр погибших людей.
— И что это значит?
— Любое святилище нашего культа в некотором роде работает по принципу пирамид Тэпа. Оно улавливает находящиеся в округе Искры. Притягивает их к себе… А потом, при помощи обряда Воскрешения можно вернуть к жизни…
— Зачем вы это мне рассказываете? Просто сделайте то, что нужно и возвратите к жизни…
— Повторюсь: Искр нет. Я не знаю, где они. Может, уже в чистилище, может… Но даже если бы они и были тут, то куда их возвращать? Практически ни одного целого тела!
Мила опустила голову и крепко сжала челюсти. Я увидел, как вздулись вены у неё на висках.
— Всё равно, будь вы здесь, — пробормотала она, — можно было многое изменить.
Эльфийка ничего не ответила. Она глянула на Альфреда, словно ожидая поддержки, а тот косился на меня. Мне тут же подумалось: узнал или нет?
Огонькова явно настроилась на то, чтобы отправиться к великанам, то есть племени так называемых людоедов, чтобы отбить пленных… или сложить в битве голову. Это её решимость меня насторожила.
— Месть — страшное чувство, — сказала Люсиль. — Кто-кто, а уж вы должны это понимать.
Мила резко повернулась к эльфийке.
— Да что ты в этом понимаешь. Ты… ты… ты…
Огонькова насупилась, и мне даже показалось, что она сейчас кинется на Люсиль.
— У тебя и детей-то никогда не было, — горько сказала урядница.
Никто не понял, о чём она.
— Вам не нужно это делать. Вы же читали святые книги? — не унималась эльфийка.
— Что? — Огонькова чуть наклонилась.
— Вы живы, вы целы, а значит Сарн…
Но Огонькова не слышала Люсиль. Перед её глазами вдруг встала далёкая картина из ранней молодости, из того забытого всеми фибрами души прошлого, из «сна»… Там она тоже была такой же… здоровой и невредимой… как и сейчас. А вот ребёнок… девочка… маленькая такая, лёгкая, как пушинка… носик пуговкой, глаза большие… смотрят, и не видят ещё толком ничего…И муж… красивый черноволосый парень… а потом опустошенность… тьма… непроглядная тьма… без будущего… без прошлого… А в окне ветер раздувает тонкую ткань новёхоньких занавесочек в горошек… и их вид совсем не радует глаз.