Страница 31 из 148
Они урока не учли! — не раз перед женой хвастался Тихон. — Сами виноваты. Вот посмотри на меня. Посмотри! Мы, Корчаковы, не лыком шиты. Вишь, как поднялись!
Ел Тихон теперь, что говорится от пуза. Жил в достатке. Да ещё жена покладистая. Кроме того красавица. Таких тут в посёлке мало.
Многие знали, что он её иногда колотил. Бил жестоко. И ногами, и руками, и по голове.
— Ах, ты ж гнилушка! — орал он порой в исступлении. — Скотина безродная!
А потом, спустя пару дней приходил «мириться»: заваливался подвыпивший и лез жене под юбку. А сделав своё истинно «мужское дело» жаловался на свой несносный характер.
— Сам знаю, что сволочь! Но поделать ничего не могу, — искренне говорил он и снова лез любиться.
Сейчас, как родилась тройня, Тихон уже чуть поуспокоился и практически не избивал жену. И ей казалось, что жизнь стала налаживаться. А, впрочем, она уже и привыкла.
Тихон вернулся к стойке и налил сам себе водки.
Странный этот незнакомец. И зачем он приходил? Только душу растеребил, сволочь!
Корчаков залпом выпил чарочку, мрачно посмотрел на капусту и тоже не стал закусывать.
Закусывают только пьяницы, — подумалось ему, — а я Корчаков! Мы не такие!..
А где-то с окраины послышался детский голос. Тихон прислушался: кажется, то была песня. Тоскливая, аж собаки подвывали.
Корчаков налил ещё одну чарку и попытался прислушаться. Он даже подошёл к дверям и чуть их приоткрыл, так и держа чарку в своей здоровенной руке.
Ветер затих и в морозном воздухе разлилось:
Корчаков резко сплюнул и тут же снова влил в рот полугар. Последняя чарка пошла, что говорится, с трудом. Тут ещё в лицо ударил сильный порыв ветра. А с ним и слова далёкой песни:
Часть 2. Круги на воде
1
Молотов мне не нравился. Думаю, что он это понимал.
— Откуда ты? — спросил Демьян, внимательно рассматривая меня.
Делал он это весьма профессионально, как рассматривают товар, который намериваются приобрести: придирчиво, да ещё с недовольной миной на лице.
Я не ответил. Судя по всему, Молотов не узнал во мне ту «пьянь», которую его ребята оттолкнули в снег.
— Понимаю, — купец чуть развёл руками, стараясь не выдавать своего раздражения. — Можешь не говорить. А мне тебя так расхваливали.
Я снова не ответил, уставившись прямо в глаза Молотову. Тот спокойно выдержал взгляд, словно и не замечая моей неприязни.
— Хрипунов рекомендует тебя нанять, так сказать.
— Нанять? — усмехнулся я. — Мои услуги дорого стоят.
— Ну да, ну да. Понимаю. Говорят, ты не сошёлся в цене со Стержневым?
Жуга с Владом не зря запирались в светёлке и несколько часов обдумывали план совместных действий. Решено было разыграть мой «разрыв» со Стержневым прилюдно. За повод взяли ссору насчёт денег, якобы невыплаченных мне за работу.
— Раз ты наёмник по прозвищу Сверр, значит, тебе полагается выплатить вознаграждение за твою работу, — говорил Исаев.
Его прибытие тоже держалось в секрете. Считалось, что к Стержневу приезжали из столицы по поводу разъяснения ситуации с племенем турора.
И мы стали с Владом «ругаться» прямо на площади у колодца. Честно скажу, что чуть до драки не дошло. Стержнев умело обыграл ситуацию и даже вспомнил погибшего Тура, при этом, чуть не всплакнув, и схватив меня за грудки, плюнул в лицо.
Даже ратники, стоявшие рядом, поверили и бросились нас разнимать. На их лицах я увидел нескрываемое презрение к себе. Ещё бы — наёмник! Вот же сука! Правда, лишь Холодок смотрел на меня с некоторым подозрением, явно о чём-то догадываясь.
Бабы у колодца смотрели на сцену «схватки» с таким интересом, словно это было балаганное представление. Думаю, давно таких страстей тут, в Молотовке, не видывалось.
На следующий день весь посёлок гудел, как пчелиный рой. Судачили все кому не лень.
А тех людей, кто знал ситуацию о золоте гоблинов, Стержнев заставил молчать.
— Хоть одно слово вырвется, или я услышу слухи, — Влад свирепо глядел на Игоря, Холодка и охотника Семёна, — то клянусь Тенсесом, вы об этом пожалеете.
Лицо Влада исказилось в такой страшной мине, что люди попятились назад. В их памяти всплыла ссора со мной, когда Стержнев схватился за меч и чуть не кинулся убивать наглого наёмника, которому он спас жизнь. Выхаживал, как родного (конечно, это делала Бажена, но всё же), а он ещё имел наглость требовать деньги!
Мне, конечно же, пришлось съехать от знахарки. И вот встреча с Молотовым, который снова меня позвал через своего поверенного Хрипунова. Я сидел в роскошных, по сиверским меркам, хоромах купца, разыгрывая свой спектакль.
Открылась дверь и в светёлку вошла эльфийка. Я её помнил: кто-то из ратников тогда на вече говорил, что она любовница Молотова.
Демьян лишь на мгновенье приподнял глаза на Лауру ди Вевр и снова вернулся ко мне.
— Не всякий способен практически в одиночку истребить столько… столько…
Эльфийка как-то странно смотрела на меня. Её голубоватые стрекозиные крылья быстро-быстро трепыхались, выдавая странную нервозность.
Мне не понравились её глаза. Они были без радужки. Вернее, она была, но настолько бледная, что казалось, будто черные точки нереально громадных расширенных зрачков были прямо в молочно-белых глазных яблоках.
Лаура облетела меня со спины и стала за Демьяном. Её не моргающий, какой-то птичий, взгляд прошёлся по мне вдоль и поперёк.
Было неприятно, но я не показывал виду.
Стриженая челка, делала её лицо круглым, как тарелка. Лаура наклонилась к уху Молотова и что-то ему прошептала. Лицо Демьяна оставалось каменным, безэмоциональным. Он лишь кивнул эльфийке и продолжил разговор.
— Где ж таких готовят? — спросил он, чуть откидываясь назад.
— Мы будем по душам говорить, или сразу к делу перейдём.
Я уже понял, что меня выдавал акетон. Надписи на нём были весьма неоднозначны. Надежда на то, что Лаура, хоть она и из семьи ди Вевр, мало знает обо всех перипетиях моей службы у эльфов.
— В Сиверии трудно вести дела, — чуть поджав губы, проговорил Демьян. — Обижают нашего брата.
Мне бы полагалось, вроде, даже поинтересоваться кто, но я лишь сделал серьёзное лицо и нахмурил брови.
— То гоблины, то, вот, водяники, — продолжал Молотов. — Надо бы помочь, а?
— Можно попробовать. Только последняя моя «помощь» не всем понравилась.
Лаура подошла чуть ближе к Молотову и положила руку ему на плечо.
— Чего же ты тогда помогал? — спросил купец.
— Может, оттого что дурак… А, может, правду захотелось выяснить…
Мы снова встретились взглядами. Надо было показать, что я знал больше, чем все остальные. И то, что знал, остаётся пока лишь в моей голове.
Кажется, Демьян это понял.
Я увидел, как тонкие белые пальцы Лауры напряглись, сжимая ткань на плече у купца. Зрачки эльфийки расширились и занимали теперь чуть ли не треть глаза.
— И выяснил? — сухо спросил Молотов.
— Как сказать… В чём-то разобрался… Вот только не с кем этой правдой поделиться.
— А зачем ей делится?
Тут Молотова перебила Лаура. Её тонкий нервный голосок стал явным диссонансом в нашей с купцом беседе.
— Ну, вот разобрался ты во всем, — говорила эльфийка. — Отрыл, так сказать, эту самую правду. А вот дальше что? Кому от неё стало лучше? Или, быть может, ты полагаешь, что сразу же, мгновенно, мир изменится, и все заживут, как… как… как…