Страница 6 из 122
— Совершенно верно, — подтвердил тот, едва сдерживая одолевавшую его зевоту. — Более того, я…
— Разве я тебе не подмигнул? — перебил его кабатчик.
— Подмигнул. Но и я тебе…
— Подмигнул, да только… Впрочем, ладно. Ну а деньги, что я дал этому типу… — Кабатчик хотел сказать: «Так я их вроде бы ему подарил», но вовремя спохватился и решил на всякий случай придержать язык: кто знает, как все это обернется. Неисповедимы помыслы правителей наших! То одного захотят, то другого пожелают… Может быть, сегодня наконец этого мошенника доставят поездом, который вот-вот должен подойти. Как только он появится, все станут швырять в него яйца, помидоры, картошку, камни. А кабатчик повременит. Пусть пока другие пошвыряют. Да вот хотя бы Плешивый Мыстык, извозчик, просто надоел всем своей болтовней. Заладил одно: «Ну, что я говорил вам? Только глянул на него — сразу подумал: нет, на благочестивого паломника он не похож, прости меня господи! Помчался я к начальнику безопасности, докладываю: так, мол, и так, бейим[1]. А он мне в ответ: „Потерпи, Мыстык-эфенди[2]. И смотри, никому не проговорись, что мы следим за ним. Скоро ему крышка, вот увидишь!“»
Кабатчик смерил взглядом болтливого извозчика: короткохвостая сорока, вот он кто! Один лавочник из центра города рассказывал, будто Мыстык-эфенди постоянно возил «ревизора» по кофейням, кабакам и ресторанам, а то и по гостиницам и банкам. С ветерком возил! Осадит лихо лошадей, соскочит с козел, подбежит к дверям и таинственно шепнет: «Не от меня слышите, но этот бей-эфенди[3] — ревизор из Анкары. Так что будьте начеку!» Шепнет, а потом с почтением встречает «бея-эфенди» у входа. Но сейчас он, видно, все забыл, целыми днями снует, как мышь, по станции и подстрекает каждого проучить мошенника.
Нет, кабатчик не попадется на его удочку. Ведь неизвестно, какой номер могут выкинуть власти. Бог даст, все обойдется. Ну а если не обойдется? Лучше, как говорится, не спать, чем видеть кошмары. Не один месяц ломал кабатчик голову над тем, что за таинственный субъект вдруг объявился, не выполняет ли он какое-нибудь секретное поручение. А что, если власти решили испытать народ, проверить его преданность? Вначале поручили этому пройдохе роль вымогателя, потом разыграли комедию с арестом, в газетах поместили кое-какие снимочки, а теперь под стражей везут его в город, где он успел провернуть несколько афер. И все для того, чтобы…
На кабатчика накатила волна страха.
Да, все для того, чтобы спровоцировать людей, посмотреть, кто будет швырять яйцами и помидорами, схватить их и проучить так, чтобы чертям тошно стало.
Кабатчик пришел в сильное возбуждение и уже повернулся к официанту, желая поделиться с ним своими догадками, но не проронил ни слова и только зло поглядел на него: уползет змей ядовитый и начнет чесать языком.
Однако официант как ни в чем не бывало стоял с зажатым в кулаке яйцом, в душе моля всевышнего, чтобы «ревизор ревизоров» не прибыл. Начнут в него чем попало швырять, полиция всех переловит и потащит в участок…
От этой мысли по спине у него пробежала дрожь.
Станут проверять документы, обнаружат, что в свои тридцать с лишним лет он еще не только не служил в армии, но и на учет не стал. К тому же — а это еще страшнее — может всплыть дело об изнасиловании…
Размышляя о своем, официант не заметил гневного взгляда хозяина. Нет, он ничего не собирается швырять в «ревизора». Молодчик, конечно, ловко подковал патрона — ну и на здоровье. Он-то, официант, при чем? Эти сукины дети лопатой гребут деньги. А попроси — шиш получишь. И за глотку не возьмешь! Э, да что говорить…
Официант глянул на хозяина. А тот вдруг протянул ему свой помидор:
— Подержи-ка, я сбегаю по нужде.
— Так ведь поезд вот-вот прибудет.
— Ну и что! Не начнется же из-за этого светопреставление, а?
— Светопреставление нет, но…
— Что «но»?
— Боюсь, как бы дело не приняло худой оборот, — едва слышно произнес официант. — Так что возвращайся поскорее.
Официант проводил взглядом хозяина, шагавшего к станционной уборной: его зад с коричневой заплатой на штанах походил на огромную картофелину. Ему вдруг показалось, что хозяин тоже боится «ревизора». А уж ему-то вроде бы чего бояться? Он и в армии отслужил, и за изнасилование не привлекался. В чем же дело?
Увидев направлявшегося к нему Плешивого Мыстыка, официант вздрогнул и, словно застигнутый на месте преступления, быстро спрятал за спину руку с помидором. «Чего это он?» — сгорая от любопытства, подумал Мыстык, еще раньше заметивший в поведении официанта и кабатчика нечто странное.
Плешивый Мыстык был стреляный воробей. Извозчиком он стал в тот самый год, когда в Измире Мустафа Кемаль-паша сбросил греков в море[4]. Сколько вот таких официантов, чахлых, как заморенные клопы, повидал он на своем веку! И не только официантов! Беев, беев-эфенди, пашей, мошенников всех мастей, мелких жуликов и настоящих воров!..
— Что там у тебя? — гаркнул извозчик, и официанту померещилось, будто он уже в участке перед комиссаром. — Ну-ка, живо выкладывай!
— Помидор… — Голос у официанта дрогнул.
— А в этой руке?
— Яйцо.
— Почему же хозяин отдал тебе свой помидор? А сам он куда делся?
— По нужде пошел.
— Ладно. Теперь скажи, зачем прятал помидор?
Придя в себя, официант наконец сообразил, что перед ним не комиссар, а всего-навсего извозчик. Бояться Плешивого Мыстыка? Этого еще недоставало! К тому же… Он вспомнил, что ему однажды довелось услышать… Как-то после обеда хозяин, привалившись к стойке, задремал и начал бормотать: «А вдруг этот проходимец подослан властями и нас просто-напросто испытывают? Кинешь в него помидор — дело пришьют. Нет уж — подальше от греха. Ведь у меня дети!»
— Говори же, зачем прятал помидор?
Официант подумал, что не стоит выгораживать хозяина, у которого он служил за одни харчи, и выложил все начистоту.
Плешивый задумался. Не сразу разберешься во всех кознях властей. Может, они и впрямь решили испытать народ?
Издалека донесся протяжный свисток паровоза.
Плешивый Мыстык вдруг встрепенулся и ринулся в самую гущу толпы.
— Эй, слушайте меня все! — закричал он. — Сейчас же побросайте все, что вы с собой принесли!
Люди недоумевали. Мыстык сам заварил кашу, а теперь в кусты…
— Что случилось?
— Почему не проучить негодяя?
— Разве не ты, Мыстык, нас к этому призывал?
— Струсил, значит?
— Я не из пугливых! — уже не так громко огрызнулся Плешивый. — Но не все тут так просто, как кажется.
— О чем это ты?
— В толк не возьмем…
— Объясни, что к чему!
И Плешивый стал объяснять, «что к чему». Только сейчас он узнал, что арест «ревизора», будто бы схваченного в одном из босфорских отелей, — чистейшая липа. Просто власти решили проверить, насколько уважает народ не только нынешних, но, на этот раз, и бывших государственных чиновников, в настоящее время либо уволенных в отставку, либо обвиняемых в незаконных действиях. Более того, ему известно, что полиции приказано задерживать всякого, кто осмелится нарушить порядок.
Снова, теперь уже совсем близко, раздался паровозный свисток.
Люди приутихли. Все может быть. А потом что? Потом власти никого не пощадят. Недаром говорится: «Беды не ищи, беги от беды». Да и что, наконец, им за дело до чужих коз и овец?
Когда, пыхтя, будто загнанный зверь, поезд подходил к станции, яйца, помидоры, картофелины, камни — все было выброшено, лица собравшихся на перроне людей выражали восторг и умиление. Ай да молодец Плешивый! Хоть прощения у него проси. Не зря столько лет был извозчиком. Видно, разнюхал обо всем у какого-то начальника. Да у кого бы ни разнюхал, но уж точно спас их от неминуемой беды!
1
Бейим — мой господин (от «бей» — господин) — форма обращения к состоятельному человеку. — Здесь и далее примечания переводчиков.
2
Эфенди — господин. Прибавляется к имени лиц грамотных, но не принадлежащих к привилегированным слоям общества.
3
Бей-эфенди — господин, сударь (употребляется по отношению к образованным и высокопоставленным лицам).
4
Имеется в виду победа турок над греками в 1922 г.