Нежить

Тсагот уставился ей вслед. Когда его глаза восстановились, на его морде появились две алые светящиеся точки. Таммит могла только надеяться, что какое–то время он не сможет видеть так же хорошо, как и раньше, а желание схватить её и разодрать на клочки вытеснит все остальные мысли из его головы.

Он исчез, но тут же возник перед ней снова, подняв руки, чтобы выхватить мышей из воздуха. Он не понял, что, переместившись туда, оказался прямо перед одним из гигантских кальмаров, который все ещё продолжал двигаться. Если бы только чудовище отреагировало!

Ей повезло. Гигантское щупальце, обмотанное грязными развевающимися бинтами, поднялось и обрушилось на голову кровавого изверга, опрокинув его навзничь. Затем оно обвилось вокруг него, подняло его в воздух и стиснуло. Послышался хруст, и зазубренные обломки костей вспороли чешуйчатую шкуру демона.

Не ослабляя бдительности, Таммит продолжала наблюдать за осьминогом на случай, если он решит атаковать и её, но этого не произошло. Судя по всему, многочисленная стая летучих мышей не являлась такой очевидной мишенью, как девятифутовый демон–нежить.

Она не была уверена, что даже этой гигантской твари удастся прикончить Тсагота, но в ближайшее время он совершенно точно окажется не в состоянии её преследовать. Продолжив свой путь, она задумалась над одним из вопросов, которые задал ей её противник: а действительно, куда она может податься?

Расположенный на пересечении второстепенных дорог, Золюм был скучным торговым городишкой. Насколько Дмитра помнила, ей никогда не доводилось посещать это место раньше, и у неё сложилось впечатление, что она ничего от этого не потеряла.

Но два неоспоримых достоинства у него все же было. Даже у измотанных сражением легионов ушло всего лишь несколько дней, чтобы добраться до этого городка, лежавшего к востоку от Крепости Сожалений, и он все ещё оставался цел, избежав и волн голубого пламени, и землетрясений. Так что солдаты совета расположились здесь, заставив обывателей предоставить в их распоряжение свои дома и содержимое кладовых.

Как и сам Золюм, освещенный дрожащим пламенем масляных ламп, зал его аутарча с гладким деревянным полом и простыми матерчатыми флагами был далек от идеала — никакой магии или драгоценных камней. В других обстоятельствах некоторые из коллег Дмитры фыркнули бы при виде такой провинциальной обстановки или принялись ворчать, жалуясь на недостаток роскоши. Но не сейчас. У всех них было достаточно куда более важных тем для раздумий.

Но это не значило, что они были испуганы или пали духом. Ифегор Нат, окруженный ярким ореолом пламени, выглядел возбужденным, а Маларк улыбался, словно жизнь была простой постановкой, разворачивающейся для его развлечения, и сюжет этой постановки только что повернул в неожиданную сторону.

Один из солдат привел Аота Фезима и помог ему найти стул. Глаза капитана закрывала темная повязка.

Жаль, что он ослеп. Он был отличным офицером. И все же он не мог командовать Грифоньим Легионом в таком состоянии.

Но в данный момент важнее всего была его исключительность. Голубое пламя искалечило его, но не убило, и, учитывая, что зулкирам было необходимо лучше понять суть той загадочной силы, у Дмитры возникла мысль подвергнуть его вивисекции и посмотреть, что же удастся при этом выяснить. Но с этим придется подождать, пока он не окажется вдали от своего легиона. Было ясно, что его люди любили его, так что зачем их тревожить и подвергать испытанию их лояльность, если капля такта поможет этого избежать?

За креслом аутарча, стоявшим у большого круглого стола, висел небольшой медный гонг, служивший для того, чтобы призывать присутствующих к молчанию и привлекать их внимание, и Дмитра им воспользовалась. Воцарилась тишина, и все собравшиеся повернулись в её сторону.

— Ваши Всемогущества, — произнесла она. — Ваше Всезнайшество, сэры и капитаны. Совсем недавно мы думали, что находимся на грани разгрома. Но вмешалась судьба, предоставив нам ещё один шанс.

Самас Кул фыркнул. Хотя в зале и не было выставлено никаких угощений, в пухлой руке он держал полусъеденную утиную ногу, и его полные алые губы лоснились от жира.

— Другой шанс. Мы теперь это так называем?

Дмитра улыбнулась.

— А как бы выразились вы?

— Учитывая, что к нам со всех концов страны поступают сообщения о том, что целые города и поместья оказываются разрушены, а облик земли порой меняется до неузнаваемости, я бы назвал случившееся катастрофой.

— Только потому, — произнес Ифегор, — что вы не понимаете истинную суть событий. — Он обвел собравшихся пылающим взглядом своих оранжевых глаз. — Вы считаете это бедствием, но происходящее — лишь толчок к переменам, которые могут стать поводом для великой радости. Коссут всегда обещал, что однажды мультивселенная окажется охвачена пожаром, и большая часть её будет уничтожена. Наша задача — сделать так, чтобы сгорело лишь испорченное и недостойное, и впоследствии нам достался бы более чистый и прекрасный мир.

— Чушь, — произнес Димон. Тарчион Туратароса обладал более светлой кожей, чем большинство мулан, и по его выбритому скальпу, словно реки, змеились голубые вены. Он был не только солдатом, но и священником Бэйна, бога тьмы, и носил черные латные рукавицы — знак своего ордена.

Ифегор повернулся, чтобы смерить его пылающим взглядом.

— Что ты сказал?

— Я сказал, что ты несешь чушь. Эта голубая субстанция не является настоящим огнем, и твой бог и его пророчества не имеют никакого отношения к её появлению. Она возникла из–за того, что Шар и Сирик убили Мистру. Пусть подробности нам неизвестны, в этом сомневаться не приходится, так что хватит пытаться убедить нас, что в связи с этим кризисом мы все должны принять твою веру и заставить остальных сделать то же самое.

— Ты видишь лишь поверхность, — ответил Ифегор. — Смотри глубже.

— Хороший совет — при любых обстоятельствах, — произнесла Дмитра, пытаясь избежать разгорающейся перепалки между двумя священниками, — какому богу вы бы ни служили. Мы должны взвесить все варианты и найти способ оказаться в выигрыше, когда эти беды прекратятся.

— Если они вообще прекратятся, — произнесла Лаллара.

— Они прекратятся, — ответила Дмитра, изо всех сил пытаясь, чтобы её голос звучал уверенно. — Вопрос в том, как нам следует поступить сейчас?

— Заключить мир, — произнес Лазорил.

— Нет! — воскликнул кто–то. Повернувшись, Дмитра увидела, что это был Барерис Анскулд. Она задалась мимолетным вопросом, почему они с Аотом находились в разных концах комнаты. Обычно, если они оба присутствовали на совете, то садились рядом. Учитывая обрушившееся на его товарища несчастье, странно, что бард к нему не подошел.

Несмотря на свой чопорный и аккуратный вид, Лазорил все же был зулкиром и не привык к тому, что его прерывают подчиненные. Он смерил Барериса суровым взглядом.

— Ещё одна подобная выходка, и я скормлю тебя твоим собственным треклятым грифонам.

С видимым усилием Барерис совладал со своими эмоциями.

— Приношу свои извинения, повелитель.

— Правильные слова, — произнесла Лаллара. — Но я и сама высказалась бы в том же духе, если бы меня не опередили.

— Я ненавижу Сзасса Тэма так же сильно, как и все вы, — сказал Лазорил. — Но правда такова — мы сражались на протяжении десяти лет, но никому так и не удалось добиться решающего преимущества. В результате Тэй встал на путь уничтожения ещё до появления голубого пламени. А сейчас страна на самом деле находится на грани гибели. И мы, те, кто владеет истинной силой, должны действовать сообща, чтобы спасти все, что ещё возможно спасти. В ином случае, возможно, править в Тэе окажется уже нечем.

— Вы говорите о том, чтобы снова собрать совет в том же составе, что и раньше? — надтреснутым голосом спросила Зола Сетракт. Она была молодо выглядящей женщиной, болезненной и худой, но по–своему привлекательной, и нигде не появлялась без множества украшений из костей и драгоценных камней на шее и руках. В результате она и вздоха сделать не могла, чтобы они не застучали друг о друга. — Теперь я являюсь зулкиром некромантии!