Страница 3 из 6
Поезд стал медленно отходить.
Глава III. Исчезнувший покойник
Я еще никогда не видел моего друга в таком странном состоянии духа, как тогда, когда мы возвращались в карете с вокзала. Моментами — он казался темнее тучи; моментами — лицо его освещалось довольной улыбкой.
Он не проронил ни слова.
Только тогда, когда карета свернула в какой-то переулок неподалеку от управления сыскной полиции, он обратился ко мне:
— Сегодняшний вечер и сегодняшняя ночь должны кое-что выяснить. Если ты хочешь присутствовать при всех перипетиях моей решительной борьбы с этим дьяволом, то приезжай часов в семь ко мне в управление. Я ожидаю важные донесения.
Сделав несколько визитов по больным, наскоро переодевшись и закусив, я ровно в семь часов входил в служебный кабинет моего друга.
— Ну, что?
— Пока ничего… — сумрачно ответил Путилин.
Мы стали беседовать о некоторых случаях из криминальной хроники Парижа.
— Депеша! — вытянулся курьер перед Путилиным. Путилин нервно вскрыл ее.
— Проклятие! — вырвалось у него.
«Мы напали на ложный след. Черный чемодан не принадлежи! Домбровскому. Жду ваших распоряжений», — стояло в телеграмме.
Путилин черкнул на листе бумаги:
«Следуйте дальше, вплоть до Москвы».
Беседа о некоторых чудесах антропологии прервалась.
Путилин сидел в глубокой задумчивости. Вдруг он вскочил с места и как исступленный забегал по кабинету.
— Дурак! болван! старый осел! прозевал! прозевал! — вырвалось у него.
Он, казалось, готов был вырвать все свои волосы. Он — мой дорогой, уравновешенный друг — был прямо страшен. Я невольно вскочил и бросился к нему.
— Ради Бога, что с тобой?! Что случилось?
— Случилось то, что мы с тобой, действительно, проводили Домбровского. Я даже с ним, представь, раскланялся.
— Так почему же ты его не арестовал?
Путилин не слушал меня. Быстрее молнии он написал несколько слов на бумаге.
— Депешу, скорее отправлять! Постойте, вот вторая! Да стойте, черт вас возьми, вот третья!
Я ровно ничего не понимал, у меня, каюсь, даже мелькнула мысль: не сошел ли с ума мой гениальный друг.
— Скорее ко мне Юзефовича.
Через несколько секунд в кабинет вошел маленький, юркий человечек. Путилин что-то шепнул ему на ухо.
— Через сколько времени?
— Да так, часа через два, три. Мы остались вдвоем.
Путилин подошел ко мне и, опустив руку на плечо, проговорил:
— Я посрамлен. Гениальный мошенник сыграл со мной поразительную штуку. Он одел мне на голову дурацкий колпак. Но помни, что за это я дам ему настоящий реванш. А теперь я тебе вот что скажу: содержание тех телеграмм, которые я сейчас получу, для меня известны.
Прошло несколько минут.
Я, заинтересованный донельзя, весь обратился во внимание.
— Депеша! — опять вытянулся перед Путилиным курьер.
— Им подай! — приказал Путилин. — Ну, докториус, вскрывай и читай!
«Начальнику сыскной полиции, его превосходительству господину Путилину. Сим доношу вам, что следовавшая за покойником дама в трауре бесследно исчезла из вагона 1-го класса, в котором ехала. Осталось только несколько забытых ею вещей. Куда делась — неизвестно.
Телеграмма была отправлена со станции «Боровенки». Время получения — 10 час. 38 мин. вечера.
— Что это значит? — обратился я, удивленный, к Путилину. Путилин был бледен от бешенства до удивительности.
— Это значит только то, что ты вскроешь очень скоро новую депешу.
Действительно, через полчаса, а может и больше, нам подали новую депешу.
«Случилось необычайное происшествие. Обеспокоенный внезапным исчезновением дамы в трауре, я по приезде поезда на следующую станцию вошел в вагон с покойником. Дверь вагона была настежь открыта. Крышка гроба валялась на полу. Гроб оказался пустым. Покойник украден. Что делать?
Я захлопал глазами.
Признаюсь откровенно, у меня даже волосы встали дыбом на голове.
— Как покойник украден? — пролепетал я. — Кому же надо красть покойника?..
— Бывает… — усмехнулся Путилин, быстро набрасывая слова на бумагу.
— Депеша! — опять выросла перед нами фигура курьера.
— Что ж, читай уж до конца мою сегодняшнюю страшную корреспонденцию! — просил мой друг.
«Благодарю вас за то, что вы меня проводили. От вас, мой друг, я ожидал большей находчивости. Я сдержал свое слово: вы проводили меня. Искренно вас любящий Домбровский».
— Понял ты теперь или нет? — бешено заревел Путилин, комкая в руках депешу.
От всей этой абракадабры у меня стоял туман в голове.
— Ровно ничего не понижаю… — искренно вырвалось у меня. Секретный шкаф открылся.
Перед нами стоял Юзефович. — Ну?!
— Он здесь. Я привел его.
— Молодец! Впусти.
Дверь отворилась и в кабинет робко, боязливо вошел невысокий человек в барашковом пальто-бекеше.
Глава IV. Странный заказчик
— Вы содержатель гробового заведения Панкратьев? — быстро спросил Путилин.
— Я, ваше превосходительство! — почтительно ответил он.
— Расскажите, как было дело!
— Было это четыре дня тому назад, — начал гробовщик. — Час уже был поздний, мастерская была закрыта. Мы спешно кончали гроб. Вдруг через черный вход входит господин, отлично одетый.
— Вы хозяин? — обратился он ко мне.
— Я-с. Чем могу служить?
— Я приехал заказать вам гроб.
— Хорошо-с. А к какому сроку вам требуется его изготовить?
— Да как успеете… — ответил поздний посетитель. — Я хорошо заплачу.
— А вам для кого гроб требуется, господин? — обрадованный посулом щедрой платы, спросил я.
— Для меня! — резко ответил он.
Я вздрогнул, а потом скоро сообразил: ну, конечно, шутит господин.
— Шутить изволите, хе-хе-хе, ваше сиятельство!
А он так и вонзился в меня своими глазами.
— Я, любезный, нисколько не шучу с вами! вам нужна мерка? Так потрудитесь снять ее с меня. Не забудьте припустить длину гроба, потому что, когда я умру, то, конечно, немного вытянусь.
Я-с, признаюсь, ваше превосходительство, нехорошо себя почувствовал, даже побелел весь, как потом мне рассказывала жена и подмастерье. Оторопь, жуть взяли меня. Первый раз в жизни моей приходилось мне для гроба снимать мерку с живого человека.
Однако, делать нечего, взял я трясущимися руками мерку и стал измерять важного господина.
Когда покончил я с этим, он и говорит:
— Сейчас я вам объясню, какой я желаю гроб, а пока… нет ли у вас какого-нибудь готового гроба, чтобы я мог кое-что сообразить?..
Я указал ему на гроб, который мы уже обтягивали глазетом[2].
Посетитель подошел и полез в него.
— Дайте подушку! — строго скомандовал он.
— Агаша! Давай подушку свою! — приказал я жене.
Та, со страхом, тихонько крестясь, подала мне подушку. Через секунду посетитель лежал, вытянувшись в гробу.
— Дайте крышку! — приказал он. — Прикройте меня ею!..
Поверите ли, как стал я закрывать гроб крышкой, аж зубы у меня защелкали. Что, думаю, за диво такое? Уж не перехватил ли я, грешным делом, лишнего сегодня с приятелем-гробовщиком в погребке, уж не снится ли мне страшный сон? Даже за нос свой, ваше превосходительство, себя ущипнул.
— Отлично! — громко вскричал важный господин, вылезая из гроба.
— Про… Прочная работа… — заикнулся я.
— Ну-с, любезный хозяин, теперь я вам объясню, какой гроб вы должны мне сделать. Прежде всего — вы должны сделать гроб мне с двойным дном.
— Как с двойным дном?! — попятился я.
— Очень просто, именно с двойным дном. Разве вы не знаете, что такое двойное дно? На первом дне буду лежать я, а подо мной должно находиться пустое пространство, сиречь — второе дно. Ширина его не должна быть большая… Так, примерно, вершка[3] в три, четыре. Поняли?
2
Глазет — парча с цветной шелковой основой и вытканными на ней золотыми и серебряными узорами.
3
Вершок — стиран русская мера длины, равная 4,4 см.