Два рейда

Случай с массовой засылкой к нам шпионов заставил нас серьезно подумать об усилении бдительности. Был установлен строгий порядок приема новых бойцов. Такое право давалось лишь командирам батальонов (отрядов) с обязательной последующей проверкой особым отделом соединения.

Принятыми мерами возможности проникновения в наши ряды шпионов и диверсантов сводились к минимуму.

У нас праздник

23 февраля 1944 года — в день 26-й годовщины Советской Армии и Военно-Морского Флота — в селе Циосьме состоялся митинг. На небольшой сельской площади собрались местные жители, советские и польские партизаны. Наш праздник со-< впал с каким-то местным. Крестьяне прямо из костела с молитвенниками шли на митинг.

Посреди площади, запруженной народом, стояли санки. На них поднялись Вершигора и поручик Подкова. Петр Петрович окинул взглядом вдруг притихшую площадь, приветливо помахал рукой мальчишкам, примостившимся на плетнях и заборах, разгладил бороду и заговорил:

— Товарищи партизаны! Наши братья по оружию. Дорогие польские друзья! Сегодня мы вместе со всем советским народом отмечаем двадцать шестую годовщину Советской Армии. — Выждав, пока поручик перевел, продолжал: — День рождения Советских Вооруженных Сил мы празднуем в суровые дни войны. Созданная великим Лениным в годы гражданской войны и иностранной интервенции, первая в истории рабоче-крестьянская армия прошла славный путь…

Петр Петрович говорил о первых шагах молодой Красной Армии, отстоявшей завоевания Октября от посягательств внутренней контрреволюции и иностранной интервенции. Перешел к мирным годам. Упомянул бои у озера Хасан и разгром японских войск в Монголии…

Его слушали с большим вниманием. Казалось, затаили дыхание.

Мне впервые довелось слышать выступление Петра Петровича на митинге. Я привык его видеть в повседневной жизни. И теперь мысленно сравнивал его речь с пылкой, зажигающей речью комиссара Руднева и с простой, пересыпанной украинским юмором — Ковпака. И не находил общего ни с тем ни с другим…

— Война нарушила наш мирный труд, — продолжал Вершигора. — Красная Армия, весь советский народ поднялись на защиту Родины… Были у нас и неудачи, приходилось оставлять города и села. Врагу удалось захватить часть нашей территории. Но ему не удалось стать на ней хозяином, не удалось сломить моральный дух советских людей, убить в них веру в победу правого дела… Первый ощутимый удар врагу был нанесен под Москвой. Сталинградская битва была переломной в войне, а последовавшая за ней Курская — окончательно похоронила мечты фашистов о мировом господстве. С этого момента инициативой полностью завладели советские войска… Недалек тот час, когда вся советская территория, а затем и Польша будут навсегда очищены от фашистской нечисти…

Последние слова, переведенные поручиком, вызвали радостное оживление среди поляков. В особый восторг они пришли, когда Вершигора сказал, что на фронте против гитлеровцев бок о бок с Красной Армией сражаются польские воинские части, сформированные на советской территории и вооруженные новейшей военной техникой.

— Холера ясная! Вот бы до Войска Польского попасть! — сказал местный парень, стоявший рядом со мной.

Когда на площади восстановилась тишина, Вершигора заговорил о всенародной борьбе в тылу врага. В его речи пропала официальность. Да это была уже и не речь, а, скорее всего, задушевная беседа.

— У нас с вами общий враг — фашизм. И бороться против него мы должны вместе, — говорил Петр Петрович, обращаясь к полякам. — Я знаю много примеров, когда ваши земляки отважно сражаются в советских партизанских отрядах. Здесь же, бок о бок с польскими патриотами, воюют советские граждане, бежавшие из фашистского плена. На советской территории, временно оккупированной врагом, воевало соединение польских партизан под командованием Роберта Сатановского. Мы пришли к вам, чтобы бить врага на вашей территории. Здесь нас встретили как братьев. За это большое наше партизанское спасибо польскому народу…

Слова Вершигоры были встречены аплодисментами и одобрительными возгласами присутствующих.

— Мы благодарны за помощь и польским партизанам, с которыми мы установили хорошие отношения, договорились о совместных боевых действиях и уже провели ряд успешных боев по разгрому фашистских гарнизонов. Разрешите мне от имени советских партизан преподнести пану поручику Кунцевичу наш скромный подарок, — сказал в заключение Петр Петрович, взял из рук своего адъютанта автомат ППШ и передал поручику Кунцевичу-Подкове.

Поручик принял автомат, поцеловал его и громко прочитал надпись, сделанную на автомате: «В честь боевой дружбы советского и польского народов. От ковпаковцев». А затем поднял над головой подарок и выкрикнул:

— За вашу и нашу вольность! Армии Радецкой — сто лят! Hex жие Польска!

Над площадью послышались дружные возгласы: «Сто лят! Hex жие! Сто лят! Hex жие!»

— Один ноль в пользу Бороды, — сказал Клейн.

— Ты о чем?

— О митинге. Попомни мои слова: завтра о всем, что здесь сейчас делается, будут знать во всех весях. Это большая наша победами благодарить за нее мы должны Вершигору…

День выдался на редкость тихий и теплый. По-весеннему ярко светит солнце, снег обмяк, осел, закапало с крыш. От только что проведенного митинга не прошло еще возбуждение. По улицам села в приподнятом, праздничном настроении разгуливают группки партизан и местных жителей, разодетых в национальные наряды. Повсюду слышатся песни: русские, украинские, польские, белорусские…

Третий раз мне приходится годовщину Советской Армии праздновать в боевых условиях. В 1942 году весь день прошел в бою за село Муратовку в Брянской области. В 43-м — в тылу врага в Князь-селе на Волыни. А теперь вот за пределами своей Родины. Хочется, чтобы это был последний военный год.

Этот день запомнился мне еще одним событием. Не знаю, почему Москаленко поручил мне провести с артиллеристами беседу о Дне Красной Армии. Признаться, я был в растерянности. Что я скажу? То, что первая в мире Рабоче-Крестьянская Красная Армия была создана по указанию В. И. Ленина? Так об этом знает каждый советский ребенок.

И тут пришла мне на память небольшая книжонка, которую я прочитал еще в военном училище. В ней были помещены короткие очерки, всего по нескольку страничек, в которых рассказывалось о героях гражданской войны В. И. Чапаеве, Г. И. Котовском, Н. А. Щорсе, Сергее Лазо, Н. А. Рудневе, Александре Пархоменко, Яне Фрицовиче Фабрициусе… И я вцепился в эту книжонку, как в спасительный талисман.

После нескольких общих фраз о рождении Красной Армии, о ее боевом крещении под Псковом и Нарвой, я начал добросовестно пересказывать прочитанное. Чего я им только не наговорил! И о том, как Коля Руднев, любимец К. Е. Ворошилова, ходил в атаку на беляков с шашками в обеих руках, и о том, на какой риск шел Г. И. Котовский при разгроме банды Матюшина, когда действовал под именем белогвардейского офицера, и как Александр Пархоменко разоружал анархистов и громил махновцев, с О Чапаеве говорил мало. Что я мог сказать нового к тому, что показано в фильме «Чапаев»? Этот фильм каждый из нас смотрел не менее десятка раз. Но среди артиллеристов были поляки и украинцы западных областей, которые не имели понятия о «Чапаеве»…

К огромной моей радости, бойцы слушали с раскрытыми ртами. А когда я заикнулся, что, будучи курсантом Тамбовского кавалерийского училища, много раз видел С. М. Буденного, дважды отдавал ему рапорт, меня заставили рассказать все до мельчайших подробностей.

Маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный шефствовал над нашим училищем, которое носило имя Первой Конной армии. Приезжал на многие праздники и непременно на юбилей училища и на выпуск молодых лейтенантов. Сопровождали его, как правило, командарм Ока Иванович Городовиков и комкор Зотов.

Семен Михайлович Буденный по натуре простой и веселый. Любил по душам поговорить с курсантами, бывал в казармах, в лагерных палатках, в столовой. Обязательно проверял порядок на конюшнях. Обычно в летних лагерях дежурные и дневальные ждали маршала на передней линейке. Чтобы не прозевать — выставляли дополнительные посты, скрытых наблюдателей, а он по парадной линейке посылал Городовикова, сам же шел по тыльной, где расположены конюшни. Иногда мы командарма О. И. Городовикова принимали за маршала. В заблуждение вводили усы. А они у него были попышнее буденновских.