Страница 41 из 93
«В годы Кайчэн (836–841) случилось так, что в семью Ши Цзун-у, помощника командующего Гуйлиня, с юности отличавшегося хорошим искусством стрельбы из лука, пришла тяжелая заразная болезнь, которой заболели все старшие и младшие члены семьи. Каждый день глубокой ночью в дом входил человек, от тела которого исходил свет, и с его появлением больные начинали кричать и стонать еще сильнее. Ни один лекарь не мог справиться с болезнью, и тогда Цзун-у в один из вечеров взял свой лук и встал на страже у ворот, ожидая призрака. Когда призрак появился Цзун-у прицелился и выстрелил. Первая же стрела достигла цели — сияющее пламя призрака разлетелось мелкими искорками. Тогда Цзун-у приказал принести факелы, чтобы осмотреть место, и они нашли перевернутый подсвечник из камфорного дерева, которым в семье пользовались уже много лет. Подсвечник разрубили на мелкие кусочки, сожгли их, а пепел выбросили в реку. После этого все больные поправились» («Гуйлинь фэн ту цзи», «Описание земель и обычаев Гуйлиня»).
В неодушевленные предметы со злобными намерениями превращаются и горные демоны, о которых мы говорили во второй главе, широко известные в Китае благодаря своим хитрым и опасным для человека проделкам. «В первом году Юаньцзя династии [Лю]Сун (424) в Фуяне один человек по фамилии Ван устроил в почти высохшем канале запруду для того, чтобы наловить крабов. Отправившись наутро осмотреть ее, он обнаружил кусок дерева размером в два чи и дыру в запруде, через которую все крабы убежали. Он починил ловушку, а кусок дерева выбросил на берег, но когда на следующий день он опять пришел к ловушке, она, как и накануне, оказалась сломанной. Во второй раз он восстановил запруду и выбросил кусок дерева, на третий день все повторилось. Ван понял, что это дело рук призрака. Он положил кусок дерева в корзину, в которой собирался нести крабов, закрыл ее крышкой и отправился домой, повторяя про себя, что разрубит его на куски и сожжет. Когда до дома оставалось еще две-три ли, он вдруг почувствовал, что в корзине что-то шевелится. Он обернулся, чтобы посмотреть, в чем дело — оказывается, дерево превратилось в существо с лицом человека и телом обезьяны, с одной рукой и одной ногой. "Я очень люблю крабов, — сказало существо. — Поэтому сегодня я залез в воду, сломал запруду и съел их всех. Я совершил преступление против вас, но прошу вас, господин, простите меня, откройте корзину и выпустите. Я — горный дух, я помогу вам и загоню в вашу ловушку самых больших крабов". — "Ты досаждаешь и беспокоишь людей, — ответил Ван. — И это не единственное преступление, которое ты совершил, и это будет стоить тебе жизни". Всеми способами существо просило отпустить его, но Ван просто смотрел ему в лицо и ничего не отвечал. Наконец, существо спросило: "Как ваши имя и фамилия, господин? Я хочу знать их". Оно повторяло вопрос вновь и вновь, но Ван ничего не отвечал. Когда они были уже рядом с домом, существо пробормотало: "Он не отпускает меня, не называет своего имени, что бы мне такое придумать? Если он только ответит, то сразу же умрет". Придя домой, Ван разжег огонь и бросил туда дерево; оно больше не шевелилось и не издавало ни звука. Местные жители говорили, что это был горный сао: если сао знает имя и фамилию человека, он может ударить и ранить его, вот почему он так настойчиво добивался от Вана ответа, чтобы навредить человеку и освободиться самому» («Coy шэнь хоу цзи», гл. 7).
Подобных историй в китайской литературе неисчислимое множество. Встречаются они и у достаточно поздних авторов. Так, Суй Юань сообщает: «Когда пассажиры плыли на лодке по озеру Поянху, внезапно поднялся ветер и откуда ни возьмись появился черный канат, похожий на дракона, который начал бить их; все люди в лодке получили раны. Его назвали "канат-полководец". В течение ряда лет ему приносили жертвы, а в десятом году Юнчжэн (1728) во время сильной засухи, на образовавшейся в озере мели нашли сгнивший канат. Крестьянин разрубил его на куски и сжег их. Когда вода исчезла, из него выступила кровь. С тех пор "канат-полководец" больше никому не вредил, и команды кораблей более не совершали в честь него жертвоприношений» («Цзы бу юй», гл. 18).
Мы читаем о целых шайках антропоморфных призраков как больших, так и малых размеров, сеющих ужас и панику, а в конце концов оказывающихся разносимыми ветром листьями. Читаем мы и о людях, слышащих по ночам странные разговоры и выясняющих наутро, что их вели меж собой предметы домашней утвари: после сожжения этих вещей ночные диалоги прекращались. По причинам, объяснять которые нет необходимости, способностью обращаться в призраков и вредить людям наделялись мин ци, сосуды и прочие предметы, которые опускали в могилу вместе с умершими. После того как призраков били, рубили, кололи либо стреляли в них, они возвращались в свою изначальную форму. Порой по воздуху летают крышки гробов, нанося людям увечья и даже убивая их — сладить с ними нет никакой возможности, если только не сжечь гроб со всем его содержимым. От множества таких летающих предметов исходит отвратительный запах разлагающейся человеческой либо животной материи; если к ним прикоснуться, они оказываются мягкими и скользкими на ощупь. Преследовать излишне суеверных потомков могут и вещи, принадлежащие их предкам. «К Лю Сюаню, жившему в Юэчэне, как-то после захода солнца явилось существо в черных штанах и черном плаще. Он взял факел, взглянул в лицо непрошеному гостю и увидел, что у того нет семи отверстий, так что оно слепо натыкалось на все подряд. Он попросил предсказателя узнать с помощью гадательных стеблей, что предвещает это событие, и предсказатель ответил: "Эта вещь принадлежала твоим предкам; если она будет продолжать существовать, то вскоре превратится в призрака и станет убивать людей. Но раз у нее нет глаз, ты можешь с ней справиться". Лю схватил существо, связал его веревками и несколько раз ударил мечом — оно превратилось в подушку, которая, оказывается, служила еще его деду» («Ци и цзи»).
Сгнившие деревья и метлы могут вызывать пожары. «В год дин-мао губернатора Люйчжоу Аю Вэя перевели в Цзянси. После его отъезда в провинции случился большой пожар, а по ночам время от времени с факелами ходили какие-то существа. Поскольку схватить их не удавалось, некоторых из них убили стрелами — они оказались досками гробов, сгнившими деревьями, старыми метлами и тому подобными вещами. Весть эта вселила еще больший ужас в сердца жителей провинции, и только через несколько месяцев, когда губернатором Люйчжоу стал Чжан Цзун, пожары прекратились» («Цзи шэнь лу»).
Нет необходимости напоминать читателю, что с настоящими людьми и животными китайцы наиболее охотно отождествляют те предметы, которые наиболее походят на них. Как следствие, особой способностью вредить людям наделялись статуи. В китайской литературе множество историй и преданий на этот счет. «В доме Лу Цзань-шаня стояла фарфоровая фигурка невесты. Она находилась в доме уже несколько лет, и как-то жена Лу в шутку посоветовала ей стать наложницей ее мужа. И с этого момента Лу постоянно был в возбуждении и все время видел женщину, лежавшую за занавесками на его кровати. Поскольку видение не прекращалось, он подумал, что, должно быть, это фарфоровая статуя преследует его; он отправил ее в монастырь, чтобы там ей подносили жертвы. На следующее утро послушник, подметая пол в главном храме монастыря, увидел женщину. Он спросил ее, откуда она, и женщина ответила, что она — наложница Лу Цзань-шаня, а отослали ее сюда оттого, что жена ревнует ее. Увидев кого-то из членов семьи Лу Цзань-шаня, послушник обо всем рассказал ему. Цзань-шань подробно расспросил послушника и понял, что женщина, которую тот видел, и лицом и одеждой походила на статую. Тогда он приказал разбить статую на мелкие кусочки — внутри ее обнаружили пятно спекшейся крови, размером с куриное яйцо» («Гуан и цзи»).
«У северных ворот Цзяхэ (пров. Хунань) находился Детский мост, названный так потому, что на каждом из четырех углов балюстрады стояла статуя ребенка, вырезанная из камня. Когда его построили — неизвестно, однако по прошествии с тех пор долгого времени на мосту стали появляться призраки. Иногда это происходило ночью: призраки стучались в двери домов и просили еду, бродили и скакали на базаре при свете луны. Люди часто видели их там. Как-то наиболее смелые и отважные жители остались на ночь у моста посмотреть за ними — и, действительно, они увидели, как вторая и третья каменные статуи медленно сошли с моста. С громкими криками "призраки! призраки!" люди погнались за ними, размахивая мечами, пока не догнали их и не отрубили им головы. С тех пор призраки перестали появляться» («Гуа и чжи»).