Страница 9 из 42
Глава 4. Империя Оствер. Замок Ройхо. 16.02.1401–17.02.1401
Определённо жизнь начинала складываться. И то, что я видел вокруг себя, мне нравилось.
Вчера меня признали духи рода Ройхо, и я стал частью дружной семьи. Впереди учёба в военном лицее. И всё было в моих руках. Поэтому с утра, несмотря на напряжённую ночь, я был бодр, свеж и готов пусть не к великим свершениям, но к усиленной тренировке точно.
Однако в этот день никаких учебных занятий в замке не было, так как дружинники были приведены в состояние повышенной боевой готовности. И виной тому были два события. Во‑первых — это приезд барона Юргена Арьяна, который всю ночь о чём‑то совещался с графом Квентином. Во‑вторых — отъезд мага Койна, за которым прибыл представительный кортеж в лице двух десятков подтянутых и настороженных бойцов с опознавательными знаками магической школы «Торнадо» — спиралью в вихре.
Кстати сказать, помимо всего прочего, с воинами сопровождения барона Койна из города Изнар, где находился ближайший к замку транспортный телепорт, для графа была передана почта, и среди нескольких десятков писем одно касалось меня. Оно было из военного лицея «Крестич», в котором приняли заявку на обучение кадета Уркварта Ройхо и ждали его через месяц для освидетельствования и прохождения медицинского обследования.
«Ура! Ура! Ура! Скоро на волю, и я увижу большой мир! — Такая первая мысль посетила меня, а вторая была более здравой: — Э‑э‑э, братишка, какая к чертям собачьим свобода? Запрут, как тигру в клетку, и будешь словно стойкий оловянный солдатик, пока ему ногу не оторвало, по плацу маршировать и проходить воду, огонь и медные трубы. Так что, Лёха‑Уркварт, готовься к суровым реалиям и не думай, что тебя везде будут, как у Ройхо, принимать по‑доброму и с хорошим подходом».
Впрочем, раньше времени себя грузить тяжкими мыслями я не стал, тем более думки гонять было некогда. Вместе с домочадцами я попрощался с покинувшим замок дядей Ангусом, который перед этим уведомил меня, что мой разум окончательно свободен и независим от артефакта «Ловец душ», снявшего с меня копию. И когда конные воины «Торнадо», по сути профессиональные наёмники, работающие на магов за деньги, исчезли в снежной круговерти февральской метели, я с Тайфари отправился в конюшню и занялся приведением в надлежащий вид своей лошадки.
За этим занятием скоротал время до полудня. После чего вернулся в Центральный донжон и немного раньше времени зашёл в столовую — наручных часов‑то нет. По этой причине я стал совершенно случайно свидетелем одного разговора. Через один из четырёх входов сунулся в помещение, а перед основным залом — портьеры, я на секунду за ними приостановился и услышал голос старшего Ройхо:
— Меня не устраивает его предложение.
Следом до меня донёсся несколько натужный и нервный голос толстого барона Арьяна:
— Квентин, ты знаешь, как я уважаю лично тебя и люблю твою семью. Но я прошу тебя, спустись с небес на землю и посмотри на всё происходящее трезво. Кто ты и кто герцог Григ? За тобой немногим больше сотни мечей, замок без дохода, и вдобавок Койн уехал. Против тебя очень богатый человек со своим войском, связями, магами и возможностью нанять за приличную плату самых лучших воинов в империи. У Ройхо нет шансов на победу, и поэтому прими предложение Грига. Ты публично откажешься от своих слов, получишь три деревушки из десяти, которые у тебя отобрали, и всё будет хорошо. Иначе начнётся серьёзная война, в которой ты потерпишь поражение.
«Так вот зачем барон Арьян приехал, — мелькнула у меня мысль. — Герцог хочет мира, и дальний родственник Ройхо выступает как посредник. За ночь он уломать графа не смог. Забавно и интересно, эта информация может когда‑нибудь пригодиться».
— Вот, значит, как ты думаешь, Юрген, — сказал граф.
— Да, я так думаю.
— Юрген, ты недооцениваешь меня, старый друг. — Последние два слова Квентин выделил особо. — Замок неприступен, и магией его не взять. Имперцы строили на совесть, так что до весны я в нём любого противника пересижу.
— Ты постоянно поминаешь весну, Квентин. Но что изменится через два‑три месяца? Ничего. И даже если вернётся Койн, у тебя нет шансов.
— Открою тебе небольшой секрет, брат. Мне помогут свалить герцога Грига.
— Кто?! — резко вскрикнул барон.
— Пока это секрет. Но, не имея поддержки, я бы и не думал о сопротивлении Андалу, потому что голова у меня на плечах сидит крепко, и она соображает, что к чему.
— Это кто‑то из великих герцогов, который желает подмять владение Грига под себя?
— Придёт время, и ты всё узнаешь. Однако уже сейчас я могу тебе сказать, что это Григ проиграет, а я получу то, что всегда принадлежало Ройхо. Мне чужого не надо, но и своего я не отдам.
— Как знаешь, Квентин. — Барон тяжко вздохнул. — Но ты уже проиграл.
— Время покажет, кто победитель, а кто в дураках остался.
Граф и барон замолчали, а я тихонько вышел из столовой и вернулся в неё через двадцать минут, как раз к обеду. Главы семейства и гостя здесь уже не было, видимо, они пообедали отдельно и ушли в кабинет или в одну из башен замка, так что трапеза проходила в лёгкой и несколько шутливой обстановке. Девчонки дразнили Трори, который моментально заводился и сразу же начинал ёрзать на месте. Айнур расспрашивал меня о тренировках и мечтал о том дне, когда он тоже сможет заниматься с дружинниками. А Катрин весь обед просто смотрела на детей, думала о чём‑то своём и пару раз, словно вспомнив что‑то плохое, хмурилась. Однако девочки снова начинали паясничать и баловаться, а смотреть на них без улыбки было нельзя, и она снова становилась спокойной.
Позже я не раз вспоминал об этом обеде и гадал о том, чем было вызвано хмурое облачко на лике графини. Может, она чувствовала беду, гадала о судьбе детей или переживала за Квентина? Не знаю. Но тогдашнее лицо Катрин Ройхо врезалось в мою память на всю жизнь, и именно такой я запомнил её: красивой, уверенной в себе, умной женщиной, которая безмерно любила своих детей и мужа.
Покинув столовую, я вновь отправился на тренировочный плац и застал здесь смешную картину. Десять воинов барона Арьяна, все какие‑то толстенькие и неповоротливые здоровяки в шубах, пыхтя и сопя от натуги, с красными, словно помидоры, мордами (на лица заплывшие жиром, перекормленные ряшки бойцов барона не походили) нелепо и неловко тыкали копьями в чучело. Стоявшие вокруг них дружинники графа, подтянутые и вечно настороженные волки, подбадривали их весёлыми выкриками и, словно дети, кидались в их спины снежками.
— Что происходит? — приблизившись к месту потехи, спросил я у Тайфари.
— Да вот, — усмехнувшись, ответил дядька, кивнув на шоу толстяков, — у барона, видать, с деньгами совсем туго стало, и он вместо своих пьяниц, которые у него раньше служили, обжор деревенских набрал. А наши парни их решили немного потренировать.
— Ясно. Сумоисты в бою.
— Какие такие сумоисты?
— Да есть такие герои в одной восточной стране — заплывшие жиром мешки, которые сталкиваются голыми пузяками и выталкивают противника с ковра.
— Наверное, тебе о них Койн рассказал, я про таких людей никогда не слышал.
Понаблюдав ещё некоторое время за вояками барона, которые нелепо падали в снег, снова поднимались и снова атаковали чучело, я подивился тому, как можно так себя запустить, а потом называться воином, и остаток дня провёл в арсенале, где вместе с несколькими дружинниками перебирал, чистил и смазывал оружие. На этом как таковой день закончился. И вполне довольный собой и жизнью, я заснул.
Проснулся я оттого, что в мою комнату кто‑то вошёл. Незапертая дверь открылась без скрипа и шума, и по деревянному полу заскользили шаги. Но, несмотря на осторожность вошедшего, я его сразу почувствовал. Армейская привычка. Если в палатке или в комнате общежития шум и гвалт и берцы топочут, значит, всё нормально, а шорох — это уже подозрительно, и мой разум отреагировал на это соответственно. Глаза открылись и стали привыкать к темноте, а правая ладонь метнулась под подушку, где у меня находился нож. Только раньше, когда я был на Земле, под моим спальником лежал самокованый клинок, копия с HP (ножа разведчика), сделанный из рессоры, а здесь, как только я получил разрешение графа на ношение оружия, подыскал себе в арсенале отличный булатный кинжал.