Мхи и травы

— Детёныш водяника… — я начал понимать. — А водяниками, судя по всему, ты называешь болотных гоблинов?

Не слушая меня, девочка вновь разразилась серией таинственных звуков. Хотя теперь уже было понятно: не просто звуков, а слов. Слов на языке гоблинов.

Болотные гоблины, разумные существа, пришедшие в этот Мир из Разрыва, представляли собой одну большую загадку. Непревзойдённые мастера маскировки, избегающие людей, они жили собственной, скрытой жизнью. В столичном Музее Божественных Диковин, местном аналоге Кунсткамеры, хранились два чучела, несколько скелетов, и альбомы с изображениями этих странных созданий. Учёные почти ничего о них не знали, а местные богословы, отказывая гоблинам в разуме, именовали не иначе как "водяными бесами" и призывали смельчаков, очистить осквернённую землю от "адской погани". Одно время магистратуры окрестных городов платили золотом, за каждую гоблинскую голову, но дело постепенно заглохло, так как выследить и убить этих скрытных созданий, было почти невозможно. Положение, не изменила даже мода на амулеты сделанные из частей тела несчастных существ. Только считанные люди могли похвастаться тем, что видели гоблинов в природе, а уж выучить их язык вовсе никому не удавалось. Кто бы мог подумать, что неграмотная, умеющая считать только до трёх, маленькая язычница, сможет это сделать.

— Ты умеешь с ними говорить? — осторожно спросил я.

— Ага. Меня Уурун научил, — гордо отозвалась Марта, стряхивая капельки пота со лба, коричневой ладошкой. — Уурун мой друг.

— Почему же он не выходит? Боится меня?

— Да, — девочка серьезно посмотрела мне в глаза. — Люди всегда убивают водяников.

— Скажи ему, что я его не трону.

— Честно?

— Клянусь жизнью.

— Ладно… — Марта нерешительно потёрла переносицу, потом вновь принялась квакать и булькать. Я терпеливо ждал.

Внезапно ветки раздвинулись, и Уурун вышел на поляну. Он выглядел очень изящно, и совсем не напоминал гоблинов, которых рисуют в детских книжках. Тонкое туловище, лишённое плеч, неестественно длинные руки и ноги, лысая голова, украшенная костяным гребнем. Лицо, совсем не уродливое, скорее необычное, с большими глазами, широким ртом, и неожиданно строгим, греческим носом. Кожа темно-зеленого цвета, пятнистая, словно камуфляж. Из одежды, только кожаная юбка, сшитая из множества лоскутков, в руке зажато короткое копьё с обсидиановым наконечником. Наш гость робко остановился, потом, сделал несколько шагов и снова встал.

— Да не бойся ты, Уурун, — сказала Марта, решительно подскочила к другу, и, взяв его за руку, подвела ко мне. — Знакомься, это очень хороший человек. Он даёт мне вкусную еду.

Я как мог, приветливо улыбнулся, потом, не сдержавшись, осторожно коснулся пальцами тёплой кожи юного гоблина. Она оказалась приятной на ощупь, сухой, гладкой, и совсем не походила на кожу лягушки или ящерицы.

Малыш, застенчиво прикрыл глаза полупрозрачными, двойными веками, затем тихо произнёс, что-то на своём языке.

— Он говорит, что рад с тобой познакомиться, и спрашивает, нет ли у тебя немножко соли, — перевела ведьмочка.

— Скажи ему, что я тоже очень рад нашей встрече, и что мы с удовольствием поделимся с ним солью… — начал я, но внезапно раздался резкий свист, затем хлопок, следом, узкая кисть Ууруна выскочила из моих пальцев. Маленький гоблин, оказался, опрокинут на землю, вокруг его правой ноги, обвилась бледно-розовая лента. Спустя мгновение, лента поволокла его в кусты. Марта, завизжав, вцепилась в плечи друга, её пятки пропахали во мху две борозды.

— Держи его! — крикнула она, но я даже не попытался ей помочь, прекрасно понимая бессмысленность подобного действия. В библиотеке Столичного Университета, мне довелось прочесть все книги, касающиеся обитателей Топи, так что я знал, что за тварь, схватила Ууруна. Это был плюйник — огромный плотоядный червяк, основной враг гоблинов. На людей он к счастью не охотился, наверное, мы были для него слишком невкусными. Главным его оружием являлся длинный язык, который словно резиновый жгут, выстреливался на несколько метров с невероятной точностью. Ухватив им неосторожную жертву, зверь подтягивал её прямо к своей зубастой пасти. Пытаться перерубить язык бесполезно, он покрыт толстым слоем слизи, вязкой как смола. Любой клинок, увязнет в ней, так, что сейчас, единственным способом спасти гоблинёнка, было убить саму тварь. Как метеор, вломившись в кусты, я сразу увидел эту скотину, наполовину выползшую на берег.

Внешне плюйник напоминал шестиметровую сосиску с двумя рядами коротких плавников по бокам. Его голова ничем не отличалась от хвоста, и если бы не широко распахнутая пасть, полная треугольных зубов, то можно было бы ошибиться, с какой стороны начинать смертоубийство.

Почувствовав моё присутствие, гад, затрепыхавшись, начал довольно быстро уползать в грязь. Кусты трещали, крики Марты были слышны совсем рядом. Не теряя ни секунды, я запрыгнул на лоснящуюся спину чудовища, мягкую и податливую, словно водяной матрас. Бить следовало в дыхало, сразу за пастью. Сделав шаг, я вонзил меч в отверстие, потом с силой надавил… Сначала, клинок почти не двигался, потом, нехотя начал входить в прочную шкуру животного.

Плюйник выгнулся, словно гусеница, да так, что мне едва удалось устоять на ногах. Я навалился всем весом, вцепившись в рукоять обеими руками. Из кустов вылетел Уурун, за которым, взъерошенным якорем волочилась отважная Марта. В следующий момент, пробив прочную кожу, меч провалился внутрь тела червя, почти по гарду. Неудачливый охотник снова изогнулся, (на сей раз, я всё же свалился), потом по его телу пробежала рябь, и он, наконец, затих. Бой окончился. Мне осталось только извлечь оружие, перепачканное едкой слизью. Затем, я кинулся к Марте, которая хлопотала над бесчувственным гоблинёнком. Она пыталась освободить его ногу, царапая руки об острые крючки, которыми был усеян кончик языка твари.

— Стой, это бесполезно, — сказал я, падая на колени. — Эту мерзость не отодрать, даже не пытайся, только хуже будет.

— Что же делать? — в отчаянии выкрикнула она. Злые слёзы текли по её испуганному лицу. Проводница вытирала их тыльной стороной ладони.

— Отойди. — Я отпихнул девчонку в сторону и внимательно осмотрел повреждённое место. Язык оплёл ногу Уурна вокруг щиколотки, сразу над стопой. Острые колючки, на всю длину ушли в плоть, до самой кости. Отодрать их можно было только с мясом. Следовало действовать иначе. Вытянув из подкладки куртки кожаный шнурок, я наладил жгут немного выше повреждённого места, потом извлёк из ножен нож, снабжённый острой, мелкозубчатой пилой, очень удобной для перепиливания толстых веток. Теперь пришло время, использовать его для хирургических целей.

Догадавшись о моих намерениях, Марта вцепилась мне в руку.

— Стой! Не делай этого, не надо!

— Прекрати! Он не человек!

— Ну и что! Он хороший! Ты же сам обещал не причинять ему зла!

— Да пойми, дура, он не человек! Ему ничего не грозит. Гоблины, умеют отращивать утраченные конечности. Как ящерицы хвост.

Девочка удивлённо посмотрела на меня.

— Правда?

— Правда. Давай сделаем это, пока действует яд, и он ничего не чувствует.

Марта вытерла сопли рукавом и нерешительно спросила: — А что мне делать?

— Держи его за плечи. Только крепко.

Операция заняла всего несколько минут. Крови почти не было, кость оказалась очень непрочной, похожей на птичью. Отбросив в сторону ампутированную стопу, я выпрямил затёкшую спину, убрал нож и взял Ууруна на руки.

— Вернёмся на поляну. Марта, ты можешь, позвать его соотечественников?

— Попробую… — Девочка погладила своего друга по плечу, потом испугано спросила: — А он не умер?

— Нет. Просто без сознания. Яд с языка этой твари, плохо действует на гоблинов.

Проводница тяжело вздохнула, и мы вернулись на место стоянки.

— Попробуй их позвать.

— Сейчас. — Девочка, выпрямившись, принялась булькать и квакать. Минуты две, ничего не происходило, потом ей, наконец, ответили.