Страница 14 из 17
Поднимался ветер.
Пока объятия дивана кажутся тебе слаще Божественных, в графе «вероисповедание» можешь смело писать: холост.
— Во время медитации мои мысли не плывут подобно облакам, а врываются хищными зверями и терзают меня своими когтями и клыками, — пожаловался ученик.
— Разреши крови свободно вытекать из твоего эго, — посоветовал мастер, — и они в ней захлебнутся.
— Иногда я как будто ясно вижу Бога в окружающем мире, — пожаловался ученик, — а иногда Он словно скрывается от меня.
— Ну, я тоже иногда ухожу спать, — утешил его мастер.
Ходжа Насреддин вычесывал репейник из хвоста своего ишака.
— Как же ты его любишь! — восхитился сосед.
— Не люблю, а приближаю к Абсолюту, — уточнил мудрец. — С этими колючками он чересчур атрибутивен.
— Тебе хорошо, о мой мастер! — воскликнула ученица. — Ты просветлен, осознан, нашел смысл своей жизни. А каково нам, глубоко спящим под теплым одеялом своего эго?
— Опустись на самое дно неглубокого пруда своего мировосприятия, — предложил мастер, — и пойми не умом, а сердцем: мой смысл жизни — в вас, ваш — во мне; так кому, спрашивается, больше повезло?!
Долго гонялся лев Гордыни за свиньей Эгоизма, однако она всякий раз легко пряталась от него в чаще Глухой Апатии. Но однажды ему удалось-таки подстеречь ее у водопоя на реке Наслаждений.
Отступать было некуда.
— Ты меня не ешь, ты меня лучше полюби, — молвила свинья, пристально глядя в глаза льву. — Я нарожаю тебе отличных детей!
Не отводя от нее зачарованного взора, лев медленно вошел в реку и, погрузившись в ее воды, обернулся громадным кабаном.
Потомство пары удивило все джунгли своими достоинствами.
— Вот что значит свежая кровь! — говорила счастливая мать.
Болото моего Безделья обрамлено кувшинками Мелких Добродетелей.
Однажды сосед зашел к Ходже Насреддину в расстроенных чувствах.
— Мне кажется, у меня появился комплекс неполноценности, — мрачно заявил он.
— Ничего страшного: просто удав твоего Самомнения запутался в собственных петлях, — утешил его Ходжа.
Ходжу Насреддина спросили:
— Нужно ли развивать гибкость тела?
— Если одной ногой идешь по жизненному пути, а другой — по духовному, быстро сядешь в шпагат, — ответил мудрец.
— Что такое религия? — спросили ученики Ходжу Насреддина.
— Попытка заасфальтировать Дорогу Жизни, — ответил Насреддин.
Однажды к Ходже Насреддину пришел странствующий дервиш.
— Я много слышал о тебе, — сказал он, — и хочу стать твоим учеником. Но сначала ты должен доказать мне, что служишь Аллаху, а не шайтану.
Насреддин вскочил задом наперед на своего ишака и сильно дернул его за хвост. Ишак заревел, а Ходжа стал корчить страшные рожи и улюлюкать. Потом он слез с ишака и сказал потрясенному гостю:
— Вот видишь, мы вдвоем с ишаком так старательно его звали, и все понапрасну. Видно, шайтан меня здорово недолюбливает.
— Я п-передумал, — с трудом выговорил дервиш и быстро скрылся из виду.
Однажды к Ходже Насреддину пришел старый философ и сказал:
— Я всю жизнь читал Коран и другие ученые книги. Но теперь я хочу все это пережить.
Ходжа с сожалением посмотрел на него и спросил:
— Скажи, ты когда-нибудь видел крылатых гусениц?
— Речь лука — стрелы, — сказал учитель. — Речь флейты — музыка. Но что такое речь человека?
Молчание было ему ответом.
— Как отличить Божественные видения от простых галлюцинаций и прелестей шайтана? — спросил Ходжу Насреддина юный мистик.
— Протри свой третий глаз и взгляни в будущее, — посоветовал мудрец. —
Если потомки тебя канонизируют и объявят пророком, значит, ты зришь Божественное; если начисто забудут, то это обычные глюки, а если в торжественной обстановке сожгут на костре, то ты в сетях у шайтана.
— Зачем Абсолют творил проявленный мир? — спросил у Ходжи Насреддина философ.
Ходжа переменился в лице.
— Замолчи, несчастный! — закричал он в ужасе. — А вдруг Он сейчас явится и лично ответит тебе?!
Курица Ходжи Насреддина перестала нестись, и он попросил соседа, направлявшегося на базар, купить ему петуха. Петуха на базаре не оказалось, и сосед, подумав, взял вместо него корзину яиц. Увидев яйца, Ходжа с неудовольствием сказал:
— Я просил один горластый микрокосм, а не два десятка бесхвостых!
— Что есть Истина? — спросили ученики Ходжу Насреддина.
— То, что не дает небу упасть на землю, — пожав плечами, ответил мудрец.
— Зачем монаху нищета? — спросили ученики Ходжу Насреддина.
— Затем же, зачем младенцу подгузник, — ответил Ходжа. — Когда главные правила духовной гигиены освоены, можно смело надевать штанишки и платьица.
— Ты живешь в своем доме, — сказал сосед Ходже Насреддину, — едешь на ишаке на базар, беседуешь с учениками в чайхане. Но свободен ли ты в этом?
— Свобода благоверного — в Коране, — ответил мудрец. — Свобода ветра — в пространстве. Свобода орла — в крыльях. Свобода узника — в цепях и решетке.
Разница лишь в уровне комфорта.
— Вот к тебе идут люди с вопросами, сомнениями, — сказал Насреддину скептик, — и ты им отвечаешь. Не грех ли это высокомерия?
— Боюсь, я не смогу тебе ответить, — сказал Ходжа.
К Ходже Насреддину пришел утомленный дорогой дервиш и сказал:
— О учитель! Я долго шел по пути Любви, но в нем не оказалось Истины. Тогда я стал искать Истину, и нашел ее, но не обнаружил в ней Любви!
— Ты два раза прошел по одной дороге, — молвил Ходжа, — просто смотрел в разные стороны.
— Что делать с обидой? — спросили ученики Ходжу Насреддина.
— Обида бывает Малая, Средняя и Большая, а также Острая и Хроническая, — объяснил мудрец. — Все эти обиды суть разновидности болезни и требуют каждая своего лечения.
Малая Острая Обида похожа на укус слепня — ее лучше всего не заметить, подобно тому, как слон не обращает внимания на вопли обезьян.
Средняя Острая Обида может заставить человека пошатнуться; она подобна рыси, прыгающей с дерева на спину оленя. К такой Обиде следует развернуться лицом и победить ее в открытой схватке оружием Мудрости и Самоотречения, усмиряя ее подобно тому, как всадник укрощает норовистую лошадь.
Большая Острая Обида подобна стреле, поражающей воина и на время повергающей его в беспамятство. Такому человеку нужны помощь и сострадание, а иногда и крепкие путы, как обезумевшему от боли медведю.
Малая Хроническая Обида подобна постоянно гноящейся царапине, про которую человек может забывать, хотя она отравляет его подобно гнилой воде из болота. У этой Обиды важно найти ее Корень, после чего она превращается в Острую, а затем исчезает.
Средняя Хроническая Обида подобна ядовитой змее, свившей себе гнездо в сердце человека и отравляющей своим ядом всю его душу. Однако человек незаметно для себя привязывается к этой змее, тем более что она поддается дрессировке. Ее нельзя выгнать, иначе как договорившись с ней по-хорошему и поселив на ее место основательную Добродетель.
Большая Хроническая Обида поглощает человека целиком, подобно тому, как удав заглатывает овцу и не спеша переваривает. Единственный выход здесь — полное преображение, подобное превращению куколки в бабочку.