Страница 47 из 130
- Вообще-то я тобой очень доволен, Кирилл, но мы еще в самом начале пути. Поэтому запомни, парень, я могу помогать тебе только как маг и никак иначе. Собственно говоря одна из причин, по которой я тебя выбрал это то, что ты понемногу разбираешься в очень многих дисциплинах и при этом ты никогда и ни в чем долго не сомневаешься, всегда принимаешь решения чуть ли не моментально. Это очень важное качество для рыцаря Мастера Миров. И при этом ты самокритичен, да, и на критику реагируешь спокойно. Уж лучше совершить ошибку и потом исправить её, чем вообще не принять никакого решения и тем загнать себя в тупик. Так что дерзай, парень, но помни, далеко не каждую ошибку тебе дано исправить. У Мастера Миров и магов, и рыцарей хоть пруд пруди, а потому ему плевать на то, что ты, вдруг, возьмешь и свернешь себе шею. До этой поры он к тебе, явно, благоволил, но ты не надейся на удачу, она запросто может тебя покинуть в любой момент...
Тетюр, похоже, хотел сказать ему еще что-то, но тут в коридоре послышалось тяжелое буханье сапожищ Калюты, который умел ходить тихо, словно тень. Через полминуты дверь распахнулась и канцлер с порога доложил Кириллу:
- Жив живехонек твой Бэтмен, сэр Кир! Даже рожу себе успел отъесть на харчах мастера Телемака.
Из-за его спины донеслось:
- Вас бы, ваше превосходительство, кормить по пять раз на день, да, держать взаперти, вы бы тоже со сна опухли.
Вполне довольный тем что пленник, судя по веселому голосу, не держит зла на Калюту, Кир встал из-за стола и направился к двери. Поздоровавшись в коридоре с летающим егерем, он тотчас убедился в том, что знакомство с мастером Телемаком не причинило никакого вреда его здоровью. Наоборот, парня приодели в новый темно-зеленый камзол, черные бриджи горожанина, коричневые чулки и новенькие, скрипучие черные башмаки с медными пряжками.
Видя то, что спасенный Тетюром пленник Черного Мага вполне здоров, он велел ему сесть верхом на лошадь мага, а того попросил добираться до своего дома на фаэтоне. Тетюр, не попрощавшись ни с кем, бегом бросился к этому элегантному экипажу, влез на козлы и сбросил с них кучера на господское место. Взяв в руки поводья, он взвыл нечеловеческим голосом и ледащие коняги, вдруг, помчались таким галопом, что уже через каких-то несколько минут фаэтон скрылся в призрачных сумерках, словно его и не было вовсе.
Тепло попрощавшись с мастером Телемаком, Кир взобрался на Фрегата, слегка поклонился его людям, поднеся руку к шляпе с белыми перьями и пулей вылетел со двора Дикой башни. Калюта и Камил догнали его только метров через шестьсот. Глядя на то, как Калюта прощался со стариком, ему сразу же стало ясно, что уже завтра кому-то из городских богатеев придется если не ночевать на улице, то уж точно перебираться на постоялый двор. Это его только радовало и он посмотрел на канцлера, скачущего справа от него, с лукавой улыбкой. Тот, придержав Фрегата окриком, велел Камилу, которому напоследок повесили на плечо перевязь с мечом, скакать вперед, а сам негромко спросил Кирилла:
- Сэр Кир, поскольку нам с тобой теперь вместе тянуть лямку и ссориться с тобой, а уж тем более, гневить тебя мне не хочется, объясни мне, какого дьявола тебе от меня надо? Если я делаю что-то не так, то скажи мне в чем я ошибся и научи, как сделать это правильно, а то ты на меня так давеча глянул, что я, признаюсь, даже оробел. Бешеный ты, сэр Кир, ей-ей в тебя, словно дьявол вселился, и глаза ровно угли загорелись. Так с виду и не скажешь, что в тебе столько ярости может быть.
- Калюта, дружище, - Добродушно откликнулся на эти слова Кир - У меня действительно есть к тебе несколько просьб. И первая такая, - перестань ты опекать Роджера, словно малое дитя, и заискивать перед ним. Он уже взрослый парень и если ты его действительно любишь, как сына, то запомни, правитель может опираться только на то, что сопротивляется. Второе, Калюта, заруби себе на носу, уж если кто и нуждается в твоей заботе, так это не Роджер, а тот крестьянин, чей дом потрошил какой-то боров с бандой мерзавцев. Поверь, старина, давая укорот этому зверю, который для меня даже хуже, чем Зеленый Паук, ты, тем самым, окажешь огромную услугу префекту короля, графу Барилону. Из-за таких вот кровососов народ и бунтует против власти. Уж я-то знаю о чем говорю, Калюта. И третье, - запомни, напарник, Тетюр вызвал меня на Ильмин не только за тем, чтобы я урыл Черного Мага. Я не нахожу на этой планете ничего, кроме ваших красавиц, что мне нравилось бы. Все здесь нужно приводить в порядок, а потому я хочу возвести Роджера на престол, но при этом сделать так, чтобы он стал королем такой страны Феринарии, которую я буду вспоминать с восторгом и великой радостью, мечтая вновь вернуться в ваш мир. В общем, Калюта, я хочу сделать твой народ счастливым и богатым, Феринарию процветающей, а Роджера мудрым и справедливым королем, чтобы все его семь жизней выстроились в один ряд и были по сто лет каждая. В одной вашей книге я прочитал, что такое было не раз.
Калюта задумчиво сжал свою бороду в кулак. Некоторое время он ехал молча, а потом тихо сказал:
- Для этого Роджер непременно должен жить жизнью праведника. - Немного помолчав, он добавил - А ведь Роджер мой сын, сэр Кир.
Кирилл сделал вид что он ничего не расслышал и задумчивым голосом промолвил:
- Не знаю что открылось в пророчестве Мастера Миров тебе, Калюта, а мне сразу стало понятно, что старик требует от меня. Он не выпустит меня отсюда до тех пор, пока Ильмин не станет миром добра и справедливости, до тех пор, пока Роджер, с моей и твоей помощью, не выведет его из средневековой дикости. В противном случае я застряну тут навсегда, а мне этого ох как не хочется. Поэтому, Калюта, с завтрашнего дня тебе тоже придется засесть за книги и вообще, старичок, дрючить я вас всех буду нещадно. Ну, ты, как, согласен?
- Да, уж, как тут с тобой не согласиться, Кир - Повеселев, ответил Калюта - Когда ты тут же зверем делаешься, едва завидишь какую-нибудь несправедливость. Да, и против Мастера Миров ведь не пойдешь. Он наших далеких предков полторы тысячи лет тому назад в этом мире поселил, а потому все мы просто обязаны подчиниться его рыцарю. Глядишь, после этого и в самом деле откроются мертвые воды и мы станем жить также, как и наши предки, которые были знатными мореплавателями. Только мы, Кир, не такие уж и дикие.
Кирилл не стал спорить с ним и лишь пришпорил коня, крикнув своему новому другу:
- Калюта, мне за сегодняшний день до смерти надоели разговоры. Я жрать хочу потому, что я как поел с утра, так с той поры куска хлеба не слопал.
Бородач не стал с ним спорить и, лихо свистнув, пустил своего коня в галоп. Они мигом догнали Камила и помчались по пустынной дороге к мосту. Вскоре они добрались до наглухо закрытых ворот замка. Внезапно пополнившаяся казна заставила графа Барилона вспомнить о безопасности и он удвоил караулы. Киру понравилась такая предусмотрительность и он не издал ни единого протестующего возгласа и даже одернул Калюту, когда то начала было костерить стражников, которые стали задавать им вопросы. У ворот замка они расстались. Кир и Камил, спешившись и передав коней конюху Стивену, направились к Северной башне, а бородатый канцлер, громко шаркая ботфортами по гаревому покрытию дорожки и звеня шпорами, потопал к своему сыну и повелителю. Оставшись наедине со своим спасителем, Камил сказал:
- Милорд, мастер Телемак и его превосходительство объяснили мне, сколь важны для вас любые сведения о Черном Маге Морбрейне, но я, как ни пытался, так и не смог вспомнить хоть что-нибудь. Все что было со мной до того момента, когда небо заволокла черная туча и из неё посыпались вниз эти черные, извивающиеся пиявки, я хорошо помню. Да, то ведь была моя прежняя жизнь. Помню я и то, ваша светлость, как рубил их мечом во дворе своего дома, и то, что пиявки эти, словно бы взрывались в воздухе и черным дымом вновь в небо взлетали к той туче, что их породила. Помню, как к лесу бежал через жнивьё, спасаясь, а потом на меня чернота навалилась и полное беспамятство. Очнувшись, я увидел над собой вас, ваша светлость, только вы были одеты не так, как сейчас, и подле вас какого-то лысого мужчину в коричневой куртке, а потом я сомлел, уснул и проснулся уже в казарме. Уж как я не пытался вспомнить что-либо, милорд, все, как ножом отрезало.