Страница 63 из 69
Мать игуменья понимала, что унести с собой они смогут только несколько узлов золотых монет, поэтому, чтобы ничего не досталось бунтарям, решила затопить серебряный клад, послав двух старых монашек разрушить кирпичную преграду на пути подземной реки.
Уже на второй день после разрушения монастыря из подножия высокого холма забил серебряный источник.
Много позже местный священник пытался освятить место бывшего монастыря и поставил на холме огромный пятиметровый крест, сделанный из трёх вековых сосен. Но той же ночью разразилась ужасная гроза. Несколько молний, как посланные из преисподней, ударили в крест и подожгли его. Силы добра тут же дали отпор дьявольскому замыслу. Хлынувший ливень погасил пламя, но с тех пор больше никто не пытается заменить черный от потеков смолы крест на новый. Так он и стоит, как пример борьбы добра и зла, как символ божьей кары за отступничество от христианства.
Сбежавшие монашки объявились за сотни километров от своей бывшей обители в сибирском мужском монастыре, который в первую же ночь стал женским. Куда исчезли десятки бывших божьих слуг так и осталось навсегда великой тайной.
На новом месте мать игуменья повела себя намного осторожнее, перестав воровать младенцев у местных жителей. Повзрослевших послушниц она посылала соблазнять одиноких косарей или пастухов. Теперь штат послушниц пополнялся родившимися девочками. Мальчиков по-прежнему просто усыпляли.
Девушка сняла нагар со свечи и принялась заносить в дневник впечатления последнего дня. Она вспомнила слова старой монашки, учившей её науке соблазнения: "Не бойся, ни один парень, даже очень влюблённый в другую, не сможет устоять соблазну плоти, если ты голая обнимешь его и поцелуешь. Главное - подготовить его к сближению. Говори ему нежные слова любви, напевай, возьми его руку и положи на свою грудь".
- А что потом? - срывающимся голосом спрашивала Лилит, не посвященная ещё в таинства любви.
- Не думай об этом, дочь моя. Ваши тела сами найдут друг друга, чтобы слиться и сотворить новую жизнь.
Лилит еще раз поправила фитилёк догоравшей свечи и мечтательно подняла глаза к закопченному потолку кельи. Ей до дрожи хотелось испытать любовь выбранного ею парня. Она уже знала, что он живёт с сестрой на другом берегу реки. Сегодня видела, как он подглядывал за купающейся девушкой и поняла, насколько парень охвачен любовной страстью. Она, скрываясь в камышах, нежными словами пробудила его любопытство и заставила переплыть реку, но в последний момент испугалась и убежала.
Лилит вспомнила приятное томление внизу живота, когда увидела голого, плывущего к ней парня и твердо решила в следующий раз раздеться и встретить его лёжа на шелковистой травке цветущего луга.
"Он мой, он всегда будет мой!" - зарделась Лилит, отгоняя от себя тайные мысли о побеге вместе с любимым из монастыря. Она уже знала, что после родов здесь ей даже не покажут ребёнка и кормить его будут другие послушницы, а она так и не узнает радости и счастья материнства. Лилит ничего не знала о жизни за стенами монастыря, но догадывалась, что это совсем другая жизнь, с другими радостями, заботами и развлечениями. Часто она представляла свой собственный дом, гомон детишек и ночные ласки красивого парня с другого берега реки. Эти мысли нравились ей по ночам, но пугали утром.
Лилит вздрогнула от шороха за дверью, поспешно сунула дневник за икону и открыла книгу Священного писания Ордена:
"Вот теперь пришло время создания себе помощников", - решил Бог-отец.
Сначала из праха земного создал он по образу и подобию своему мужчину и дал ему имя Адам.
Во всем Адам был Богу-отцу прекрасным помощником, так как тот обучил его всем своим знаниям и всем ремеслам.
Одно только не нравилось Богу-отцу - что Адам, в отличие от земных тварей был одинок.
Чтобы устранить эту несправедливость Бог-отец из праха земного создал женщину и назвал ее Лилит.
И зажили Адам и Лилит одной семьей и назвал их Бог-отец мужем и женой. Но семья оказалась несчастливой. И чем больше за ними наблюдал Бог-отец, тем больше хмурился. Ни в чем не уступали друг другу муж и жена, так как и знания и умения у них были одинаковые.
И сказал Бог-отец, что это нехорошо.
Решил Бог-отец, что Адам с Лилит ругаются друг с другом из-за тяжелого труда и забот по своему дому.
Бог-отец решил выше самой высокой горы, выше облаков создать Рай для людей, где они могли бы, наконец, жить без забот.
На подвешенной за облаками тверди посадил он райский сад с райскими плодами, чтобы не было никакой нужды в питании у людей, живущих в Раю.
Строптивую Лилит Бог-отец оставил на Земле, а любимца-первенца Адама забрал с собой в Рай.
Чтобы Адам и в Раю не заскучал, Бог-отец придумал, как дать ему послушную, ласковую и добрую жену.
Он создал ее не из праха земного, а из кусочка ребра Адама. И возрадовался делу рук своих. Получилась женщина красивая, покладистая, да услужливая.
И назвал ее Бог-отец Евой.
И сказал он, что это хорошо".
Лилит снова услышала шаги за дверью и испуганно погасила коптящую свечу.
* * *
Руслан после встречи с монашкой вернулся к домашним заботам.
Уже два года Шейла не могла получить паспорт, так как все данные о ней были известны только со слов брата. Руслану посоветовали отыскать хоть какие-нибудь документы, а для этого съездить в детдом, куда их сдал исчезнувший потом дедушка Каджик.
Руслан помнил только название маленького провинциального городка, но и этого оказалось достаточно. Детских домов там не стало больше.
Молоденькая заведующая с интересом выслушала историю двух сирот, косясь на мужественный профиль молодого джигита. Подняв глаза к плохо побеленному потолку, она долго высчитывала, в каком году это могло быть. Наконец, надолго ушла в комнату архива и вернулась, неся в руках два листочка и свёрнутый солдатским треугольником конверт, с крупной корявой надписью: "Руслану отдать после шестнадцати лет".
Это оказались оставленные дедушкой свидетельства о рождении и его письмо.
- Извините, молодой человек, - стыдливо опустила наклеенные ресницы заведующая. - Мы просто не знали вашего адреса, потому и не могли вовремя вручить.
- Ничего. Я очень рад и этому, - весело пробормотал Руслан, стараясь побыстрее уйти от пристального взора начальницы и вообще вырваться из душной для него атмосферы ненавистного детдома.
Он сел на первую же свободную скамейку городского парка и, сунув свернутые свидетельства в карман пиджака, дрожащими руками развернул письмо.
То, что он там прочитал, потрясало до глубины души. Руслан еще раз перечитал написанные корявым старческим почерком строки: " ... и еще раз умоляю тебя заботиться о Шейле, дочке нашей соседки Карины. Будь ей как брат, ведь только вы двое остались из погубленного бандитами Грачиками нашего славного древнего рода".
Так вот почему у них с Шейлой одинаковые фамилии, понял Руслан. И тут же вздрогнул от пронзительной мысли: "А отчества?".
Трясущимися руками он развернул свидетельства и облегченно вздохнул. Отцы и матери у них с Шейлой были разные!
* * *
- Русланчик, ну что? Привез хоть что-нибудь? А то меня уже третий раз зовут в детсад нянечкой, а паспорта нет. И еще - я учиться хочу на воспитателя, - Шейла стояла в одной полупрозрачной ночнушке перед зеркалом и расчесывала длинную, отливающую соболиным блеском косу.
Когда она дочитала до конца письмо и кинула взгляд на своё свидетельство, румянец залил её персиковые щеки. Девушка медленно опустилась на табурет, перекинув на полуоткрытую грудь пышные волосы. Шейла стыдливо подняла на идущего к ней Руслана блестящие от радостных слёз глаза.