Скотина

И вот на как минимум трех таких монстров понесся в атаку наш свидетель. Честное слово: восторженный трепет!

К слову: скотины никогда до сегодняшнего дня не нападали на людей.

— А с чего вы взяли, что она куда-то шла? — напомнил о себе Владимир Петрович.

Я невежливо вылупился на него:

— А как же иначе?

— Да заблудилась просто!

— Да как??? Чтобы заблудиться в лесу, нужно как минимум выйти из города. А зачем она вышла? По грибы, по ягоды? Тут же нет ни хрена подобного!

— Ну, может, птенца какого-нибудь увидела, решила поймать, побежала…

— И отмахала десять километров по прямой. Ну-ну…

Грязев помолчал, потом будто нехотя выговорил:

— Знаете, как бывает… Сделал всего пару шагов в сторону — и нет тропинки… — Я хотел возразить, что тропинки тут никогда и не было, но сообразил, что напарник мой не о том говорит. — И кажется, будто вот она, вот здесь, за этим кустом!.. или за следующим, или вот за тем…

— Долго вас искали?

— А? А… два дня. Я маленький совсем был, глупый. Хорошо, что в тех местах хищников отродясь не водилось.

— Да, хорошо. — Я поглядел в иллюминатор — мы уже садились на лугу. — Ладно, «Машенька» так «Машенька».

— Вообще-то она Валя. В честь Валентины Терешковой. Ну, вы понимаете: первая женщина, полетевшая в космос, — и первая девочка, родившаяся в космосе.

— Да, понимаю. Символично. Но я не об этом. Сказки любите? Так вот тут у нас — «Машенька и медведь». Или «Три медведя». Шла-шла девочка, птенцов собирала, заблудилась… и как-то напакостила мишкам. А они вернулись домой и рассердились.

— Каким образом она могла напакостить скотинам?

— А вот сейчас и узнаем! — Я спрыгнул на паутинку, но тут же сунулся обратно, позвал пилота: — Скажите, а в первый раз сюда вы прилетали? Все осмотрели — и ничего?

— Следов лап много — и старых, и новых. А Валиных — совсем не видно.

— Это неудивительно: паутинка упругая, а девочка маленькая, легкая… А вот в те заросли заглядывали? Которые прямо по курсу?

— А зачем? — Пилот пожал плечами. — Там вообще ничего не примято.

— Ух ты! Вообще не примято! — Я уважительно покачал головой. — Ну надо же!.. Так, Грязев, выгружайте арсенал. Отсюда играем дровосеков.

— Каких дровосеков?

— Я сейчас отлучусь на пару минут, а когда вернусь — вы зададите этот же вопрос. А пока учите роль, репетируйте.

Главному инженеру, видимо, очень хотелось покрутить пальцем у виска, но он и так чувствовал себя нелепо и не хотел усугублять ситуацию испорченными отношениями. Весьма разумно, на мой взгляд.

В этих лесах и на лугах пахло совсем не как на Земле, и даже ветер здесь был непохожим. Но запах дикого зверя и тут невозможно было спутать с каким-либо другим. И дело даже не в собственно запахе — атмосфера такая… дикая. Сразу хочется тревожиться и остерегаться. Даже абсолютно точно зная, что крупнее и опаснее скотины на Пенелопе животного нет, а скотина ни разу не нападала на человека. До сего дня.

Я шел к первой отметине, оставленной когтями скотины, шел и думал: «Ладно, маленькая. Ладно, глупая. Заблудилась в трех… ладно, соснах. А повернуть голову и увидеть стены корпусов, вышки? Они же на десятки метров выше любого «дерева»! А услышать непрекращающийся гул насосов? Да, она маленькая и глупая, но не слепая и не глухая! Нет, девонька моя, ты не блуждала, ты явно куда-то шла! Куда???»

Поскольку нападение случилось одновременно с трех сторон, логичным было предположить, что ребенок угодил в засаду. Значит, его поджидали. Значит, где-то прятались. Конечно, цвет скотины — под стать окружающей местности, и все же скотина — зверь слишком крупный, чтобы можно было его не заметить на открытом пространстве. Вот место, так сказать, стартового рывка — будто плуг прошелся взад-вперед. Вокруг… а вокруг — обычная паутинка. Какой бы упругой она ни была, а после даже получасового пребывания на ней туши в семь-восемь центнеров сомнется как миленькая! Ни ложбинки, ни кустика, чтобы замаскироваться. Самые обычные следы. Шел себе зверь, шел по своим делам, ни от кого не скрывался — и вдруг рванул на беззащитного ребенка! Возможно? Возможно. А теперь вспомним, что монстров было аж три штуки. На расстоянии доброй сотни метров друг от друга. И всем троим вдруг позарез понадобилось бросить свои дела, чтобы пообедать Валюхой. Ну бред же? Бред.

Я пробежался до второй отметины. М-да… Ладно, предположим, что Валя совсем идиотка: комплекса нефтедобывающего она не заметила — могла и парочку скотин за стога сена принять. Но они-то чем нюхали??? Чем смотрели? Сто метров! Чистое поле! Почему дали перейти и лишь потом набросились? Что-то произошло? Кто-то скомандовал «фас»? Девка, ты куда шла, а?

Я вновь посмотрел на заросли в диаметрально противоположной стороне луга. А заодно зацепил взглядом вертушку и напарника. Пилот заглушил двигатель, но из кабины так и не вылез — видимо, внутри ощущал себя в безопасности. А вот главный инженер был каким-то… напряженным, одним словом. Стоило его как-то успокоить, занять чем-нибудь. И я поспешил вернуться.

— Ну как? — с надеждой спросил он издалека.

— Неправильный вопрос! — возмутился я. — Мы же договаривались!

Грязев поморщился, затем раздул щеки, затем махнул рукой:

— Ладно. Какие дровосеки?

— Вот! — довольный, я поднял вверх указательный палец. — А могли бы и догадаться, Грязев! Одна очень добрая женщина отправила свою дочку через лес к бабушке. С пирожками.

— Красная Шапочка, что ли?

— Точно! Если опустить все подробности, там волк проглотил некоторое количество людей, а потом пришли дровосеки, вспороли волку брюхо и выпустили наружу всех родственников.

— Вам смешно?

Честно говоря, заросли меня интересовали гораздо больше, нежели выяснение отношений с главным инженером, но я таки счел нужным ответить, хотя глядел мимо собеседника:

— Отнюдь. Мне не смешно, но стало повеселее, потому что теперь я абсолютно точно знаю, что девочку здесь не убивали.

— Откуда?

— Погодите, Грязев, не мешайте!

— Михаил Евгеньевич, я серьезно! — Напарник все заметнее нервничал. — Откуда вы знаете, что ее не убили? Что с ней стало? Где она?

— Тихо-тихо-тихо! — Я наконец посмотрел на него. — Я не сказал, что знаю, где она и в каком состоянии. Я знаю только, что здесь ее не убивали. Увы, это не значит, что она все еще жива, хотя я на это надеюсь… и постараюсь найти ее… если вы мне поможете. М-м-м-м?

— Как?

— Грязев, вот представьте…

— А можно без этих ваших?..

— Нельзя! — отрезал я и подумал было обидеться, но тут напарник выкинул фортель:

— Михаил, если в течение часа я не сообщу о результатах, начнется «охота на волков»!

— Ух ты!

Неожиданно, прямо скажем. Хотя, если подумать…

— Матвей Ильич?

— Угу… — Грязев отвернулся. — Я был против!

— Не сомневаюсь. Поэтому пошли со мной?

— Вы знали что-то, чего не знал я, чего не знали мы. Мне стало любопытно, на чем строится ваша уверенность. А вы мне сказки рассказываете…

Ах, Матвей Ильич! Ах, чертяка! Неожиданно, но предположить было можно. Человек с плаката привел свой народ к цели — планета обживается, нефть качается, земные яблони цветут, демографический всплеск достигнут, работа и быт отлажены. Что еще требуется? Человек с плаката больше не нужен, полководец превращается в чиновника в кабинете — заслуженного и раздражающего, числящегося и несущественного. Как часто в истории Земли именно в такие моменты придумывались революции, войны, «обнаруживался» внешний враг или враги народа?

Ах, как кстати пришлось мэру это нападение! Если бы не следы, я бы теперь мог запросто решить, что исчезновение Вали инсценировано, свидетель липовый, и так далее, и тому подобное. Собрать народ, сплотить очередной целью, повести толпу на травлю лютых хищников… И тут, видимо, кто-то из приближенных вспоминает, что формально на планете есть специалист, отвечающий за экологию. Правда, в последнее время специалист совсем сбрендил, ушел в леса, живет один… Ну так тем лучше! Вытащим его из лесов, отправим туда, где сами ничего толком не нашли, — пусть и он не найдет, а это развяжет нам руки…