Скотина

Деть. Сон.

— Ребенок спит? — робко спросил я.

— М-м-му! — коротко протрубил хоботок.

Скотина поднялась и, оглядываясь, пошла в сумерки.

Твою мать! Они еще и разумны… Нет, я и раньше нисколько не сомневался в сообразительности скотин, но даже в самых смелых мечтах не мог представить их за той гранью, которая разделяет умных животных и разумных существ!

Оставив ружье на поляне, я шагнул следом. Надежно укрытое от глаз паутинной галереей, расположилось на ночлег целое семейство. Впрочем, почему только на ночлег? Возможно, это место было их постоянным убежищем. Домом. У входа нас ждала еще одна взрослая особь, в дальнем конце галереи маячила, тревожно перетаптываясь с ноги на ногу, другая. Вглядываясь до рези в глазах в густой полумрак, я видел мягкие, пушистые кроватки-гнезда, в которых спали детеныши. Большие «кровати» взрослых скотин пустовали.

Слева направо, от одной стены галереи до другой, был растянут гамак. Сперва я не поверил глазам — но это действительно был гамак! Сплетенный из паутины, корявенький, но легко узнаваемый. В гамаке умиротворенно посапывала девочка. Под гамаком… Я едва не рассмеялся, настолько нелепым показался мне предмет, стоящий внизу, — аккуратно сымитированный из местных водорослей ночной горшок. Видимо, скотины посчитали его непременным атрибутом спальни человеческого детеныша.

Итак, пока мы обживали планету, они изучали нас. Не так грубо, как мы, не вылавливая и не препарируя, они уже научились имитировать нашу речь — не просто имитировать, но и передавать с ее помощью элементарную информацию. Они знают, как некоторые из нас предпочитают спать. Они даже с нашей физиологией знакомы. А мы? Что знаем мы, кроме того факта, что оказаться в запертой клетке для них смерти подобно?

Мне стало душно, голова разламывалась, а мое недавнее желание расхохотаться можно было расценивать как предвестник нервного срыва. Я попятился, выбрался наружу, вдохнул полной грудью. Не забыть спросить у них, от чего же они спасли Валю там, на опушке?..

Из-за горизонта донесся едва слышный рокот. Господи, если ты есть, пусть вертолеты сегодня не долетят, пусть не отыщут ни это место, ни другие дома! Пусть коммуникатор, выпавший из рук Грязева и подхваченный мной, не перестанет передавать сигнал! Пусть горло мое, задушенное спазмом, выдавит из себя хоть пару звуков приказа: «Не стрелять!»

Если есть на свете справедливость — пусть все так и будет…