Уайтбол

— Христо!..

Молчание.

— Вперед, бегом.

Бегом — это верх оптимизма, на таком-то рельефе…

…Какого черта кэп врубил дальний свет? И зачем прется в сторону вулкана? Или это все-таки не налобник, опять наши новые знакомые?

Почему молчит? Телефон неисправен?..

Невыносимо долгим, петляющим маршрутом мы, наконец, спустились с завала. К этому времени огонек, который я счел за налобник капитана, добрался чуть ли не до вершины хребта. То здесь, то там мелькали фонари «аборигенов», один раз — совсем рядом с той светлой точкой, на которую мы ориентировались. Короткая вспышка — длинная, еще короткая — еще длинная…

Сигнал от маячка почти исчез.

— Какого х…?

Вопрос риторический. Какого х… — и так ясно.

Путеводный огонек скрылся за гребнем. Одновременно замолчал маяк.

…Он здорово повредил колено. Из трещины все же кое-как выбрался. На поверхности включил дальний свет, огляделся — и тут же вырубился. Надолго. Все это мы уже потом узнали.

Шок

— Капитан, вы меня слышите?

Христо открыл глаза. Увидел лицо Анны, будь оно неладно.

Ослепительно красивая женщина. А также — оглушительно прекрасная… Наверно, и осязательно — тоже… зараза. О чем думали эти умники на Земле, когда комплектовали экипаж? Такая красивая женщина в затяжном космическом полете — западло для всей экспедиции. Сами бы попробовали вести монашеский образ жизни в присутствии красивых баб… Уроды.

«Уроды» рассудили по-своему. Обвинили Христо Ведова в средневековых предрассудках и слили все его возражения как несущественные. В экипаже оказались дамы. Одна из них — Анна.

…Пожалуй, единственный человек на корабле, который не видел, насколько серьезно прищемило капитана нежное чувство — сам капитан. Он вообще редко анализировал свои чувства.

Впоследствии недоброжелатели обвиняли Христо Ведова во всех грехах. Среди грехов фигурировало и то, что капитан принудил к сожительству одну из немногочисленных женщин «Ганимеда». То есть, даже тут злоупотребил служебным положением… Странно. Непонятно, как ему удалось скрыть этот факт от экипажа. Казалось бы — «никуда на деревне не скроешься», любой чих как на ладони…

— Христо, вы слышите меня?..

— Слышу.

Тело проснулось полностью. Без особой радости сообщило, что по нему, как минимум, проехал дорожный каток… Боль подхлестнула мысли. Всплыли в памяти события последних часов… или дней? Бегство от планетарных чудовищ, изрезанный склон, падение в трещину… или это все прибредилось?.. Дальше — потеря сознания и пробуждение в кошмарном сне. «Христо, прием. Как слышишь, кэп?» — «Слышу…» — «Где ты?» — «В заднице».

…Сине-фиолетовая полость (ни залом, ни вообще помещением это не назовешь) и множество гигантских слизней… Слизни обволакивают человека, зондируют какими-то электрическими импульсами, пытаются… черт, да они же пытаются содрать с него скафандр!..

Христо заорал. Твари его не услышали, зато услышали геологи.

Христо дернулся. Это уже заметили слизни. Один из них — тот, который обхватил капитана — отпрянул. Белесая туша, несколько щупалец вокруг пасти, под тусклым фонарем во лбу — огромный блеклый глаз на ножке…

— Кэп, ответь. Где ты?

— В заднице, бл…!

Медленно, стараясь не делать резких движений, капитан попробовал подняться. Опоры нет, пружинящая масса под ногами то выталкивает, то проседает. Балансируя на этом живом киселе, Христо попытался сделать пару шагов. Ничего не вышло. Обежал налобником пространство вокруг себя. Неужели совсем не за что уцепиться? На жуткие одноглазые головы лучше не смотреть — сбрендишь, если сбрендишь — не попасть тебе на корабль… Камень! В пяти метрах — камень. До него бы добраться. Пролезть между двумя чудовищами, не обращая внимания на них. С камня прыгнуть к выходу… а где здесь выход?.. Неважно. Вперед.

Опустился на четвереньки и пополз, утопая в кошмарном полу — матрасе. Придержаться за «складки» невозможно: скользкая ткань уползает из рук и тут же распрямляется…

Электрическое щупальце прикоснулось к спине. «Пошел ты…» — с тупым отчаянием подумал капитан.

Потом его потащили вверх. Следующее, что Христо увидел — такой же, как стены, синевато-фиолетовый потолок. Попробовал вырваться, но два толстых щупальца плотно прижимали его к чему-то твердому, и это твердое двигалось… Стрелять. Стрелять под себя, вниз… вот только руку не выдернешь. Христо напрягся — щупальце прижалось сильнее, сдавило диафрагму. Капитан попытался вдохнуть и снова потерял сознание.

Следующее пробуждение — на твердом каменном полу… нет, на ледяной поверхности планеты. Чертова улитка рядом, опять тычет электрическими щупальцами в шлем, в грудь, куда придется… Похоже на цикличный сон — кажется, проснулся, а на самом деле провалился на следующий уровень преисподней.

Христо поднялся на ноги — и чуть снова не упал: от боли в глазах потемнело.

— Кэп, ответь, мать твою!

— Сориентируйте меня…

— Где ты? Твоего маяка нет!

— Включаю аварийный.

— Все равно нету ни черта. Ты в состоянии двигаться?

— В состоянии.

— Что видишь перед собой?

— Горы. Большие. Далеко.

— А справа, слева?

Христо огляделся.

— Слева — трещина. Огромная. Справа — треугольная горка. Маленькая. И хренова туча гигантских улиток.

— А муравейник где?

— Какой муравейник?

— Вулкан, твою мать! Где он находится?

— За трещиной. Далеко.

— Ты уверен?..

— Уверен.

Замешательство на том конце канала, обрывочные фразы:

— …его же к муравейнику потащили!

— …значит — не его…

— …все равно, как он мог он туда попасть?..

— …машина! Вы капитана видите?..

— …нет. Только слышим.

— …слышите?!?!

В голове — муть. Мысли путаются, реплики геологов плывут мимо сознания. Вокруг ползают улитки. Бред сумасшедшего…

— Долго мне ждать?..

— Встань спиной к горам. Так, чтобы вулкан справа, а сопка — слева. Иди вдоль разлома. Машина выходит навстречу. Торопись, у тебя кислород кончается. С богом, капитан…

Христо развернулся, куда велели, и двинул вперед.

Позже справа и слева периодически мелькал свет — короткий, длинный, непрерывный, всякий. Время от времени в наушниках звучали голоса; кто-то, кажется, требовал ответить, спрашивал, где капитан находится, вот только кто — человек или слизень? Христо больше никому и ничему не верил. А потом голоса исчезли.

Последнее, что он увидел — далекий призывный свет прожекторов вездехода… или это опять улитки?.. Предпоследнее, что почувствовал — удушье. Наконец — последнее, что ощутил, бессильно лежа на земле — гадостное прикосновение электрических щупальцев…

Это — реконструкция, составленная из обрывочных воспоминаний самого Христо Ведова. Пришлось ей придать некоторую литературную стройность. Если б я попытался воспроизвести оригинальный монолог, многоточий в тексте оказалось бы гораздо больше, чем букв.

Некоторые биографы утверждают: человек, которого позже назовут «безумным капитаном», сошел с ума именно тогда. Спорный вопрос, ведь шок — еще не основание для безумия. Вроде бы. Но в свете последующих событий… Похоже, с Христо Ведовым действительно произошло нечто, переломившее его сознание. Возможно, нечто большее, чем шок…

— Где я?..

— В медотсеке «Ганимеда».

— Живой, что ли?

— Очень похоже на то, — улыбнулась Анна.

— Остальные вернулись?

— Вернулись, и все — в порядке, кроме вас.

— А со мной что?

— Серьезного ничего, зато очень много несерьезного. Сломано два ребра, пострадал мениск, гематомы, нарушение сердечного цикла — видимо, как следствие асфиксии[6]…

— Стоп. Наоборот нужно было спрашивать. Что у меня осталось?

6

Асфиксия — удушье.