Уайтбол

Часам к шести вечера наша звездная леди устала и попросилась в отель, куда мы и поехали, теперь уже без остановок. В самом конце пути телефон у меня тихонько пискнул. На дисплее высветилось сообщение — давешнее письмо прочитано абонентом… ну, хоть что-то.

Когда Александра регистрировалась, с улицы появился совершенно измученный Вик. Улыбнулся, пожал гостье руку:

— Ну, вот и ты. Сколько лет, сколько зим, Сашенька!

— Сейчас скажу. Семь с половиной, точно.

— Ты потрясающе выглядишь. И это — ни разу не комплимент.

— Я знаю, Вик.

— Ну да — спутниковый фактор[4]… Мы тут изнашиваемся, а вы там — как в термосе. Эхх, в глубине души я все-таки надеялся, что получится комплимент. Не получился. Ну, тогда просто скажу, что чертовски рад тебя видеть.

— Взаимно, Вик.

— Извини, что не приехал встречать. У нас тут такое…

— Да, я знаю. Ужасно.

Ужаса в ее голосе не больше, чем у Ри, что достаточно предсказуемо. У циклопов смерть внутри Города трагедией не считается, а наши оциклопевшие соотечественники — кто осознанно (например, биофизик Ри с его теорией общего предка), кто бессознательно (с кем поведешься) воспринимают Землю как эдакий непомерно разросшийся Город. «Головой понимаю, но…»

— А ты все эти семь лет не расставался со своим патриархом Венским.

— Чур, чур, не поминай к ночи. Расставался, еще как. Венский зазвал меня обратно, когда занялся проектом «Уайтбол». Честно предупредил, что я у него буду затычкой во все дыры, потому — кем же еще затыкать дыры, как не собственными бывшими аспирантами. Но при этом пообещал приличные деньги. Мягко скажем — приличные, по сравнению с моей тогдашней зарплатой. А если еще учесть сумму иска, который мне выставила моя дражайшая бывшая половина…

— Что за иск? Это уже после моего отбытия случилось.

— Ай, долгая история, потом расскажу. Тебе сейчас отдохнуть надо, нам всем завтра предстоит тяжелый день. Так, о чем я? Миша… Ри, спасибо большое за помощь… Миша, пообщаться нужно, — и извиняющимся тоном добавил:

— Что-то у меня голова кругом.

— Я прощаюсь со всеми до вечера, — сказал Ри. — Есть предчувствие, что мы вот-вот снимемся отсюда, а у меня остались кое-какие дела в Среднеросске.

Вик кивнул:

— Ри, я еще зайду — по поводу завтрашнего дня. Или позвоню.

Мы проводили гостью в номер и отправились ко мне.

— Как прошел день?

— Не спрашивай, — поморщился Вик. — Больше всего на свете ненавижу чиновников. Ненавижу их даже сильнее, чем врачей. Но дело сделано, все бумаги оформлены. Завтра хороним.

— Что, прямо здесь?

— Почти. В северном направлении есть городок Икша Среднеросская. Юра оттуда родом, там его родители похоронены. Жена не возражает, так что…

— У него еще и жена есть?

Вик кивнул:

— Я тоже плохо разбираюсь в гей-специфике. Но жена есть, приехала сегодня с сынишкой, остановились здесь, в Среднеросске, у Юркиной родни. Еще прибыли представители института, в котором Юра с Сержем работают… работали. Представителями сейчас Серж занимается. А я вот что хотел сказать: этот городок, куда мы завтра отправляемся, аккурат на полдороге к нашей базе. В Среднеросск нам возвращаться не с руки… Голова у меня нынче дурная, будь друг, напомни: я ничего не упустил?

— А чего ты мог упустить? Едем, и слава богу. Сколько можно тут торчать. Чем дольше торчим, тем больше проблем.

— С Сержем я разговаривал. Ри посетили своевременные предчувствия. С Сашей потом поговорю: надеюсь, она не планировала здесь уик-энд. А если планировала — войдет в наше положение. Знаешь, вчера мне казалось, что мы теперь навеки останемся в этом проклятом городе.

— Мне тоже. Поэтому — бежим, пока не поздно.

— Венский рвет и мечет. Злой, как голодный крокодил.

— Увы. Тебе еще нужна какая-нибудь помощь?

— Нет… наверно, уже нет.

— Тогда мне твоя нужна.

— Что-нибудь случилось?

— Да как тебе сказать…

Я вывалил на него весь груз своих утренних проблем: поведал про визит к следователю, пересказал содержание беседы, особенно про невесть откуда взявшийся клон Шурика.

Вика эти чудеса совершенно не заинтриговали. С минуту он молчал, потом поинтересовался:

— То есть, пуаро тебя отпустило восвояси?

— Насколько я понимаю, у него не было выхода.

— Ну, и слава богу.

— Это — все?

— А ты чего хотел?

Обиделся за вчерашнее, что ли? Или опять батарейки сели?

— Вик… извини, я намедни погорячился и наговорил грубостей. Больше не повторится. Помоги мне подумать.

— Я опять придумаю какую-нибудь чушь.

— Ну и пусть. Ты придумаешь одну чушь, я — другую, а все вместе получится мозговой штурм.

— А все вместе получится чушь в квадрате. Хорошо. Слушай, — он оживился. — Вчерашнюю версию — насчет того, что я являюсь переносчиком вируса уайтбол — забудь. У меня с тех пор другая появилась. Собственно, ты и подсказал.

— Интересно. Выкладывай.

— Допустим, уайтбол (или его источник) — разумное создание. Какой-нибудь циклоп — мутант, переросток… ладно, давай без хохмочек. Допустим, он предвидит будущее. Как ты, только лучше. Уже знает, кто к нему едет, и считает этих людей… ну, скажем, своей собственностью. Тогда естественно, что он пытается защитить их от опасности.

— Зачем мы ему нужны? — улыбнулся я.

— Кто ж его знает. Очевидно одно: любая форма жизни имеет хоть какие-нибудь мотивации. Жрать и размножаться требуется даже амебе.

— Н-да… Фиговый из него защитник. Больно неуклюже действует. Вот если бы, например, этот квази-Шурик явился лично мне, как та самая птица в огненном потоке…

— Какая птица? — переспросил Вик.

— А, блин, неважно. Если бы он явился персонально мне, эдаким ярким глюком, и заявил: «Ребята, валите отсюда, пока не поздно» — все было бы нормально: уайтбол сказал, я услышал, встали-пошли…

— Ну, а так — встали-побежали… черт, пораньше бы.

— Елки-палки. Вик! Объясни мне, ради Христа, какой смысл в этом дурацком представлении, если квази-Шурика я не видел, мигалку, в принципе, мог переключить кто угодно, а по факту история все равно закончилась моим озарением? Это ж какое количество холостых выстрелов.

— Нерационально, да. Точнее — иррационально, по нашим представлениям. Уайтбол ведь не человек. Чужая логика.

— А мотивы у него, по-твоему, получаются вполне рациональные — жрать, размножаться…

— Мотивы, возможно, тоже иррациональные. Про жрачку и размножение я так, для примера ляпнул, — Вик зевнул, наморщил нос:

— Ладно, Мишка. Для нас эта история закончилась. Просто сидим и фуфло гоним.

— Нет, погоди. Мистика мистикой, как говорит пан Савицкий, но ведь откуда-то взялся этот самый Шурик, раз его видела целая куча народу?

— Ну что ж, гулять так гулять. А если куча народу на самом деле видела не его? Коллективная галлюцинация.

— Интересно.

— Знаешь, заключить пари я бы, конечно, не решился, но только чуется мне: не найдут они никакого человека с лицом твоего Шурика. Поскольку такого человека не существует в природе. А будет так: спустя какое-то время найдут настоящего бармена, и тот ровным счетом ничего не вспомнит о том, где провел последние дни. Вроде амнезии или промывания мозгов. И никто никогда не узнает: был ли бармен сам в тот день в Городе, или его замещала еще какая-нибудь зомбированная личность. Например, из числа посетителей.

— Аминь, — сдался я.

— Ну и хорошо. Теперь пусть пан Савицкий мучается, а ты остынь. Таких замечательных мультиков в твоей коллекции скоро будет больше одного, вот тогда и поищешь объяснений, если желание не пропадет.

— Уже больше одного… кажется. Знаешь, Саша Лунева вызывает у меня стойкое дежа вю. Хотя… здесь, наверно, нет никакой мистики: под амнезию в свое время попало некоторое количество личных воспоминаний. Может быть, Саша из их числа.

— А она тебя узнала?

4

Считается, что одним из основных условий износа организма является земная гравитация. Таким образом, на планетах с низкой гравитацией процессы старения тканей замедлены.