Зверь силы

Утром никакого французского языка я не помнил, от слова «шахматы» тошнило, голова раскалывалась на несколько неконгруэнтных частей.

Стало очевидно, что западный ветер — тоже чужой. Недаром он не хотел со мной знакомиться. Южный — с ним понятно: ветер сексуальной энергии, в силу характера всех любит. А этот, видимо, любит только своих. Зря я к нему приставал.

На семинаре на сей раз пролетел три десятка метров в глубь земли, захлебнулся в грунтовых водах и опять потерял сознание.

Люстра в тот вечер раскачивалась со страшной силой и в итоге треснулась о потолок.

— Объясни мне популярно, что такое архетип, — попросил я Ляльку, снимая в потемках остатки плафона.

— Ну, если совсем популярно…

— Да уж, пожалуйста, без зауми.

— Сказки в детстве читал?

— А как же. Буратино, Малыш и Карлсон…

— Народные сказки.

— Это типа Змей Горыныч и серый волк?

— Вроде того. Так вот, фольклор — внешнее отражение архетипов. Есть такие универсальные общечеловеческие символы, в подкорке сидят, рулят подсознанием наряду с фрейдистскими комплексами. Наружу вылезают в виде художественных образов. Например, Змей Горыныч: драконы есть в культурах практически всех народов. Усек?

— Понял. Попробую.

Всю неделю дул северный ветер. Он мне сразу не понравился. Что-то в нем было исходно враждебное. Хуже того: я чувствовал, как эта тварь пытается распечатать нечто зверское и низменное в кладовых моего подсознания. И вел он себя совершенно брутально: фигачил в морду без всякого приглашения.

Результат сказался, как всегда, в субботу. Мне пришлось извиниться перед Лялькиной мамой (мы собирались к ней в гости), и рвануть в одиночестве на дачу. Хорошо, что мои родители по весне и так собирались перекладывать печь. Если бы я ее не разнес — точно кого-нибудь убил бы.

Проснулся утром в ледяном, промерзлом доме. По уши в соплях, с температурой и чернейшей апатией в придачу.

И потащился в город на семинар.

На сей раз я улетел совсем неглубоко. Моему взору предстал гигантский лаз, и из лаза этого вылезло нечто огромное, зеленое, с четырьмя глазами (а может и больше), с исполинскими резцами, попутно перемалывающими камни. Не успел я испугаться, как пасть чудовища разверзлась и оное прыгнуло… так я закончил свою бренную жизнь чуть ли не с первыми звуками бубна.

— Ну, как сегодня, горе мое? — поинтересовалась вечером Лялька, отдирая горчичники от моей пылающей шкуры.

— Большую зеленую камнеежку встретил.

— Кого встретил?

— Это такой персонаж из студенческого фольклора.

— Цирк, — фыркнула моя подруга. — Но уже лучше. Правильным путем идете, товарищи. До архетипов остался один шаг. Можно знаешь чего попробовать: перед тем как уснуть, закажи, чтобы зверь силы тебе во сне явился. Иногда получается.

Лампочка опять погасла и последний горчичник остался жить у меня на спине еще на пятнадцать минут.

На ночь заказал себе зверя силы. Приснилась большая зеленая камнеежка с сопутствующим ей летальным исходом. Проснулся от собственного крика, и температура на нервной почве подскочила под потолок.

Не знаю, какой ветер дул в эту неделю, поскольку всю оную просидел на больничном и на улицу не вылезал. Но к воскресенью был на ногах и готов к бою.

Стоило выйти из дома — он повеял в лицо. Он. Я это сразу понял (не знаю, каким чувством): мой. Восточный.

Шел на семинар и знал: сегодня случится. Сегодня — обязательно.

В этот раз я не встретил мантийных пород, грунтовых вод и прочих камнеежек. Правильной формы тоннель, который я проскочил сравнительно быстро. Успел увидеть солнце, потом — исполинский край земного диска, и очутился в морской воде. Опускался все глубже и глубже, но почему-то не захлебывался, и вроде бы как даже дышать не требовалось.

Меж тем становилось темнее и темнее, и вместе с этими потемками нарастала тревога — ощущалось приближение чего-то гигантского…

В кромешном мраке я висел, уже никуда не погружаясь, не отдавая себе отчета где верх и где низ. А рядом со мной находился кто-то настолько огромный, что подумалось мне: слава богу, ничего не видно. Если бы увидел, сбрендил бы наверняка…

— Кто ты?.. — прошептал я. А может, просто в голове пронеслось.

— Как ты задолбал своим склерозом, — прогрохотал голос со всех сторон, перекрывая даже звуки бубна — поводыря в нижнем мире. Казалось, тысячи динамиков окружают меня — справа, слева, наверху, на дне… хотя какое тут, к чертовой матери, дно. — Каждый раз одно и то же спрашиваешь.

Я висел оглушенный и обескураженный. Пока соображал — действительно стало тихо или у меня барабанные перепонки лопнули, голос отрегулировал амплитуду с частотой и прочими параметрами и произнес все еще громко, но уже в приемлемом диапазоне:

— Я — змей. Мое имя — Юша. Персонаж славянской космогонии, земледержец. Архетип, к вашим услугам.

— Ты — мой зверь силы?

— Он самый, — подтвердил змей и прогундосил: — И бууудешь ты теперь пооолзать на животеее своем и питаться прааахом…

— Спасибо за прогноз, — выдавил я.

— Кушай на здоровье. Не забудь, что имя никому говорить нельзя. Кто узнает имя — получит власть над шаманом.

— Я в курсе. Нам инструктор объяснял.

— Может, еще чего узнать хочешь, пока время есть?

Количество вопросов в моей голове достигло критической аморфной массы. В конце концов, наружу вырвалось нечто совсем ни к селу, ни к городу:

— Почему так много землетрясений в последние два месяца?

— Блин! Да то ж ты виноват. Все пытаешься меня вспомнить. А я чувствительный. Нервничаю и ворочаться начинаю.

— Вон оно что. А если я тебя запомню, ты больше ворочаться не будешь?

— Буду… иногда. Когда хвост затекать начнет. Как обычно, в фоновом режиме.

Бубен изменил ритм — два контрольных удара, и дальше стук пошел быстрый.

— Иди, это тебя, — констатировал змей. — Зови меня, ежели чего. Конечно, если не забудешь опять все на свете.

Я рванул наверх. Проскочил морскую толщу, автоматически удивившись, что кессонку не огреб[1], потом — границу земного диска, мельком отметил патриархальные рощи с кущами и здорового краснорожего бога, разъезжавшего в колеснице по небу. Пролетел сквозь тоннель и, с последним ударом бубна, открыл глаза.

Получилось, епт!..

Будучи человеком обстоятельным, я решил не гнать волну, а входить в процесс постепенно. Сначала обложился целой тонной полезных книжек, среди которых — полная энциклопедия славянской мифологии и подробный справочник физиологии рептилий. Читал все вышеозначенное и гадал: какие же преимущества должен принести мне новообретенный партнер?

Если верить фольклору, то сила должна быть неимоверная: Юша-Змей сотни тысяч лет наш земной диск поддерживает, чтобы оный в море-окияне не утоп. Значит, я теперь смогу вместо Атланта Эрмитаж подпирать.

А может — мудрость? Все-таки животина древняя, сколько всякого перевидала.

Или — долголетие? Рептилии отличаются от теплокровных длинной жизнью.

А вот еще: они чутко воспринимают вибрации почвы. Ко мне никто теперь незаметно подкрасться не сможет…

Перебрав весь каталог возможных бонусов, я, наконец, решил попытать счастья. Вышел в парк и мысленно позвал: «Юша!»

…Очнулся в больнице. По словам медсестры, людям, которые нашли меня в парке, так и не удалось привести сие бездыханное тело в сознание.

Поблагодарил, извинился за беспокойство и пошел домой. Уже в подъезде сообразил, в чем дело: зима ведь, хладнокровные в спячку впадают.

А инструктор врал, что зверь приносит только силу, слабые черты оставляет при себе…

Решил не торопиться с выводами, тем более до воскресенья оставалось еще два дня. Закрыл в квартире все форточки, включил обогреватель. Ну вот, благоприятная среда создана. Опять позвал зверя по имени.

1

Дайверам категорически противопоказано всплывать быстро. Нужно притормаживать, чтобы успевало восстанавливаться давление. В противном случае — кессонная болезнь: блокада кровотока азотными пузырями.