Страница 115 из 140
Степан. Денис Григорьевич!..
Тимошин. Посиди, отдохни.
Степан отходит к дивану, садится.
Голышев. Итак, я в доме знаменитой Анастасии Колосовой. (Осматривается, обращает внимание на диаграммы и снопы на стенах.) О-о! Это что же — всё ее урожаи?
Черных. Да, ее урожаи.
Голышев. Помнится, Анастасия Никитишна впервые прославилась своими урожаями в те же годы, как и Мария Демченко?
Черных. Немного позже. Но писали о ней во всех газетах не меньше, как о Демченко.
Голышев. Интересно, интересно! (Рассматривает диаграммы.) Иному человеку эти цифры, может быть, ничего не скажут, а мне скажут много. Я ведь сам из крестьян, помню еще соху и трехполку.
Тимошин. Тут у нее целый музей.
Черных (разглядывает с Голышевым диаграммы, плакат с портретом Насти). Да, музей… Вечным передовиком стала.
Тимошин. Как ты сказал?.. Вечным передовиком?..
Черных. Да вот — все так же у нее, как и до войны было…
Тимошин. Одна — впереди, и никого с нею рядом?..
Черных. И как она это сберегла? Увозила на Урал, что ли?.. Плакаты пожелтели от давности.
Входит Настя.
Настя. Ох!.. И Денис Григорьич здесь! И Василий Павлович! Здравствуйте! (Вопросительно взглядывает на Голышева и Жукова).
Приезжий колхозник. Сергей Петрович Жуков, животновод из Куйбышевской области.
Настя. Давно ждете? Что ж ты не сказала, Люба?
Тимошин. Подкачала твоя секретарша. Нет, мы сами не пустили ее с докладом. Ничего, ничего. Познакомьтесь: композитор Андрей Ефимович Голышев.
Голышев. Очень рад приветствовать вас в вашем доме, Анастасия Никитишна! Между прочим, мы знакомы. Помните, нас познакомили в Москве на сессии, когда вы рассказывали там о ваших рекордных урожаях? Я тогда же решил обязательно приехать когда-нибудь к вам.
Настя. Помню, помню!
Фрося и Дуня с баяном подошли к открытому окну.
Садитесь. (Подает всем стулья.) Не я одна знакома с вами, Андрей Ефимыч. У нас колхозницы ваши песни поют. Алена! Как это: «Где ты, лето знойное?..» Люба! Дуня!
Люба. Ой, что вы!..
Алена. Что ты, Настя!.. Да я сегодня маленько и не в голосе. Вчера у сестры на именинах гуляла.
Тимошин. Спойте, спойте, не церемоньтесь.
Дуня заиграла, Алена и Люба поют:
Оборвали песню, засмеялись.
Настя. Ну-ну? Что же вы?..
Люба и Алена переглянулись, запевают другую:
Смех, аплодисменты. Фрося и Дуня отошли от окна. Все сели по местам.
Голышев (вздохнув). Настасья Никитишна! Я уж два года не пишу песен.
Настя. Почему?
Голышев. Заседания, комитеты, доклады… Вот — вырвался. И то — как вырвался! Сердце. Пять врачей в один голос сказали: немедленно отдыхать. Путевка в Мацесту в кармане, на два месяца. А я по дороге передумал. Отошлю путевку назад. Дачи, санатории — все не то. Лучше проживу эти два месяца в деревне, вот с вами, вашими колхозниками. Оперу, может быть, о вас напишу.
Приезжий колхозник (Савелию Марковичу). Папаша! Пойдем, проводишь меня по колхозу. Фермы посмотрим. А сюда позже зайдем. Хозяйка занята.
Савелий Маркович. Занята! Она всегда занята!..
Тимошин. Ты чего такой сердитый, Савелий Маркович?
Савелий Маркович. Да я уж, Денис Григорьич, рассказывал. Опыты делаю, как в нашей местности побольше разных деревьев развести. А на мою работу — никакого внимания!
Неловкая пауза.
Алена. Папаша у нас — любитель! Все чего-нибудь доискивается. И на детях опыты делал. Детей у него было восемь душ. Семерых крестил, а восьмого оставил так, некрещеным, для опыта — что получится, горбатое или кривое?
Тимошин. И что ж получилось?
Савелий Маркович. Полковник получился!.. Вот так всегда меня на смех поднимают! Пойдем, гражданин!
Тимошин. Я заеду к тебе домой, Савелий Маркович, там поговорим.
Савелий Маркович. Заезжайте, милости просим!
Приезжий колхозник и Савелий Маркович уходят.
Настя. Чудак! Таким способом хочет акклиматизировать южные деревья, от которого Мичурин еще в молодости отказался.
Тимошин. А чего ж не поможешь ему другой способ найти? Ты, вероятно, больше читала и Мичурина и о Мичурине.
Черных. У старика возраст уже не тот, чтоб бесплодно терять годы.
Тимошин. Да. Как же это у вас так — врозь? В одном колхозе живете.
Настя. Люба! Собирай на стол.
Тимошин. Нет, нет, не хлопочите! Мы не надолго, сейчас поедем. Андрей Ефимович хочет остаться у вас, а мы поедем дальше. К нему (на Черных) в МТС. И на водохранилище. (Голышеву.) А может быть, и вы с нами? Покажем вам нашу стройку.
Настя. На водохранилище?
Черных. Под Сухиновку. Там уже работают. Начали.
Тимошин. А ему (на Черных) поручили шефствовать над стройкой. Как инициатору. Да и техника — у него.
Настя. В добрый час.
Тимошин. Пяти колхозам дадим воду на огороды. Поливные помидоры, стригуновский лук, баклажаны, капуста. Завалим город овощами! (К Насте). А ваш колхоз, говорят, плохо там работает.
Черных. Там надо сейчас и живой силой помочь, Настасья Никитишна. Упустим сухую погоду — осенью в дожди придется копать.
Настя. Я за колхоз не отвечаю. Шаврова спрашивайте.
Тимошин. И Шаврова спросим. Ты сама-то выходила со своими девчатами?
Настя. Нет еще, не управилась.
Тимошин. Ясно. Пример подаешь?
Настя. Все я да я. Пусть еще кто-нибудь подаст пример… Я думала, вы с чем хорошим приехали, а вы шумите на меня… Да, может, закусите с дороги? Я живо соберу. Пирожков напекла!
Тимошин. Нет, не надо, мы уже завтракали.
Голышев. Машинно-тракторные станции, колхозы, безмежные поля… Я сам из деревни Голыши Смоленской области. Название-то какое — Голыши! Отсюда и фамилия моя — Голышев. В избах топили по-черному. Хлеб пополам с лебедой… Нет, вы не представляете, как это замечательно все, что вы делаете здесь!
Тимошин (с теплой усмешкой). Немножко представляем, Андрей Ефимыч.
Голышев. Вы не смейтесь. У вас это все на глазах, каждый день, примелькалось… То, что творит народ, словами не опишешь. Тут нужна именно музыка! О таких (на Настю) героях нашего времени… Вы меня растрогали. Вы поете мои песни и помните, кто их сочинил. А я — то, в каком я долгу перед народом!.. Если так будет продолжаться… Слушайте. Я — член четырех юбилейных комитетов, я редактор радиоальманаха, член художественного совета двух театров, я принимаю все музыкальные спектакли, чествую, заседаю, выступаю…
1
Песни М. Исаковского.