Страница 14 из 61
- Доброго утра, мессир Ройс, - Тобальд, увидев Феликса, вскочил со своего табурета. - Хотите запрячь коня? Отличные кони у вас, мессир, сразу видно благородного человека.
На самом деле Феликс еще и сам не решил, стоит ли брать ему коня, если до дворца можно вполне прогуляться и пешком: посмотреть на город и его обитателей. Однако, поразмыслив, он решил, что все же являться пешим к королевскому замку ему, барону, как-то не к лицу, поэтому согласно кивнул Тоби, и направился к конюшне.
- Да, мне надо съездить по делам.
Заседлав жеребца, Ройс легко вскинул тело, отозвавшееся едва заметным сопротивлением, напомнившем о пятидневном конном переходе, в седло и выехал во двор. Одет он был хоть и не в вычурное платье, какие обычно таскают на себе столичные аристо-модники, однако достаточно для того, чтобы внешний наблюдатель смог с уверенностью сказать, что перед ним не какой-нибудь крестьянин, купец или ремесленник, а человек знатного происхождения.
Сапоги из кожи оленя-рогача, редкого в Нолдероне гостя, заправленные в сапоги штаны из лунного черного шелка, из того же материала рубашка, прикрытая коротким, военного покроя плащом, украшенным чешуйками панцирного скорпида и перехваченного у горла небольшой, но изящной золотой фибулой. Талию стягивал широкий кожаный пояс, инкрустированный пластинками черепашьего панциря. Меч Феликс благоразумно решил с собой не брать, рассудив, что вряд ли он понадобится ему средь бела дня на улицах города, а во дворце его все равно придется сдать страже.
Услужливый Тобальд открыл ворота и Ройс выехал на улицу. Где-то высоко над домами города в воздухе разносились гулкие удары: колокола далекого собора Святого света пробили третий час утренней стражи.
Городские улицы уже гудели привычным оживлением: хоть Старый квартал и не был сосредоточием торговли, как Торговый, все же в нем хватало ремесленных и купеческих лавок. Феликс натянул поводья и свернул направо, в сторону Суконной улицы, ведшей к Шелковому кварталу. Не спеша проезжая улицы и площади, он воскрешал в памяти давно забытые картины старого Мирра, который он, до этой поры, видел в трех обличьях.
Одно было - древний облик города, возведенного переселенцами из Хионской империи сотни лет назад, одаривавший Феликса красотой вычурных фронтонов, крепостью каменных стен, узкими улочками, то распахивавшимися в широкие обсаженные могучими липами площади с бьющими в центре фонтанами, то вновь сужающимися, словно ручьи, сбегающие с гор.
Другое было - ликом войны, до сих пор иногда приходившее ему во снах, щерясь на Ройса обожженными пустыми глазницами оконных проемов, выгибаясь нелепыми обглоданными костями руин, посыпая его волосы серым пеплом, отдающим сладковатым запахом, от которого першило в горле, и дыбом становились волосы.
И третий облик он застал четыре года назад, когда спустя два года после победы с оказией завернул сюда на два дня. К тому времени многое в городе было восстановлено, многое отстроено заново. Все еще, то там, то здесь, зияли дырами, словно бельмо на глазу, пустыри, едва расчищенные от закопченных камней; еще не все стены были восстановлены и не шумел еще своим привычным рокотом Торговый квартал. Но уже были видны контуры нового города: так змея сбрасывает свою шкуру и сквозь старую, шуршащую кожу проступает новая, молодая, свежая, пестрящая новыми яркими красками. Казалось, нет уголка, где не стучали бы молотки кузнецов, не слышался свист рубанков плотников, не пахло густым ароматом яичной смеси, что добавляют в строительный раствор умельцы из гильдии каменщиков.
Сейчас же перед Ройсом проплывал четвертый облик нового города, в котором с трудом угадывались черты того Мирра, что предстал перед ним больше двадцати лет назад, когда он впервые пересек Южные ворота. Вот на фасад большого дома, проплывающего по правую руку, словно бы незримой тенью накладывается стена "Королевского стрелка", знаменитого на весь город трактира, где хозяйничал старый Аквидиус, варивший эль, соперничавший, по отзывам многих, со знаменитым осенним элем туатов. А вот фонтан, стоящий в центре небольшой площади и орошающий прозрачными струями окружающую зелень, словно проваливался куда-то вниз, а на его месте вырастала башня Рейеса, место обитания одного из немногих магов, живших тогда в столице.
Феликс с трудом очнулся от воспоминаний-сравнений. И вовремя, поскольку Огонек, почувствовавший слабину в узде, остановился на перекрестке, предоставив хозяину право выбрать направление. Ройс дернул поводья, сворачивая на длинную, карабкающуюся вверх по склону Королевской горы, дорогу.
Подымаясь мало-помалу вверх, следуя извивам широкой, мощеной крупными камнями дороги, Феликс продолжал осматриваться по сторонам, открывая для себя все новые и новые мелочи, отличающие довоенный город от этого, вновь отстроенного. Выехав на небольшую площадь, замыкающуюся с трех сторон домами, он развернул коня в сторону нижнего города и огляделся. С высоты холма можно было увидеть большую часть города и даже часть порта, в глубине которого густой рожью колосились корабельные мачты, а за ними бескрайней синевой раскинулась морская гладь, изредка прокрапленная точками кораблей. Ройс перевел взгляд в сторону и увидел шпили Собора Святого Света.
Он развернул коня и, поднявшись еще выше по холму, выехал на просторную площадь, прилагающую к стенам королевского замка. Немного правее на площадь выходила еще одна улочка, которая, как решил Феликс, вела к боковым, не главным воротам замка: по ней доставляли припасы, необходимые для снабжения замка, и вывозили мусор и нечистоты. В подтверждение его догадки, мимо Ройса прогрохотала телега, нагруженная бочонками и ящиками, за которыми тянулся шлейф дразнящих ароматов колбас и сыров.
Он направился к главным воротам, громадные створки которых были гостеприимно распахнуты. Правда, скучающие возле ворот стражники явно следили за тем, чтобы непрошеные гости не побеспокоили королевскую особу.
- Кто таков? - не меняя позы, поинтересовался стражник в раззолоченной кольчуге и алом плаще, лениво опершись о копье.
- Феликс Ройс, барон Лерна, Северная марка, - Феликс остановил коня в нескольких шагах от стражника. - Желаю получить аудиенцию у его королевского высочества.
- Аудиенцию, значит, - стражник задумчиво смерил взглядом Ройса, как будто от него зависело, получит ли он ту самую аудиенцию. После недолгого раздумья, вздохнув, стражник махнул рукой куда-то в сторону ворот.
- Проезжайте, значит, внутрь, ваша милость, там оставите коня и, значит, в малую канцелярию зайдете, там вам, значит, все и расскажут.
Стражник явно ожидал, что провинциальный барон начнет расспрашивать его о тайнах и перипетиях королевской жизни, однако Феликс, лишь кивнув, встряхнул поводьями, и Огонек, недовольно прядя ушами, зацокал копытами под арочным сводом ворот.
Спрашивать Ройс ничего не собирался, поскольку бывал во дворце еще в той, довоенной жизни, и считал, что вряд ли неведомые строители, восстанавливающие город, изменили дворец до неузнаваемости.
Когда сумрачную прохладу арочного свода сменили солнечные лучи, заливающие обширное пространство, открывшееся взгляду, он решил, что не ошибся... ну, возможно, самую малость.
Говоря начистоту, Ройс не ожидал, что изменения будут настолько велики. И касались они, как можно было убедиться, прежде всего, оборонительных укреплений дворца. Хотя, какого дворца? Его взгляду открылась настоящая цитадель, состоящая из нескольких укрепленных каменными поясами стен оборонительных колец, возведенных явно знающими толк в фортификации мастерами. Феликсу вспомнился довоенный дворец, обнесенный одной-единственной стеной, ни разу серьезно не обновлявшейся со времен постройки. Да и зачем, если город надежно, как были уверены все в королевстве, хранили городские стены и башни, ни разу, до вторжения мрунов, не знавшие равного себе противника.
Сразу за стеной старого дворца начинались разнообразные строения, уходящие вверх к разбитому выше парку, в зелени которого скрывались изящные контуры дворцовых покоев королевского семейства и их приближенных. Феликс знал, что после того как туймены Кулхана Одноглазого ворвались в город, остатки королевской гвардии, защищавшие дворец, продержались на дворцовой стене едва-едва, чтобы юного принца Стефана, сына короля Кейроса, успели вывезти из города.