Страница 2 из 10
— Ты ведь не откажешь своей любимой тетушке в такой маленькой просьбе?!!
— Д-д-да… — наконец, очухался я.
В голове прояснилось, в кровь вспрыснулся адреналин.
— Я помню об этой просьбе. Как же я могу забыть о такой маленькой услуге для своей любимой тетушки?
В трубке раздались удовлетворенные гудки отбоя. Я бросил ее на рычаг, дал какую-то мелочь на чай этому придурку бармену, еле таскавшему на себе свое безобразное жирное брюхо, и вышел на улицу. Настроение было паршивое, но работоспособное. Следовало отправиться на центральный автовокзал и забрать кое-какие вещички из камеры хранения N113. Шифр ее замка я не смог бы забыть и под пытками. Хотя этот вислоухий маньяк Хамфри, только что «почтивший» меня своим ангельским голоском, обрабатывал и не таких, как я, заставляя их не только забыть, но и вспомнить такие вещи, о которых они до этого не имели и малейшего представления. Встреча с ним всегда малоприятна.
Курить почему-то абсолютно не хотелось. Смачно сплюнув мимо урны, я отправился вниз по улице в поисках ближайшей автобусной остановки. Найти ее оказалось несколько проблематично, тем более, что английский язык случайные бюргеры упорно отказывались понимать, а пары знакомых мне датских слов оказалось явно недостаточно.
Городок меня раздражал: узкие улочки с проезжающей по ним один раз в час какой-нибудь старинной рухлядью, тесные магазинчики с глуповатыми продавцами, обилие полицейских на каждом углу, маленькие, тесные домики с безвкусными палисадничками, непонятный говор, ощущение какой-то скрытой угрозы, отсутствие родной рекламы. И, всего-навсего, единственный «Мак Дональдс», встреченный на моем пути.
Побродив так с полчаса и порядком заметя следы, я доехал на автобусе до станции, нашел отделение автоматических камер хранения, достал свой саквояж и, не привлекая к себе внимания, вернулся к себе в номер, повесив на ручку двери табличку «Не беспокоить».
Номер совсем не отвечал моим требованиям комфортабельности, но на работе на это обращать внимание не принято. Да и долго я здесь задерживаться не собирался. Вот после хэппи-энда (разумеется, моего, а не Питера Райна) оттянусь на полную катушку где-нибудь на Багамах или Таити.
До чего же я люблю обнаженный хула-хуп!
Запершись на два замка (черт с ней, с баррикадой) и не снимая кроссовок, я протопал по обтершемуся ковру к дивану, набрал хитроумный код на замке саквояжа и широко распахнул его. Да, на это я могу смотреть часами! Никаких девочек мне не надо, если рядом есть Оно. Не подумайте, что это какой-нибудь драный вибратор. Тех, кто пользуется подобными штучками, надо к Хамфри отправлять.
Я осторожно вытащил набор жучков и электронную аппаратуру для обнаружения оных в помещениях. Самое Главное я пока оставил на дне саквояжа. Так будет безопаснее.
Через полчаса я уже твердо был уверен в непрослушиваемости своего жилища, сам установил микрофоны, видеоаппаратуру и сигнализацию. Позаботился о тайнике. Все, как полагается, короче. Только после этого я с безумным вожделением выпотрошил из саквояжа все остальное.
Моя страсть — винтовки с оптическим прицелом. Хорошие винтовки. А моя была именно хорошая. Из такой и этого идиота Хамфри приятно было бы замочить. А когда-нибудь он меня точно доведет… Помещалась она в совсем небольшом дипломате, в разобранном виде. Но в умелых руках собиралась не более пять секунд. Я даже нормативы сдавал одно время, но это было давно. Сейчас пусть только кто-нибудь попробует пристать ко мне с подобной фигней!
Больше всего мне нравился оптический прицел — надежный, мощный, солидный. Лазерный. С таким я и после рюмахи текиллы клопа сниму с верхушки секвойи. К винтовке прилагалось несколько видов боеприпасов: обычные пули, разрывные, отравленные и парализующие. Клопа я бы не стал парализовать, а на слона хватило бы.
Досконально все проверив, я спрятал дипломат с «гуманитарной помощью» в тайник. Теперь следовало пошариться в соседнем номере. По моим сведениям, хозяин на данный момент отсутствовал, а кто он такой, меня пока не интересовало. Я просто следовал инструкциям, полученным в Агентстве.
Наконец, я достал из саквояжа последнюю Вещь — «Вальтер» с глушителем. Не сорок пятый калибр, но все же. Верный мой сотоварищ, не раз спасавший мне жизнь, но уносивший в Ад души других!
С любовью я засунул его под рубаху и тихонько прошмыгнул в коридор. Он был пуст; только откуда-то слышалось приглушенное кантри, да сопение бармена из бара за углом, пытающегося абы как подпевать.
Я достал отмычки и без проблем оказался внутри соседской комнаты, которая была обставлена, надо отметить, еще хуже моей. Одни только цветочки да античные ковры чего стоили… Хозяина, каким бы он хмырем не оказался, действительно не наблюдалось. Что ж, повезло. Ему, разумеется.
Здесь я потратил несколько больше времени, чем рассчитывал, но овчинка того стоила. Убедившись в отсутствии чужих жучков и поместив свои, я тщательно замел следы своего пребывания, вернулся к себе в комнату и удостоверился в наличии прекрасной связи с установленной аппаратурой. Вот что значит такой спец, как я!
А чего зря скромничать?
ГЛАВА 2
Теперь надо было съездить в Виллидж-Холл и на месте разобраться с топографией местности. Приведя себя более-менее в порядок и выбрав в скудном гардеробе, выданном мне в Агентстве, одежду по-приличнее, я вышел в холл.
— Эй, мистер! — окликнул меня из-за своей стойки бармен писклявым голосишком. — Не хотите ли бренди или виски с содовой? Сегодня просто великолепный день, не правда, ли, сэр? Сэр?..
Я молча продефилировал мимо, мысленно пожелав ему запихнуть упомянутую бутылку с низкосортным бренди в свою гомосексуальную задницу и чирикать в таком состоянии до первой звезды. Видимо, прочитав что-то на моем лице, толстяк обиженно хрюкнул и еще более остервенело завертел полотенцем по и так идеально чистой поверхности стакана.
Виллидж-Холл находился рядом, в паре кварталов, на Городской Площади, уж не знаю имени кого, может быть Вильгельма Телля. Или кто у них там самый крутой национальный герой. Располагалось сие заведение в здании бывшего театра — эдаком обветшалом дворце со множеством колонн, всяких там пюпитров, амурчиков и огромной мраморной лестницей, ведущей к парадному входу, у которого маячил несколько скучающего вида швейцар. Будь я мэр Даартмоссбурга, я бы организовал тут публичный дом. Зато в таких доминах хорошо планировали запасные, аварийные и дополнительные выходы, а это именно то, что хорошо используется в некоторых вариантах развития событий, которые разыграются здесь через несколько дней.
Народу было мало, в основном на скамеечках сидели стареющие парочки, да гоняли голубей дети, с визгом носясь по узеньким, посыпанным мелким гравием дорожкам, образующим вокруг Виллидж-Холла целую паутину. Медленно, изображая праздно прогуливающегося туриста, я несколько раз обошел здание по периметру, пытаясь досконально запомнить пожарные лестницы, расположение балконов, черных выходов, подсобок, дорожек, ведущих от Объекта, и даже кустов (о, это весьма важная деталь топологии, стоящая подчас жизнь).
Теперь необходимо было войти внутрь и сделать привязку увиденного мною снаружи с обстановкой внутри. Я заготовил пару легенд для швейцара, учитывающих, кстати, и то, что он меня официально узреет в Тот День, и не спеша стал подниматься вверх по ступенькам.
— Боб! — услышал я вдруг прямо у себя под ухом чей-то радостный вопль. — Ты ли это?! Хэлло!!!
Нет, не я, хотелось рявкнуть мне в ответ, но, понятное дело, сдержался.
— Говард Террокс, рабочая группа «Пандемониум», университет Беркли, помните меня?! — передо мной оказался невысокий, прежде времени лысеющий, но, тем не менее, взлохмаченный светловолосый мужчина сорока лет в потрепанном коричневом костюме. Его выцветшие водянистые глазки с надеждой ощупывали меня, словно радар вражеское небо.
— Года два назад мы с вами работали вместе, у Сиповского, над проверкой предположения Джонсона о…