Колос времени [СИ]

Прежде чем ответить, тот внимательно рассмотрел, пустую тарелку, словно на ней было написано объяснение происходящему, потом перевел взгляд на настенные часы.

– Видишь ли, Верочка, – произнес он наконец. – Сильные потрясения никогда не проходят бесследно. Тебе придется свыкнуться с мыслью, что в твоей жизни было нечто такое, что идет вразрез со всеми твоими представлениями и чего другие люди тоже не смогут понять, даже если ты захочешь с ними этим поделиться. Это не твоя заслуга и не твоя вина, просто так случилось. Возможно, твоя жизнь после этого как-то изменится, а возможно, и нет – этого я тебе точно сказать не могу. Если хочешь, можешь обо всем забыть и жить так, словно ничего и не было. Никто тебя в этом не обвинит.

– Но как, как?

– Человеческая память весьма избирательна. Стоит лишь пожелать… – темполог внимательно посмотрел на девушку. – Я бы мог показать тебе пару упражнений, ничего сложного, обычная мнемоническая техника. Ее можно использовать для запоминания, а можно, наоборот, для забвения. Тоже очень полезно.

Вера закрыла глаза, с силой массируя виски.

– Не в этом дело! – досадливо поморщилась она. – Я и сама не знаю, чего хочу. Знала бы, наверное, было бы легче.

– Ну, ты пока определись… – Кирилл поднялся и с алчно горящими глазами полез в холодильник. Шорох пакетов и последовавший за ним довольный возглас показали, что поиски темполога увенчались успехом. Через секунду возник он сам, победно сжимая в кулаке палку твердокопченой колбасы.

Девушка не удержалась и хмыкнула:

– Картина маслом: спаситель миров, скромно перекусывающий в перерыве между подвигами.

– Ты обо мне слишком высокого мнения, – задорно блестя глазами, отозвался мужчина. – Миры прекрасно обошлись без моего вмешательства.

– Это, что, шутка?

– Ты что? Такими вещами не шутят!

– Нет, правда, шутка? – Вера вдруг разволновалась так, что темпологу стало ее жалко. С сожалением отложив колбасу в сторону (но в пределах быстрой досягаемости), он поймал Верину ладонь и крепко сжал.

– Понимаешь, Веруша, я ошибся. Я с самого начала ставил перед собой неверную цель. Я забыл, что ученый не должен предвзято относиться к фактам, или это приведет к тому, что факты начнут подгоняться под ту или иную гипотезу. А это уже профанация науки. Самое распространенное заблуждение: то, что не подходит под общепринятые представления, обязательно несет в себе опасность и потому должно быть отторгнуто. И я поддался этому заблуждению…

– Я ничего не понимаю, – помолчав, растерянно призналась девушка.

– Темпоральный резонатор класса А подхватывает и усиливает произвольно выбранную хроночастоту, тем самым нарушая временной ритм векторов, находящихся ближе всего к источнику помех…

– Ты что-то такое говорил, – припомнила Вера. – И из-за этого время сбивается, события перепутываются, люди сходят с ума, а в результате наступает конец света. Так?

– Да, я раньше тоже так думал. Именно поэтому, случайно локализовав момент активации резонатора… то есть мне так показалось… в общем, я решил действовать на свой страх и риск и совершил несанкционированный темпоральный скачок, настроив фокус перехода на ваше время. Мне еще повезло, что к тому моменту в атмосфере скопилось достаточно электричества для того, чтобы сам переход состоялся, но все равно я немного промахнулся и вместо того, чтобы сразу выйти на след так называемых хронитов, свалился на тебя. Что из этого получилось, тебе известно.

Девушка нахмурилась, забарабанив пальцами по столу. Что-то из всего, сказанного темпологом, неприятно резануло слух.

– Постой, что значит "несанкционированный скачок"? В твоем, как его… МЕУ не знают, что ты здесь?!

Кирилл отвел глаза.

– Знают, но не все, – неохотно ответил он. – В конце концов, кто-то должен был включить и настроить пусковую установку… Во всяком случае, заведующий моей лаборатории точно в курсе, а вот руководство факультета – не уверен.

– Класс! Я-то думала, ты – засланный агент полиции времени, а ты – обычный нелегал!

– Я никогда не выдавал себя за агента! – возмутился темполог. – Я – ученый, работающий в полевых условиях, не больше и не меньше. И я тебя не обманывал. Я действительно верил в то, что делал, и собирался как можно скорее и точнее решить поставленную задачу – найти и дезактивировать резонатор. Не моя вина, что задача оказалась неверной.

– А чья?

– Ничья. С самого начала неверно были интерпретированы условия. Мы исходили из того, что каждый временной вектор существует сам по себе и что цепочки событий, образующих потоки времени для разных векторов, никак между собой не связаны. Если события совпадали, это воспринималось как чистая случайность или, в лучшем случае, объяснялось незначительной разницей хроночастотных колебаний. Мы воспринимали каждое событие как дискретную единицу временного потока, заданную раз и навсегда, обусловленную установленными причинами и рождающую вероятное следствие, но мы забыли, что вероятность всегда подразумевает несколько вариантов, а потому событие, не свершившееся здесь, может реализоваться в каком-то другом временном потоке. И оттого сама структура времени становится гораздо сложнее и восприниматься должна по иному – получается ведь, что во всем этом колоссальном континууме существует столько неучтенных связей! Наша система просто не приспособлена к тому, чтобы все это охватить. Но мы, темпологи, забыли, что назначение системы было чисто вспомогательным, необходимым, чтобы собрать воедино разрозненные факты. Мы поставили систему во главу угла, а то, что под нее не подходило, просто отбрасывали.

– И как это повлияло на спасение мира?

– Не было никакого спасения мира! Это мы думали, что спасаем его, а на самом деле была банальная местечковая грызня кучки дилетантов с парой… энтузиастов. Но человеку вообще свойственно преувеличивать свою роль в системе мироздания. Думаю, что без нашего вмешательства конец света не наступил бы. И структура времени сама по себе достаточно гибкая, чтобы компенсировать воздействие случайных помех. А может, это были и не помехи вовсе…

– Что же на самом деле произошло?

Кирилл привычным движением взъерошил свои и без того спутанные волосы.

– Я так до конца и не разобрался. Похоже, что чокнутый ученик Никифора в ходе своих дилетантских опытов взял и закольцевал отрезок временного потока. Чуял я его машину, она такой же хронотрон, как самогон – из табуретки. А это недоумок понадергал событий из прошлого, причем не подряд, а как придется, и создал временную петлю с узлом не в настоящем, а в прошлом. В результате получился такой "фон", что никакие помехи с ним не сравнятся! Но если бы только это… А ведь можно было об этом догадаться, еще когда мы были у "Ротонды"! Даже график выстроился совершенно точно, и узлы помех двигались по кругу – но я не обратил на это внимания. Сообразил только потом, когда и нас затянуло в петлю, но было уже поздно. Получилось так, что мы оказались как бы вне какого-либо временного потока, но не в стасисе. Возникло новое время, которое двигалось по кругу, наращивая ход с каждым оборотом. Если бы петля не разорвалась, центробежная сила разбросала бы всех по времени так, что концов не найдешь. В лучшем случае, очнулись бы в окружении приветливых динозавров.

– А Колос? – тихо спросила Вера.

– Резонатор? Думаю… нет, уверен, что он и был тем узлом. Но что он такое на самом деле, я до сих пор не могу представить. Во всяком случае, темпология с таким еще не сталкивалась.

Девушка еле слышно вздохнула.

– Знаешь, – почти шепотом произнесла она, закрывая глаза. – Когда я была там… я видела странные картины. Непонятные, но очень-очень красивые. Совершенные. Я не знаю художника, который бы мог такое нарисовать… я даже не помню, что они изображали… Помню, что было в них что-то незаконченное, один маленький штрих, последний мазок, без которого все полотно – просто набор разноцветных пятен. А сделаешь этот мазок, и перед тобой уже шедевр… И еще там был Колос. Если бы я была тем художником, я бы могла взять его как кисть и закончить картину. А я вместо этого…