Страница 95 из 97
– У меня нет детей, – смущенно пробормотала Вера, стараясь не смотреть на "реликвию".
– Тогда делай с ней, что хочешь! – Бабушка сердито сунула статуэтку ей в руки и отвернулась к окну.
Выйдя из подъезда, Вера немного постояла, щурясь на залитый солнцем двор, и нога за ногу побрела на улицу. Сумка с фамильным наследством оттягивала плечо. Неожиданное получение оного не вызывало тех эмоций, которые полагалось испытывать при сем событии, и сейчас девушке куда больше хотелось, чтобы орел расправил крылья и наконец убрался из ее жизни – желательно подальше и навсегда.
Впрочем, выкинуть его в мусорный бачок рука так и не поднялась, да и вообще Вера ощущала себя слишком уставшей для каких-либо решительных действий. Последние три дня она была занята исключительно тем, что приводила в порядок бабушкину квартиру, устраняя следы погрома, лечила кота от нервного потрясения, а в свободное время рыскала по цветочным магазинам в поисках подходящей диффенбахии (старая, увы, не пережила бандитского налета) и отвечала на бесчисленные телефонные звонки. Телефон надрывался – звонили даже те, о ком девушка в свете недавних событий успела благополучно позабыть. Звонил директор очередной художественной галереи с настойчивым напоминанием о выставке ручного шитья, которую Вера подрядилась оформить еще на прошлой неделе. Звонили родители из Калининграда, а вслед за ними – дальние родственники из Варшавы, интересуясь, как в Петербурге пережили ураган. Раз десять звонила Юлька – сначала долго и несвязно возмущалась, потом устроила форменный допрос, потом и вовсе грозилась приехать и лично разузнать, куда исчезли Вера и Кирилл во время рейда на Петроградку, где они скрывались, а самое главное – чем занимались во время своего отсутствия. Звонил с ладожских просторов Анатолий Васильевич, звонил Водлянов и между делом интересовался, не видела ли Вера Сашу Обломенского – его, мол, уже милиция ищет…
Словом за всей этой кутерьмой, окончившейся с приездом бабушки, у девушки не оставалось ни сил, ни желания не то, что поговорить с Кириллом, но даже сесть и обстоятельно поразмыслить обо всем случившемся. Впрочем, в глубине души она была этому рада.
Родная квартира встретила ее приятной прохладой от работающего во всю мощь кондиционера. Скинув сумку, Вера заглянула в гостиную. Темполог спал, вольготно раскинувшись прямо на полу и подложив под голову том Большой Советский энциклопедии. Отросшие волосы оставляли мокрый след на книжной обложке, а гипс на левой руке был заботливо обернут полиэтиленом – видимо, до ее прихода мужчина как раз успел принять душ.
На цыпочках пройдя в кухню, Вера опустила жалюзи и села, с наслаждением вытягивая ноги. Сразу навалилась усталость, в висках тупо заныло. Перед глазами то и дело вспыхивали цветные пятна, очень хотелось спать, но вместо сна накатывало какое-то изнуряющее отупение, камнем давящее на затылок. Помучившись около получаса, девушка поднялась и прошлась из угла в угол, раздумывая, что сделать в первую очередь – заварить чай или принять душ. Но вместо этого сходила за статуэткой, водрузила ее на стол и принялась внимательно разглядывать.
Бронзовая поверхность в мягкой россыпи бликов по-прежнему ласкала пальцы. Орел, раскинув крылья, торжествующе стискивал в когтях добычу, змея шипела, находясь, как видно, на последнем издыхании, скала, на которой развернулось упомянутое действо, все также впечатляла тонкостью орнаментальной проработки. Ощущение дежа вю вызвало у девушки слабую усмешку, но оно же заставило поспешно проверить тайник в "камне". Разумеется, тот оказался пуст…
Мысли были вялыми и тягучими, и все не о том, и незаметно Вера задремала, опустив голову на скрещенные руки.
Ее разбудили возня и звон посуды.
– Добрый вечер! – вежливо кивнул Кирилл, заметив, что она подняла голову и глядит на него. – Как спалось?
– Ничего так, – девушка от души потянулась и тут же поняла, что и вправду прекрасно выспалась. – Душевно… А-ах!… Только шея затекла.
– Я котлеты разогреваю, – сообщил темполог, закрывая крышкой скворчащую сковородку. – И картошку поставил вариться. Минут черед двадцать дойдет… Ужинать будешь?
– Не-а, – Вера еще раз с удовольствием похрустела косточками и выпрямилась, наткнувшись взглядом на орла. – Вот напасть! Я думала, он мне приснился…
– Ну, теперь-то от него вреда не будет. – Мужчина присел напротив, едва удостоив статуэтку взглядом. – Теперь это просто шедевр неизвестной эпохи без какого-либо подвоха внутри.
Несмотря на его бодрый тон, Вера продолжала глядеть на орла с сомнением и под конец вовсе отодвинула его в сторону. Темполог, мурлыча что-то себе под нос, энергично передвигался по кухне, здоровой рукой сноровисто отправляя на стол тарелки, вилки, чашки, хлеб и салфетки. Со сна он был еще более взъерошен, чем обычно, но как всегда это только делало его привлекательней. Кухонный фартук в желто-зеленую клетку поверх спортивных трусов шел ему необыкновенно, даже гипс на левой руке не портил общего впечатления. В целом три дня вынужденного бездействия пошли Кириллу на пользу, и он наконец-то перестал походить на жертву бандитских разборок.
– Как ты себя чувствуешь? – заботливо поинтересовалась Вера.
– Хорошо, – мужчина рассеянно поскреб зудящий шрам на лбу. – За меня не беспокойся, на мне все быстро заживает.
– А как ты без своего браслета обходишься?
Кирилл дернул плечом.
– Привык уже. Это не так уж и сложно, я же говорил: хроночастота наших векторов практически совпадает, поэтому в момент скачка чувствуешь себя хуже, чем при последующей адаптации… Лучше скажи, как у тебя день прошел?
– Без эксцессов, – подражая ему, Вера слегка пожала плечами, не желая развивать эту тему.
Некоторое время оба молчали. Темполог сосредоточенно поглощал ужин, глядя в тарелку, а девушка наблюдала, как при жевании его уши ходят ходуном.
– Странно! – вдруг вырвалось у нее.
– Фефо? – с набитым ртом удивился Кирилл.
– Ты и я сидим здесь, на этой кухне. И все так мирно, спокойно, по-семейному – ты ешь, я на тебя смотрю. Можно еще телевизор включить… И на улице та же жара. И люди те же, ходят, разговаривают, пьют пиво во дворах, новости последние обсуждают. Как будто ничего не случилось! Ну, вроде пожары какие-то были, ну, ураган по Петроградке пронесся, ну, наводнение наметилось… а отчего, почему, никого не волнует! Поговорили, и ладно. Завтра новую тему обсуждать станут – как "Зенит" в последнем матче сыграл или повышение тарифов на воду… Нелепость какая-то!
– Тебя это удивляет? – усмехнулся темполог, накладывая себе добавки.
– Нет, не удивляет. То есть удивляет, наверное, но… Не знаю. Просто никак в себя прийти не могу. Понимаешь, я ведь действительно решила, что нам конец пришел, хотя, когда молния ударила, я этого даже не почувствовала. Вырубилась мгновенно, и все. А потом открываю глаза – а вокруг темно, холодно, воняет гадостью, сама лежу на чем-то ледяном. В первый момент подумала, что мы уже в морге и нас сейчас бальзамировать станут… б-рр, как вспомню, так вздрогну!
– Да уж! – Кирилл тоже припомнил подробности их возвращения в этот мир и чуть не промахнулся вилкой мимо картофелины. – Но когда выяснилось, что это не морг, а всего-навсего подсобка продуктового универмага, и лежишь ты не на хирургическом столе, а на замороженных куриных окорочках, тебе ведь стало от этого легче?
– Не уверена, – честно призналась девушка. – Хотя это нормально, Юлька же говорила, что на месте попавшей синематеки теперь супермаркет…
– Так что же тебя беспокоит?
– Не знаю. Я вообще странно себя чувствую. Вроде бы понимаю, что вся эта заваруха со временем благополучно завершилась, мир спасен, и можно жить дальше. Но только закрою глаза, и как будто куда-то падаю, мчусь с огромной скоростью, как на американских горках. И чувствую, что надо бежать, искать, что-то делать, ужасно боюсь куда-то опоздать, потом вздрагиваю – и просыпаюсь. Пот ручьями, и сердце колотится как сумасшедшее, и не могу понять, на каком я свете… Иногда кажется, что мне все это приснилось: и камень, и замок, и даже ты со своей миссией. А потом вдруг понимаю, что вот-вот открою глаза и снова окажусь на той площадке, а передо мною – полоумный старик. Даже голос его слышу: "Круг замкнулся! Колос вновь станет единым!"… – Вера поймала сочувственный взгляд темполога и запнулась. – С тобой такого не бывает?