Сокрушитель

— На хрена? — поражение спросил Василий.

— Полагают, что смешно, — уныло шевельнув бровью, пояснил дедок. — Хотя я лично никакого юмора туг не вижу… Но не идти же, согласитесь, против всех! И я бы спрятался, просто никто меня не удосужился предупредить…

— Стоп! — Василия озарило. — Так, выходит, это они нас пугали? Ну, в доме в этом… на потолке…

— Выходит, так, — со вздохом согласился дедок.

— А если бы я застрелил кого? — В запальчивости Василий достал из-за пазухи «Макаров».

— А что, он у вас еще стреляет? — обеспокоенно полюбопытствовал Сократыч.

Василий крякнул, нахмурился и, не отвечая, запихнул пистолет обратно. Хотел застегнуть для верности, но позеленевшая пуговица легко отделилась от лохмотьев кителя, как будто не позавчера была пришита.

— Да-да, — сочувственно подтвердил дедок. — Распадается прямо на глазах. Здешние вещи практически вечны, а вот все земное… Кстати, на пол ничего не ставьте. Что на пол упало, то пропало… И, знаете, я бы на вашем месте сменил одежду… Видите ли, к сожалению, не все относятся к милиции как должно… Есть тут у нас, например, один уголовник… Нет, не то, что ваш товарищ, а настоящий уголовник, с зоны…

— А этот-то как сюда попал?

— А убежал, — любезно объяснил дедок. — Вывели их демонтировать какой-то морально устаревший памятник, и тут, можете себе представить, опускается рядом летающее блюдце… Охрана, понятно, растерялась, а он, не будь дурак, видя такое дело, бегом к люку — и внутрь! Солдаты опомнились — давай стрелять. Блюдце, естественно, тут же закрылось — и поминай как звали… Собственно, это он так рассказывает. Как было на самом деле — сказать трудно… Кстати, вот он иногда грозится: я, мол, с зоны убежал и отсюда убегу… Колобок этакий… Но вот что-то не бежит пока.

— Да, компания… — пробормотал Василий.

— Разные люди, разные… — согласился дедок. — И знаете, о чем тоскует? Все, говорит, здесь хорошо, одно плохо — ментов нету (это он так милиционеров зовет). Попади, говорит, сюда хоть один мент — ух, говорит, что бы я с ним сделал! Вообще ужасно грубый молодой человек… Сейчас-то он еще немного присмирел — это после того, как мне все передние зубы одним ударом выбил… За что и получил так называемый щелчок, причем, заметьте, вполне заслуженно… Так что теперь уже руки не распускает — боится… Но все равно: что ни слово — то мат! Ужасно…

Ничего не понимая, Василий присмотрелся к подвижным губам бойкого старичка. Речь вроде не шепелявая, да и рот не проваленный… Заметив его взгляд, дедок рассмеялся, старательно обнажив зубы до самых десен. Зубы у него были, что называется, сахарные, без изъяна.

— А? — сияя, сказал дедок. — Неплохо, правда? Так что имейте в виду, Василий: нас здесь, знаете ли, берегут! Ценят.

— Хозяев, значит, нет, — проговорил Василий:

— А зубы, что же, сами вставились?

Старичок не услышал — был занят предпоследней капсулой.

Откуда-то приковыляли два серебристо-пушистых зверька, причем вид у обоих был какой-то пришибленный. Присели на корточки метрах в пяти от обедающих и, растерянно переговариваясь вполщебета, уставили на них алчущие бесстыжие зыркалы.

— А ну пошли, пошли отсюда! — прикрикнул на них дедок Сократыч, поспешно вскидывая веки. — У! Глазищи-то, глазищи! Спицей не выщербишь! Все равно ничею не дам! Пр-редатели!

— Почему предатели? — несколько враждебно осведомился Василий, которому очень нравились пушистые зверьки и, честно говоря, все меньше нравился обаятельный прожорливый старичок.

— А то кто же? — запальчиво проговорил тот. — Как увидели, что у меня с камушком этим ничего не получается, — туда же! Издеваться начали, чирикать… А потом и вовсе убежали.

— А кто они вообще?

— Н-ну… обычно их здесь называют мартышками, побирушками… По-разному называют… Во всяком случае, смею вас уверить, это не хозяева.

— Ну, может быть, одичавшие? — неожиданно для себя предположил Василий. Лучше бы не предполагал — аж самому жутко стало.

— Ого! — с уважением отозвался дедок и посмотрел на собеседника, прищурив глаз и склонив голову к плечу. — А вы, Василий, штучка! Мне вот потребовался месяц, чтобы до такого додуматься… Однако должен вас разочаровать: гипотеза, конечно, прелюбопытная, но… критики, к сожалению, не выдерживает. Как-нибудь потом мы все это с вами обсудим подробно, не торопясь, со вкусом… Кстати, давешняя ваша версия о невменяемости хозяев — тоже, знаете ли…

Василий шумно вздохнул и взглянул с тоской на невероятно высокий потолок, где, согласно законам перспективы, сходились чуть ли не встык золотистые титанические колонны. В следующий миг голова его вздернулась, так что крутой затылок звучно соприкоснулся с глыбой. Василий вскочил.

— Что это? Смотрите!

По потолку шел человек. Вниз головой. Крохотный, как если бы Василий глядел на него, наклонясь с какого-нибудь там двадцатого этажа.

Дедок Сократыч тоже поднял голову, но вскакивать не стал.

— Это?.. — переспросил он, прищуриваясь. — Хм… А действительно, кто бы это мог быть?.. На таком расстоянии, знаете, и не разглядишь даже… Кажется, Леша Баптист… А, нет! Леша — полнее…

— Почему он не падает?

— А почему мы не падаем? — почти дословно цитируя Ромку, спокойно возразил Сократыч. — Что вас, собственно, удивляет, Василий? Нам кажется, что он — на потолке, а ему кажется, что мы — на потолке…

— Да не может же этого быть! — Василий с отчаянием следил, как крохотный человечек там, наверху, неторопливо пересекает «улицу», направляясь к округлым белым камушкам — несомненно, все тем же глыбам.

— Я, конечно, не физик, — мягко заметил дедок, — но, полагаю, коль скоро явление существует, то, следовательно, оно возможно… — Изрекши эту глубокую мысль, он снова прищурился. — Нет, совершенно точно, это не Леша… Да и с чего бы он вылез, если все прячутся?.. Послушайте, Василий! А уж не ваш ли это товарищ?

Василий вздрогнул и вгляделся еще раз. Действительно, на такой высоте рассмотреть что-либо было трудно. Макушка — не поймешь: то ли стриженая, то ли не стриженая…

— Ромка-а! — что было сил закричал Василий. Дедок отшатнулся, но человечек наверху не отреагировал

— Какой у вас голос громкий! — позавидовал дедок, заправляя мизинец в ухо. — Только, знаете, к сожалению, звук туда не доходит. Проверяли уже…

Василий резко повернулся к нему.

— Как туда попасть? — отрывисто спросил он, указав глазами на потолок.

— Да как угодно! — сказал дедок. — Хоть пешком. Но вам, как я понимаю, хотелось бы побыстрее… Тогда скоком! Хм, а какой же скок туда выходит?.. А! Это, кажется, не доходя Клавы, возле Пузырька… Впрочем, до того скока идти далековато… — Дедок встал, озираясь. — Или знаете что? Если вы воспользуетесь вон тем, у стены, то вас выбросит… Так… Куда же вас выбросит…

Дедок запрокинул аккуратную седенькую бородку и принялся высматривать что-то на потолке.

— Вон куда вас выбросит! — победно сообщил он, указывая пальцем вверх и вправо. — Вон за той колонной!.. Вы ее тогда бегом обогните и, может быть, как раз его там и перехватите! Пойдемте!

Быстрым шагом они пересекли «улицу» и подошли к одной из опор.

— Вот, — сказал дедок, останавливаясь перед теневым овалом. — Это, как бы вам объяснить…

— Да я уже им пользовался, — нетерпеливо прервал его Василий.

— Вот как? — поразился старичок. — Что ж, тем проше… А что глаза закрывать надо, знаете? Нет? О-бя-зательно закройте, а то голова закружится. Да! Спасибо вам за помощь.

— Вам спасибо, — буркнул в ответ Василий и, плотно зажмурив глаза, шагнул в теневой овал.

Голова и впрямь не закружилась, но ориентировку Василий утратил полностью. Во всяком случае, открыв глаза, он просто не понял, куда теперь нужно бежать. Взглянул вверх, надеясь увидеть крохотного Сократыча, но того что-то нигде не было. Ну правильно: старичок ведь предупреждал, что Василия выбросит «за той колонной»… За какой же это, за той», хотелось бы знать…