Сокрушитель

«Ну-ка, хватит! — приказал он себе. — Расхныкался!.. Все. Дыры нет. О настоящем думать надо».

Руку он побреет, а потом обязательно достанет мазь для уничтожения волос. Что еще? Пузыри? Мосин выдохнул и с удовлетворением отметил, что с пузырями покончено.

Колготки… Вот тут сложнее, если учесть, что все они наверняка исчезли. Со вспышкой! Хотя днем вспышку могли и не заметить. За Тамарку он спокоен — она ему теперь по гроб жизни благодарна. А вот та спекулянтка… А спекулянтке он скажет: «Нечего было рот разевать. Следить надо за своими вещами…» Ну да, а если они прямо на ней пропали? Все равно пусть рот не разевает. И вообще, какие такие колготки?..

С экс-невестой разговора, конечно, не избежать. Ремешок мог исчезнуть прямо у нее на глазах, да еще полыхнуть на прощанье. Ладно, в крайнем случае, придется вернуть червонец и извиниться за глупую шутку.

Лихошерст… Ох, этот Лихошерст!.. Только бы не встретиться с ним до конца недели, а там — командировка…

Все? Нет, не все! «Асахи» оплачен. Выходит, он на этом кошмаре еще и заработал? Ну, Мосин! Ну, делец! Все-таки незаурядный он человек, что ни говори…

Заверещал дверной звонок.

Сергей наскоро обмотал руку бинтом и открыл. Это была вахтерша. Не та, с которой он все время ссорился, а новая.

— Фотографа к городскому телефону. Фотограф есть?

Мосин подошел к столу с треснувшим после памятного случая аппаратом.

— Кого надо?

Грубый и низкий мужской голос потребовал к телефону Мосина.

— Он вышел, — соврал Сергей. — А что передать? Кто звонил?

— Передайте этому мерзавцу, — рявкнул голос, — что звонила та, кому он продал лиловый пояс!

— В смысле, это муж ее звонит? — перетрусив, уточнил Мосин.

— Нет, не муж! — громыхнуло в трубке. — Это я сама звоню! И еще передайте этому проходимцу, что я сейчас к нему приеду! — В голосе вдруг пробились мечтательные нотки. — Ох, он у меня и попрыгает!..

ГЕНИЙ КУВАЛДЫ

(Работа по специальности)

Омела, убивающая дуб,

Крысы, перегрызающие канаты надвое,

Моль, дырявящая плащ -

Как они должны любить всое дело!

ЧАСТЬ I

ГЛАВА 1

Не тот это город, и полночь не та.

Отчаянно, в последний раз цвели над гипсовыми руинами фонтана искалеченные бульдозером акации. Каменные громады многоэтажек обложили разваленный скверик с трех сторон. С четвертой — шумела автострада.

— И ломать-то как следует не умеем… — процедили в прошелестевшей мимо черной «волге», и уже к вечеру следующего дня между шоссе и останками скверика встала высокая стена из бетонных плит.

На город двинулись сумерки, но, встреченные залпом белых ламп, шарахнулись с обочины и, перемахнув стену, залегли с той стороны. Многоэтажки стояли клетчатые от разноцветных окон, однако слабенький свет торшеров и люстр испарялся, не пролетев и половины расстояния до увечного скверика. И что уж там происходило в развалинах до ноля часов — Бог его знает.

— Стой! Стой, говорю!

По гулким ночным асфальтам зашепелявили кроссовки и загремели каблуки. Длинно полоснул милицейский свисток.

Из-за обитого угла, украшенного непристойной надписью, выскочил лопоухий стриженный наголо парень с вылупленными глазами и телефонной трубкой в руке. Не потратив ни секунды на размышления, что говорило о хорошем знании района и определенном жизненном опыте, он дунул прямиком к разломанной ограде, за которой начинался благословенный сквозной лабиринт рытвин, насыпей и полувывернутых из грунта акаций.

Следом за лопоухим на светлую пролысину под фонарем с топотом вылетел, как и следовало ожидать, коренастый сержант милиции — и тоже не с пустыми руками. В правой у него был прочно зажат резиновый инструмент, наверняка знакомый каждому — не осязательно, так визуально.

О, это были достойные противники! Короткий отрезок от угла до ограды они проскочили приблизительно с одинаковой резвостью, и поэтому оставалось только гадать, что же именно сегодня восторжествует: лопоухий порок или же коренастая ощеренная добродетель. Все должно было решиться там, на территории бывшего скверика.

Итак, перемахнув две траншеи подряд, они ворвались в мерцающую белыми гроздьями темноту, и погоня пошла по звуку. У развалин фонтана, где малолетний гипсовый дебил все еще душил в объятиях гипсового дельфиненка с отбитым хвостом, сержанту изменило чутье — сунулся не по той дорожке. Правда, нарушитель от этого выиграл не много; пронырнув сирень и получив по разгоряченному лбу тяжелой влажной кистью, он остановился в растерянности перед высокой бетонной стеной, которой здесь раньше не было.

Счет пошел на секунды. Сзади в темноте хрустели ветки и слышались приглушенные ругательства — милиционер пер напролом, и, кажется, в верном направлении. Вправо пути не было — там чернели и извивались сваленные как попало останки искореженной ограды. Слева, наполовину спрятанное в тень, металлически поблескивало какое-то округлое сооружение, возникшее, надо полагать, одновременно со стеной.

Потом кусты затрещали совсем рядом, и хулиган, решившись, метнулся влево. Там его и заклинило — выяснилось, что подлая строительная конструкция установлена почти впритирку к бетону. Обегать ее было поздно. Парень отпрыгнул и вдруг углядел, что в округлом металлическом боку зияет прямоугольная дыра. Не раздумывая, он кинулся к ней и по наклонной стальной плите вбежал на четвереньках в резервуар. Осторожно, чтобы не удариться впотьмах головой, поднялся на ноги, и тут — о ужас! страх, петля и яма! — включился свет.

Никакой это был не резервуар! Злоумышленник обнаружил, что стоит, стискивая вырванную с корнем трубку, посреди короткого коридорчика с глубокими узкими нишами по сторонам.

Остолбенеть надолго ему не позволили обстоятельства — из внешней тьмы надвинулся скрежет гравия под каблуками, и, не дожидаясь, когда в коридорчик выйдет еще и сторож этой странной вагонки, хулиган влип в одну из ниш. Сторож не выходил, и в ошалелой стриженой голове сложился план: мент ломанется в конец коридора, а он тем временем — в дверь, и — прощай, Вася!

Скрежет гравия и грозное сопение приблизились к самому входу и вдруг оборвались. Нарушитель обмер. Тихо-тихо, словно опасаясь невзначай скрипнуть глазом, покосился он на левую стенку ниши.

— Ну ни хрена себе… — выговорил наконец милиционер и задышал снова. Он стоял перед непонятным сооружением, и нежный розоватый свет из открытого люка лился ему на ботинки.

— Эй, ты внутри, что ли?

Ответа не последовало. Сержант вернул дубинку в петлю и достал фонарик. Отступив подальше, осветил сооружение целиком. Чертыхнулся.

— Выходи, хуже будет! — испуганно приказал он, но ответа опять не получил.

Бормоча что-то о безмозглых сопляках, присел и посветил под днище. Под днищем обнаружились посадочные опоры. Вид их настолько взволновал милиционера, что он вскочил с корточек и, отпрыгнув, закричал в озаренный розоватым свечением пустой коридор:

— Ты куда залез? Ты соображаешь, куда ты залез? Это же летающая тарелка, дурак!

Что-то прошуршало в кустах. Сержант обернулся, дырявя ночь фонарем. Мысль о возвращающихся к своему кораблю инопланетянах поразила его воображение. Всматриваясь, долго водил лучом по вывернутым корням и пригоркам вынутого грунта. Не рискуя еще раз приблизиться к аппарату вплотную, снова присел и осветил опоры. Опоры были ничего себе, мощные…