Ночные джунгли

Нужно поскорее убираться отсюда, пока кто-нибудь не сообщил в полицию о подозрительной компании — окровавленный тигр, крольчиха в изорванном халате да девушка-пинк.

Ногар, прихрамывая, повел своих «товарок» через пустую автомобильную стоянку, расположенную напротив безымянного бара, затем по проезду между двумя пакгаузами, потом через какой-то грязный задний дворик, миновав который, они вышли в узкий тупиковый проулок и, протиснувшись через дыру, зияющую в проржавевшем металлическом заборе-стене, оказались в коротком переулке, который упирался в несколько частных гаражей.

— Боже правый, Кисуля. Ты ориентируешься в этих местах лучше, чем Зипперы — в Моро-Тауне. А ведь здесь живут только пинки…

Ногар перевел дыхание.

— Как это ни странно, но когда-то я тоже жил здесь, Эйнджел… — Ногар поморщился и потер занемевшую ногу. — Между прочим, мы уже пришли.

Он ткнул большим пальцем в сторону ближайшего гаража, на стене которого среди непристойных слов, написанных корявым детским почерком, выделялась полустертая надпись черной краской: «Ногар и Бобби, 2033 год».

— Кто это Бобби? — спросила Стефи.

— Первый и единственный мой друг среди пинков. Пошли.

Ногар проковылял к воротам гаража. Они оказались не заперты; фургон Мэнни отсутствовал. Так, значит, Мэнни нет дома и вряд ли он вернется раньше семи вечера, подумал Ногар, но все же прошел к небольшому кирпичному коттеджу, расположенному на противоположной от гаража стороне переулка, и нажал кнопку звонка. Да, Мэнни нет дома. Эйнджел и Стефи ждали у гаража.

— Здесь старый механический замок. Посмотрите, в гараже должен быть запасной ключ. Над воротами, в углублении между кирпичами.

Ногар надеялся, что ключ лежит там, хотя он не пользовался им почти пятнадцать лет. Но им сегодня определенно везло. Через пару минут Стефи направлялась к дому с ключом в руке.

Ногар впустил гостей в дом друга.

Время уже близилось к половине восьмого, а Мэнни еще не вернулся. Незваные гости поджидали его в гостиной. Ногар сидел на полу, подстелив под себя свою куртку, Стефи и Эйнджел пристроились на диване и смотрели выпуск видеоновостей. Новости были впечатляющими.

«В результате стычки между враждующими преступными группировками погибло трое грызунов», — вещал диктор. «Власти крайне обеспокоены участившимися „разборками“. Мэр высказал опасение, что они означают начало широкомасштабной войны между уличными бандами».

Великолепно.

Сообщения о подобных инцидентах пришли и из других городов — Нью-Йорка, Лос-Анжелеса и Хьюстона. В каждом из них фигурировал подожженный и взорванный автомобиль. И крысы-эмигранты из Гондураса.

Сан-Франциско, Дивер, Майами — то же самое. Диктор делал ссылки на «Черный Август» 1042 года.

«Сегодня 4 августа — прошло ровно одиннадцать лет со дня первого восстания в Моро-Тауне».

Что пугало пинков больше всего, так это очевидная скоординированность инцидентов — везде одно и то же название банды — «Зипперхеды», везде — подожженные машины.

От всего этого Ногару стало не по себе.

— Почти десяток лет мы жили относительно спокойно, а вот теперь кучка психопатов втягивает нас в новую бойню.

Эйнджел неотрывно смотрела на экран.

— Кисуля, зачем Зипперам все это нужно? — озабоченно спросила она, забыв на время свой саркастически-снисходительный тон.

— Чтоб я так знал.

— Теперь Байндер сможет протащить в Сенате законопроект о контроле над моро.

Эйнджел повернулась к Стефи.

— Контроль? Какой еще контроль?

— Законопроект включает в себя пункты о полном запрете на иммиграцию моро и принудительной стерилизации.

Ногар отключил видеофон, на экране которого мелькали кадры пластиковых мешков с трупами жертв инцидентов.

— Похоже, кому-то очень выгодно настроить общественность против моро. Боюсь, это начало массовых беспорядков.

Эйнджел нервно хохотнула.

— Брось, Кисуля, какие там массовые беспорядки. Несколько десятков вконец обнаглевших грызунов, вот и все.

Стефи ответила за Ногара:

— Людям вроде Байндера нужен повод, хоть какой-то намек на массовый терроризм моро. В свете последних событий ему не составит труда протолкнуть свой законопроект в Конгрессе.

Скрип открывающейся двери прервал их разговор, а в гостиную ввалился смертельно уставший мангуст, одетый в лабораторный халат, от которого разило кровью, смертью и дезинфектантами. Мэнни мельком взглянул на Стефи, потом на Эйнджел и накинулся на Ногара.

— Ты почему не в больнице, болван?

Ногар так и не удосужился отстегнуть кобуру с «Виндом», но по выражению лица Мэнни — скорее озабоченному, нежели сердитому — он понял, что мангуст пока не связывает его ранение с событиями в «Арабике».

Мэнни кивнул на окровавленную куртку Ногара и многозначительно присвистнул.

— Интересно, что бы с тобой случилось, если бы я не был медиком? Ходить можешь?

— А как бы я добрался сюда? Летать я пока что не научился.

— Остряк, мать твою… Ну-ка, попробуй встать.

Ногар, постанывая, поднялся на ноги, и тут по всей правой стороне его тела прошла волна адской боли. Раджастан рухнул на пол. Обе девушки испуганно вскрикнули; мангуст бросил на них раздраженный взгляд и, выдвинув нижний ящик шкафа, достал чистую простыню, которую расстелил на полу рядом с курткой Ногара. Втроем они с трудом закатили тигра на простыню.

Мэнни прошел в кухню, где хранились его медицинские инструменты, и через минуту вернулся, держа в одной руке шприц с каким-то препаратом, а в другой — медицинский саквояж. Мангуст положил шприц на простыню и опустился на колени возле правой ноги Ногара.

— Представь меня своим друзьям. — Мэнни начал ножницами разрезать штанину Ногаровых джинсов.

Раджастан попытался не обращать внимания на боль, когда мангуст стал отрывать пропитанную запекшейся кровью материю джинсов от меха.

— Это — мисс Стефани Вейр, рядом с ней — Эйнджел, а вот этот доктор, уродующий мои лучшие джинсы, — мистер Мандви Гуджерат, или просто Мэнни.

Мэнни кивнул обеим.

— Рад с вами познакомиться, леди.

Эйнджел, слегка польщенная таким обращением, наморщила нос.

— Ты что, действительно был военврачом?

Мэнни уже разрезал правую штанину Ногара и теперь внимательно изучал импровизированную повязку — рукав от халата Марии, — присохшую к огнестрельной ране.

— Пять лет на афганской границе, пока над Нью-Дели не рванули атомную бомбу… э-э, Стефани? Подайте мне, пожалуйста, пинцет.

Стефи порылась в саквояже и, вынув инструмент, подала его мангусту. Мэнни начал осторожно отдирать насквозь пропитанную кровью повязку.

— Ногар, если бы не твой модифицированный метаболизм…

Мэнни покачал головой при виде кровавого месива на тигрином бедре и встал на ноги.

— Без операции здесь не обойдешься. Придется поработать скальпелем и наложить несколько швов на этот упрямый, безмозглый чурбан.

Он взглянул на Эйнджел.

— Знаете, когда этому шкодливому котенку было шесть лет, он сломал себе лапу и заставил меня лечить ее.

Мэнни снова прошел в кухню, и оттуда послышался шум льющейся из крана воды.

— Откуда такое пренебрежение к больницам? — спросила Стефи.

Ногар взглянул на страшную рану и быстро отвел глаза:

— Не доверяю я им…

Мэнни вернулся, натягивая резиновые перчатки.

— Да, он больше доверяет полу моей гостинной. Более стерильных условий нельзя и представить.

Мангуст обернулся к Эйнджел.

— Позвольте мне?

Крольчиха кивнула.

— Возьмите шприц.

Эйнджел подняла шприц с простыни.

— Стефани, а вас я попрошу надеть мне маску.

Стефи надела на морду мангуста коническую марлевую маску и завязала тесемки на затылке Мэнни.

— Эйнджел, вы умеете обращаться с этой штуковиной?

Эйнджел снова кивнула, и Мэнни приглушенно пробормотал сквозь маску нечто вроде «Не удивительно».

— В руку, — сказал он погромче.