Страница 14 из 32
И вот, как звериный рык, прозвучал грозный сигнал рога… Рыцари бросились друг на друга, выставив грозно копья и слившись со своими лошадьми в бешенной скачке, мощь которой напоминала ураган. Скорость противники набрали такую, что сшибка всех, случившаяся одновременно, была подобна удару шаровой молнии. От этого удара все шесть копий разлетелись, как щепки… Два щита французов также раскололись и рассыпались. Линкольн потерял шлем, его противник едва не пал из седла, но отбросив разбитый щит, чудом сохранил равновесие в бешенной скачке. Это был де Сампи, столь искусный наездник, что мог перескочить в бою с одного коня на другого, даже не переставая сражаться, чем и прославил себя во многих сражениях, меняя одного раненого коня, за другим.
Рочестер слегка повредил правую руку, в которую его поразил копьем противник. Сам же де Ройе получил от Рочестера столь мощный удар в грудь, что любой бы другой вылетел из седла, как камень из требушета… Но де Ройе сам был похож на огромный кусок монолита из гранита, он был столь тежёл и широкоплеч, что даже его конь-тяжеловес знал, что хозяина не сломить и десятку копий. Потому француз меланхолично взглянул на выбоину в доспехе и подозвал оруженосца, тот почтительно снял с господина поврежденную часть доспеха и стал яростно работать над ней молотком. Он привычно выправил вмятину в то время, как маршал внимательно осматривал самого рыцаря. Следов крови и разбитых ребер не обнаружил честный сэр Мортимер на груди атлета, похожей на гигантскую наковальню из сплошных мощных мышц, видимо служивщих непробиваемой броней и для ударов более опасных… Рыцарь был допущен к пешему продолжению турнира.
Его уже ждали товарищи, разминая ушибы после конной сшибки и примериваясь к тяжелым топорам с незаточенной кромкой…, осваивая их свежие топорища в тисках стальных перчаток… У шевалье Жана ле Майгра шлем тоже был поврежден. Оруженосец подал ему сменный. Маршал также выразил согласие только после осмотра ссадины… Кровь показалась на волосах известного на всю Европу бретера, но рана не была опасна. Его противник, сэр Джон, благодаря невероятной ловкости избежал попадания копья в свой шлем, парировав удар щитом, причем сохранил его в целости, а вот копье француза треснуло и раскололось… Да, то что только что разыгралось на наших глазах явно было только началом очень драматичного поединка, где сходились давние противники, хорошо знавшие друг друга.
И рог пропел снова… Тройки лидеров турнира пошли друг на друга. Джон взял топор в левую руку, оставив в правой щит. Это было его право, а оружием он владел так, что искусно мог менять руки, как ему вздумается. Сэр Рочестер не воспользовался щитом, но владел той же опасной особенностью и менял руки во время боя столь часто, сколь этого требовало мастерство его противников.
Линкольн решил управляться топором двумя руками… Это было особенно неожиданно, потому что топор и в одной его руке казался всем пушинкой, с которой рыцарь управлял с немыслимой легкостью… Но, видимо у опытного бойца были свои соображения.
Французы все единодушно бросили щиты и взялись за топоры обеими руками: рубка предстояла искусная… Противники придерживались того же жребия, скрестили первые удары топорами друг с другом в том же порядке, что и при конном поединке, но…, это вызвало вздох неожиданности на трибунах, — внезапно де Бусикот, отразив удар Джона, на искусной связке нанес неожиданный для всех удар, направленный против Линкольна. Опытный англичанин, видимо давно знал эту особенность турнирщика. Его почерк, так сказать. Но… Линкольн имел свой… И, не смотря на то, что его движение с де Сампи шло в сторону, где он должен был неизбежно открыться де Бусикоту, на что тот и рассчитывал, грузный рыцарь, как свирепый медведь, приобрел внезапно такую быстроту управления топором и телом, что с трудом успевали уследить за его оружием не только зрители, но и противники! Он парировал удар Бусикота, нанес новый рыцарю де Сампи и… схватка стала развиваться по непредсказуемому сценарию, где противники финтили и были одинаково опасны для друг друга, как две дружные команды, где один может одновременно напасть на двоих, и нужно следить за всем, подмечать все, успевать предугадывать намерения всех, и… обыгрывать противника, придумывая на ходу новые связки, помогая друзьям своей команды, и расставляя неведомые ловушки… Все шестеро были мастера в этом деле… Но условия были неумолимы: нужно было устоять на ногах… Павшего даже от подножки признали бы проигравшим.
Бой шел с топорами и за топоры… Самым ясным было бы выбить или вырвать топор из рук соперника многочисленными приемами. Топор был как бы приспособлен для этого более всего. Скоро сэр Джон обнаружил огромные преимущества своей тактики левши и использования щита. Он теснил своего давнего противника де Бусикота, отбивал удары де Сампи и поглядывал в сторону сэра Рочестера, подбадривая товарища. Тот явно испытывал боль в раненной руке, но владея с тем же искусством другой, усилием воли превозмогал боль и бился усердно. Линкольн же превратился из медведя в сказочного оборотня, его скорость возросла в той же степени, что и мощь… Вот он обманным движением обозначил удар в голень де Ройе. Тот мгновенно нанес удар с другой стороны в голову великану, предполагая, что тот откроется со стороны удара… Невероятная по мастерству связка мастера скрестила неожиданно топор Линкольна с оружием противника так, что продолжение этого движения в ту же сторону неизбежно вырывало его из рук де Ройе. Почувствовав свой промах, тот завыл с досады и выпустил топор. Освободившимися руками француз схватил в ярости противника за шею… Это было грубейшим нарушением… Маршал велел звуком литавр прервать бой. Противники остановились не сразу. Тогда помощники маршала бросились на бойцов с дубьем и прервали поединок силой…
Ярость долгого боя не сразу покинула участников и зрителей… Маршал обсуждал что-то с помощниками. Потом обратился к французам… Те выслушали его молча и встали на одно колено. Встав после поклона почтительности, рыцари-зачинщики остались вдвоем. Де Ройе покинул тройку, признав себя побежденным… Он принял от оруженосца кубок с вином и выпил его одним духом до дна… Остальные рыцари разрешили себе только утолить жажду горячей водой… Осталось двое зачинщиков против троих англичан. С согласия товарищей, сэр Рочестер покинул поле боя непобежденным, но… явно нуждающимся в помощи лекаря. Рыцари снова остались в равном числе противников.
По знаку рога им поднесли турнирные мечи и новые щиты. Все вооружились снова, оставили верные топоры оруженосцам и встали в позицию по сторонам площадки для боя. Призыв сходиться прозвучал ещё раз…
Англичане и французы двинулись друг на друга снова, будто и не зная усталости.
Сэр Джон снова напал на де Бусикота… Тот ответил ему яростно и мощно… Но особенность боя на мечах была уже другой: меч — самое благородное оружие рыцаря, и он ещё требовательнее к мастерству своего владельца, чем грозная секира. Бойцовые приемы здесь намного быстрее, нет той инерции, которая привносит в удары с топором ту необратимую динамику, что уводит противника от возможностей быстрее парировать удар, меч же — продолжение руки, особенно, если то рука мастера… Связки между ударами тут подобны молниям у тех, кто по боевому быстр… И побеждают в бою на мечах не только сильные, но скорее только быстрые и ловкие… и мудрые — те, кто думает быстрее противника… Так и рыцари разошлись на поле попарно и бились сосредоточено и в равной степени ловко!
Скрытая быстрота Линкольна уже показала себя, с мечом он фехтовал еще искуснее… Но его противник был моложе и временами казалось, что еще быстрее. Та исполинская сила, которая заставляла подчиняться тяжелый топор со скоростью меча, была естественным преимуществом Линкольна в предыдущей схватке. Теперь он этого преимущества лишился… Но кто знает все его возможности? Всем справедливо казалось, что они неисчерпаемы у опытного рыцаря. Так же думал и его противник… Но он был азартен, и потому рисковал: выпады его были размашисты и неожиданны, стиль боя явно незнаком англичанам, скорее всего учителями фехтовальщика были испанцы, а их — в свою очередь — мавры… Зрители не могли оторвать глаз от поля битвы… Через несколько минут щит Линкольна был искрошен ударами, но и противник бросил свой — разбитый одним ударом сверху — вниз надвое… без щитов их поединок только ускорился, многие не понимали, как рыцари сохраняют дыхание и силы так долго… Для многих и многих людей, тренированных и сильных, это все равно было невозможно. Но на поле боя были необычные люди. То были герои, цвет воинства своих государств, яркий пример которых подстегивал волю и желание подражать многих и многих других их соотечественников.