Посредник

Салон-де-Лрованс

Лежавший на больничной койке Салинас медленно выходил из забытья.

Вдруг дверь резко распахнулась, вбежал Алекс, — на нем лица не было. Он без всяких предисловий лихорадочно заговорил:

— Белли умер! Кобра укусила его в шею. Он лежит там, в спальне на втором этаже.

Салинас широко раскрыл глаза. До него не сразу дошел смысл сказанного Алексом.

— Что ты говоришь? Повтори.

— Белли... Он мертв... Лежит у себя дома. Лицо его все посинело, а на шее — следы укуса, точно такие же, как у тебя на ноге.

— Значит, кобра убила Белли, а меня лишь довела до полуневменяемого состояния, — медленно, с трудом проговаривая слова, сказал адвокат.

— Да. И к тому же тебя она укусила в ногу, а Белли — в шею.

— Алекс, — у Салинаса расширились зрачки, — я ничего не понимаю... ничего. — После долгой паузы он сказал: — Сообщи об этом, пожалуйста, французской полиции.

После того, как журналист выполнил просьбу своего друга, он еще с полчаса во всех деталях описывал Салинасу свой визит на виллу Белли, произведший на него столь сильное впечатление. Адвокат еще не очень быстро соображал, сознание его было затуманено, а потому Алексу приходилось терпеливо объяснять ему каждый свой шаг, чтобы Салинасу легче было представить все его действия в доме Белли.

— Знаешь, Алекс, что я сейчас вспомнил? — Салинас чуть привстал на постели. — Ощущение, возникшее у меня после укуса кобры: будто мне вкатили слоновью дозу наркотика.

— Вполне может быть, Салинас, вполне. Раз уж тебе так кажется...

— Нет, вовсе мне так не кажется. Хотя я чувствую себя еще не очень хорошо, но... поверь мне, извилины у меня работают вполне прилично, — осадил он журналиста, не скрывая досады.

— Ну, и что из этого?

— А вот что... Белли ведь был наркоман, так?

— Да, а дальше что?..

— Одной из загадок для нас было то, откуда он берет огромные деньги, нужные для таких дорогих наркотиков.

— И к чему ты ведешь?

— Послушай, Алекс, в это трудно сразу поверить, но я вот о чем подумал: а что, если Белли специально держал у себя кобру, чтобы брать у нее яд, а потом на его основе делать для себя наркотик?

Алекс онемел. Помолчав несколько минут, он выговорил:

— Давай-ка я позвоню жандармам, Салинас. Они, правда, и так решили, что я свихнулся, когда объяснил все, что произошло... а тут еще и история про эту кобру... Как бы меня тут не запрятали в сумасшедший дом.

— Да, Алекс, такое может случиться. А поэтому поговори сначала с Ланси. Он, по крайней мере, лучше нас с тобой говорит по-французски, да и вообще к его словам отнесутся с большим вниманием.

— Хорошо. Уже шесть утра. Пора будить мсье Ланси.

Салон-де-Прованс

Жильбер Ланси крепко спал, широко разметавшись на постели и совсем оттеснив на край подругу, оставшуюся у него на ночь.

С той стороны, где лежала подруга, зазвенел телефон, стоявший на ночном столике.

Но она не пожелала поднять трубку. Лишь после четвертого звонка Ланси, встав и обойдя постель, подошел к телефону.

— Слушаю!

— Алло! Это говорит Алекс Комас.

— Да. Я вас слушаю.

— Мне нужно с вами увидеться, произошло нечто очень серьезное.

— Вы не могли бы мне сказать по телефону, что именно?

— Нет. Вы мне просто не поверите. Можете подъехать ко мне? Я вас буду ждать в кафетерии госпиталя Клюни.

— Так что же произошло?

— Салинас лежит здесь, в больнице. И здесь обо всем вам расскажу.

— Скажите мне хотя бы коротко суть дела, я должен немедленно поставить в известность Белли — так мы с ним договорились.

Журналист выдержал эффектную паузу, затем веско произнес:

— Приезжайте немедленно в больницу, я вам все расскажу... А Белли мертв.

— Что?!

Алекс повторил:

— Приезжайте сюда! Я вас жду! До свидания, — и повесил трубку.

Через четверть часа Ланси входил в кафетерий больницы Клюни. Он сразу же увидел сидевшего за столиком Алекса, который пил свой очередной кофе — сколько он его выпил за эти сутки, журналист и сам бы точно сказать не смог.

Алекс рассказывал Ланси о том, что произошло, а дежурный врач тем временем вошел к Салинасу:

— Вставайте! Уже шесть часов.

— Здравствуйте, — ответил Салинас, чувствовавший необыкновенную слабость. — Что, я должен встать с постели?

— Нет, что вы! Не надо! — засмеялся врач. — Это я так сказал, чтобы вы проснулись окончательно. Мы вас здесь продержим под наблюдением по меньшей мере до завтра.

— Вот это хорошо! — сказал Салинас, вздохнув с облегчением.

— Я просто хотел убедиться, что пока я на дежурстве, вы все еще живы. — Врач снова засмеялся, не скрывая удовлетворения.

— Не пугайте меня.

— Да нет... Теперь могу заверить вас, что опасность миновала. Но вы заставили нас крепко поволноваться.

— И я тоже напугался... довольно сильно, — признался Салинас. — Как же вам удалось меня вылечить?

Врач уселся у него в ногах.

— Расскажу вам все подробно, раз уж вас это интересует. Вначале, когда вы заявили, что вас укусила кобра, я этому не поверил. Но потом, когда увидел след укуса... и особенно, когда стали проявляться характерные симптомы...

— А какие именно? — спросил адвокат с интересом.

— Ну... верхние веки при этом как бы тяжелеют и все время опускаются, человек говорит с трудом, покрывается потом, в глазах у него все двоится, и, что особенно меня обеспокоило, в моче появляется кровь...

— Послушайте, — проговорил тихо Салинас, — и еще я все видел как в тумане, меня все время тошнило... и в то же время я был радостно возбужден, в состоянии странной эйфории. Да, и место укуса очень болело и воспалилось.

— Это все точно совпадает с тем, что бывает... как это ни звучит дико... если человека укусила кобра. А вас именно кобра и укусила.

— А... как меня лечили?

— Для начала мы вам ввели специальный антистолбнячный гамма-глобулин.

— Средство против столбняка?

— Да. Дело в том, что если в раны, которые не обеззаражены, сразу же попадают бациллы столбняка... это очень опасно. Вообще-то всем взрослым следовало бы каждые лет десять на всякий случай делать уколы от него.

— Не может быть! — воскликнул Салинас.

— Да... так обстоит дело. Месяц назад к нам в больницу привезли парнишку. У него всего-то навсего и было, что небольшая ссадина на руке — он свалился с мотоцикла. Мы не могли обеспечить ему бесплатное лечение, так как он не был застрахован, а он не пожелал оплатить стоимость противостолбнячной прививки. Мы предупредили его об опасности, даже заставили дать подлиску в том, что его предупредили. Вскоре его привезли со столбняком... и он скончался.

Салинас слушал очень внимательно.

— Это ужасно.

— Да, ужасно, — подтвердил врач. — Ну, ладно. Кроме того, мы сделали вам инъекцию специально против яда аспидов, к которым как раз и относятся кобры.

Адвокат молча, не перебивая, слушал врача — он проникся к нему искренней симпатией.

— Это средство производят в Соединенных Штатах в лаборатории, которая специализируется на медикаментах, применяемых при укусах ядовитых змей.

Салинас продолжал слушать как зачарованный, весь сжавшись в комок и подогнув под себя ноги.

— Но самое опасное в подобных случаях — это риск, связанный с возможностью паралича нервных центров, управляющих дыханием. Поэтому мы собрались в случае необходимости сделать вам трахеотомию и обеспечить искусственное дыхание.

— Что вы собирались сделать? — переспросил Салинас, еще больше напугавшись.

— Томировать трахею... одним словом, сделать разрез на шее и вогнать вам туда зонд, чтобы вы могли дышать.

Салинас был в смятении.

— Должен вам сказать, сеньор Салинас, вам очень крупно повезло. Возможно, кобра сделала свой смертельный укус перед тем, как наброситься на вас, а поэтому у вас все обошлось... Вы ведь и представить не можете, что в мире каждый год от укуса ядовитых змей погибает более пятидесяти тысяч человек. А укус кобры, которую называют королевской, даже слоны не выдерживают.