Страница 42 из 44
В попытке заснуть я начала считать одноруких мужчин вместо овец.
— Я тоже люблю его, — заговорила Шарона.
— Я не говорила, что люблю.
— Тебе и нет нужды говорить.
Я подумала о ее словах. — Тогда почему ты бросила его?
— Я вернулась к Тревору.
— Это не ответ. Если Тревор сильно хотел жить с тобой, то мог бы остаться в Сан-Франциско. Но ты решила бросить мистера Монка.
— Работа на Эдриана — не просто работа, — ответила она. — Она становится твоей жизнью. Сначала он нуждается в тебе, требует всего времени и внимания. А потом ты обнаруживаешь, что нуждаешься в нем почти так же, как и он в тебе.
Она права. Иначе зачем бы мне защищать свою работу? Раньше я меняла сферу деятельности как перчатки. Но тут что-то большее. Я это знаю, Шарона знает, и даже моя дочь знает.
— Тем больше причин не уходить, — не сдавалась я.
— А что будет, если ты снова влюбишься? А если захочешь выйти замуж?
— Не думаю, что это произойдет, — потупилась я.
— Произойдет, — заверила Шарона. — И как тогда Эдриан впишется в новую ситуацию?
— Я продолжу работать на него, — слабо сопротивлялась я.
— Ты не сможешь оказывать ему внимание, в котором он нуждается, без ущерба для брака.
— Тогда я уйду. Мы могли бы остаться друзьями и частью жизни друг друга.
— Вариант не сработает. Эдриан терпеть не может перемены. Он потребует уделять ему время. Я хотела дать браку новый шанс. Я многим обязана Тревору и Бенджи. Знаю, рядом с Эдрианом ничего бы не получилось.
— Значит, чтобы стать счастливой, мне придется причинить боль мистеру Монку.
— Ты не причинишь ему боль. Ты сломаешь его.
Шарона заснула, а моих сил повторить этот подвиг не хватало. Каждый раз, когда я начинала клевать носом, храп проститутки прогонял сон. Мне не хотелось бодрствовать в одиночку, и я растолкала Шарону.
— Между вами с Дишером что-нибудь было?
— Например?
— Эротическая напряженность, — вспомнила я его слова.
— Возможно, у него и была, — ухмыльнулась она. — Я соблазняюще действую на мужчин.
— Я тоже, — прохрипела проститутка.
Мы уставились на нее, но она закрыла глаза и снова захрапела.
— А ему кажется, что и у тебя она была, — зашептала я.
— Невинный флирт, — кокетничала Шарона. — Не более того, чем с кассиром в продуктовом магазине или механиком, ремонтирующим машину.
— Я бы даже не назвала это флиртом, — улыбнулась я. — Дружелюбие, внимательность, интерес. Но люди принимают обычные признаки социальной вежливости за эротическую напряженность.
— Думаю, мужики рождаются с эротической напряженностью, — засмеялась она. — Потому-то и совершают глупости.
— Так это же хорошо, — вновь очнулась проститутка, — иначе я осталась бы без работы.
Я снова проснулась утром понедельника, хотя во времени не уверена. Шарона и проститутки уже бодрствовали.
— Не хочу тебя обидеть, — начала Шарона, — но ты задумывалась, почему Эдриан нанял тебя?
— Да постоянно. Он сейчас тоже, наверное, задается этим вопросом, меня ведь выставили убийцей-социопатом.
— Меня тоже, помнишь?
— У мистера Монка отвратительные инстинкты, когда дело касается найма помощников.
— Он не нанимал меня помощницей, — напомнила она. — Меня приставили к нему в качестве медсестры. Эдриан называл меня помощницей, чтобы чувствовать себя увереннее.
— Понимаю.
— У тебя нет опыта медицинского ухода.
— Никакого.
— Чем же ты занималась раньше?
— Была барменом. Причем, паршивым.
Шарона кивнула.
— Думаю, Эдриан интервьюировал кучу квалифицированных медсестер до встречи с тобой. Но не нанял. Он нанял барменшу, которая убила человека в своей гостиной.
— Счел смешивание напитков и прокалывание людей ножницами хорошей квалификацией для работы на него.
— Думаю, я знаю, почему он нанял тебя.
— По-твоему, не из-за живой личности и неудержимого обаяния?
— Ты — это я, — бухнула Шарона.
— Ты только недавно доказывала, что я — не ты.
— Но у нас много общего. Ты — мать-одиночка с двенадцатилетним ребенком, как и я. Он не искал новую помощницу с навыками ухода или секретаря. Он искал новую актрису на ту же роль.
— Мои отношения с Монком сильно отличаются.
— Ну, конечно же, — согласилась она, — как бы Эдриан не пытался держать все по-старому, ты играешь роль по-своему. Ты можешь и напоминать меня внешне, но ты — не я. Мы разные абсолютно во всем.
— Кроме нашей любви к нему. Несмотря на его многочисленные недостатки.
— Да, — кивнула она, — точно.
— Думаешь, он нас любит? — задумалась я.
— По-своему.
— Он подарил мне бутылку дезинфицирующего средства и щетку на день рождения.
— Это по-Монковски, — расхохоталась она.
Глава 28. Мистер Монк и третье подведение итогов
Ранним утром в понедельник охранники надели на меня и Шарону наручники и повели нас на свидание с посетителями. Я надеялась, что приехали родители с самым лучшим адвокатом по уголовным делам, по сравнению с которым Перри Мейсон просто дилетант.
Нас провели в зал свиданий, где сидели Стоттлмайер, Дишер, Ладлоу и Монк. Я бы предпочла родителей с адвокатом.
— Можете снять наручники, — указал Стоттлмайер охранникам.
— Это против правил, — возразил старый охранник.
— Под мою ответственность, — настаивал капитан.
— Вы сильно рискуете, — предупредил охранник.
— Не думаю, — отмахнулся Стоттлмайер.
Охранники сняли наручники.
— Мы будем прямо за дверью, — уведомил охранник.
— Я уже чувствую себя в безопасности, — усмехнулся капитан.
— Что Вам нужно, Лиланд? — тон Шароны не звучал благодушно. — Если это не извинение, не хочу ничего слышать.
— Монк пригласил нас всех сюда, — оправдывался капитан. — Говорит, у него новые наработки.
Я взглянула на Монка, переминающегося у края стола с продуктовым пакетом в руке с блуждающей улыбкой на лице. Нет, даже не так. Он словно собирался запеть от радости.
Знаю я это выражение. Либо он нашел две идентичные картофельные чипсы (жуткое явление, очень редко встречающееся в природе, по его словам), либо раскрыл убийства.
Я посмотрела на Стоттлмайера, Дишера и Шарону и увидела, что они тоже догадались. Только Ладлоу оставался в неведении. Ненадолго.
— Так что за новость Вас взволновала? — закинул ногу на ногу писатель. — Вы нашли рычаги, чтобы столкнуть дамочек между собой?
— Этого не случится, — даже не повернулся к нему Монк.
— Вас бы удивило, на что люди могут пойти, лишь бы избежать тюремного срока.
— Они невиновны, — отрезал Монк.
— Думаю, я убедительно доказал, что все же виновны.
— Вы доказали обратное, — Монк поставил пакет на стол. — Но вчера я не мог опровергнуть, потому что было воскресенье.
— Ты решил взять выходной? — съязвила Шарона.
— Я не мог раздобыть окончательную улику до сегодняшнего дня. Нашел бы ее и раньше, если бы заметил, что она была прямо передо мной все время. Не погрузись я глубоко в себя, понял бы, что происходит и остановил. Я должен извиниться перед вами обеими.
— О чем он говорит? — обратился Ладлоу к Стоттлмайеру.
— Полагаю, он готовится сообщить, кто убил Эллен Коул и Рональда Вебстера, — улыбнулся капитан.
— Мы уже знаем, — Ладлоу мотнул головой в сторону меня и Шароны. — Они и убили!
— Нет, Вы, — покачал головой Монк.
Ладлоу рассмеялся, а Стоттлмайер застонал.
— А не расширите ли вы оба список подозреваемых, помимо присутствующих в комнате? — протянул капитан. — За стеной целый город возможных убийц. Выберите одного из них!
— По крайней мере, Монк не утверждает, что это Вы или я, сэр, — подал голос Рэнди. — Разве теперь не наша очередь?
— День только начинается, — дернулась щека Стоттлмайера. — Еще не вечер.
Мне очень хотелось бы, чтобы Ладлоу оказался убийцей. Но, должна признать, мое сердце слегка приуныло. Что если Монк впервые ошибся? Шарона стояла вовсе без эмоций, и я решила, что она испытывает ту же амбивалентность, что и я.