Страница 12 из 44
— Окрестности ранчо, — сообщила я. — Мы проедем мимо него через пять или десять минут.
— Когда я уже умру, — всхлипнул он. — Как и все мы.
— Дыши через рот, — посоветовала Шарона.
— И что изменится? — Монк передернулся с таким раздражением, какое только возможно при попытке говорить и не дышать.
— Перестанешь чувствовать запах, — пояснила Шарона.
— Вернись к реальности, женщина! Ты не почувствуешь запах излучения, а оно изжарит тебя в любом случае! — закричал Монк. — Даже если мы не погибнем сегодня, наши волосы клоками начнут осыпаться завтра! Тормози. Мне нужно достать противогаз из чемодана.
— Забудьте, — отрезала я. — Пока Вы роетесь в чемодане в поисках противогаза, потратите время, за которое мы проедем десяток миль.
Монк схватил у Шароны горсть антисептических салфеток и закрыл ими рот и нос. А еще глаза, чтобы не смотреть на этих коров и лепешки навоза. Я тоже не в восторге от здешнего вида, но не умею ездить с закрытыми глазами, даже на такой ровной трассе, как I-5.
Миновав ранчо и ужасные запахи, Монк выпил шесть бутылок воды «Сьерра-Спрингс», чтобы очистить организм от токсинов, которые могут создать для него неприятности.
— Мы должны немедленно развернуться и вернуться в Сан-Франциско, — внезапно заявил он.
— Почему? — опешила Шарона.
Отвечать ему не хотелось. Он повел плечами. Он скривился. Он скорчился.
— Мне необходимо в одно приватное место, — со стыдом прошептал он, — сделать одно приватное дело.
— Тебе надо в уборную? — усмехнулась Шарона.
Я взглянула в зеркало заднего вида. Монк покраснел.
— Отлично, — огорчился он, — теперь все в машине знают.
— Я водитель, и мне вроде как полагается знать такие вещи, — успокоила я.
— Ладно, — засопел он. — Но только во время дороги. Пусть это останется между нами.
— Мы остановимся на следующей заправке, — предложила я. — Она будет через пять миль.
— Ты, должно быть, шутишь, — поморщился Монк.
— А что ты собирался делать, Эдриан? — вспыхнула Шарона. — Терпеть все время, пока мы находимся в Лос-Анджелесе?
— Это один из вариантов.
— Даже если мы развернемся, ты не сможешь стерпеть до Сан-Франциско, — разозлилась Шарона. — Взгляни в лицо фактам, Эдриан. Тебе все равно придется воспользоваться уборной. Или деревом.
— Это сущий ад, — едва не плакал он.
Я была готова с ним согласиться.
Перед тем как зайти в туалет на заправке, Монк надел свой костюм, защищающий от опасных материалов, оснащенный собственным вентилятором и системой фильтрации воздуха. Я не шучу. Такие костюмы носят сотрудники Национального Института Здравоохранения, когда имеют дело с вспышками лихорадки Эбола. Он, как правило, надевает его, когда очищает лужайку перед домом от собачьего дерьма.
Монк обезопасил область, прилегающую к туалету, лентой для места преступления, а потом начал надраивать уборную чистящими средствами, прихваченными с собой.
Обычно, в подобных ситуациях я чувствую себя неловко и одиноко. И когда поблизости нет капитана Стоттлмайера, в конечном итоге мне приходится иметь дело с людьми, обозленными или возмущенными неудобствами, которые так зверски и эгоистично учиняет мой босс.
Но не в этот раз. С Шароной я получила хоть какую-то поддержку.
Она отнеслась к этой ситуации, словно все совершенно нормально. И если на Монка кто-либо смотрел с усмешкой, она отвечала тяжелым пугающим взглядом.
Когда растерянный менеджер заправочной станции вышел, чтобы убедить Монка не распугивать клиентов от туалета противорадиационным костюмом, Шарона красиво его обработала.
— Подумайте только: парень надраивает туалет, а это Вам не стоит ни копейки! — убеждала она. — Неужели у Вас из-за этого проблемы? Он у Вас корку хлеба отбирает, что ли, выполняя Вашу работу?
Объяснения менеджеру хватило. Он вернулся к кассе, не сказав ни слова.
Когда менеджер успокоился, а Монк был занят чисткой, дезинфекцией и, предположительно, опорожнением, мы с Шароной съели по гамбургеру в «У Карла-младшего» через дорогу от заправки.
Я подумала о том, что мой «суперстар с сыром» был из одной из тех коров, что попались нам по пути. Но голод не располагал к переживаниям.
Во время трапезы мы с Шароной разговаривали о трудностях бытия матерей-одиночек, которым, помимо прочего, еще приходится ухаживать за Эдрианом Монком.
— Словно ты мать-одиночка с двумя детьми, — поделилась я.
— Ну, хоть один из них убирается в своей в комнате, — улыбнулась она.
— И в твоей, — прыснула я.
Я обнаружила, что у нас намного больше общего, чем представлялось ранее. И теперь не могу плохо относиться к ней, даже если она собиралась разрушить мою жизнь.
Дела Монка заняли полтора часа, прежде чем мы вернулись на дорогу. Мы въехали в Лос-Анджелес около шести вечера, и, несмотря на час-пик, не попали в пробку, пока не достигли перевала Сепульведа, где шоссе на Сан-Диего переходит в горы Санта-Моники, а затем вниз к Лос-Анджелес Бейсин. Шестиполосного с каждой стороны шоссе не достаточно, чтобы обеспечивать свободное движение автомобилей. Я на животе ползаю быстрее, чем передвигаются машины на этом участке.
Поэтому казалось, что абсолютно все водят внедорожники размером с дом. Они столько времени проводят на этом шоссе, что решили иметь в машинах все домашние удобства.
Во внедорожнике перед нами виднелись подголовники, оснащенные теле-мониторами для удовольствия пассажиров на заднем сиденье. Мы с Шароной могли смотреть «Развлечения сегодня вечером» на одном из них, и выпуск вечерних новостей на другом.
Когда мы достигли вершины перевала, нам открылся прекрасный вид на Лос-Анджелес Бейсин и то, чем мы дышали.
Монку хватило одного взгляда на толстый бурый слой смога, чтобы немедленно надеть противогаз, который он вытащил из чемодана вместе с защитным костюмом.
Не могу винить его за желание спрятаться под противогаз. Мне и самой хотелось того же.
Шарона позвонила лейтенанту Сэму Дозьеру. Он присутствовал на месте убийства в антикварном магазине в Брентвуде, который находился рядом с нами. Мы предложили сразу встретиться там.
Меня удивило, что Дозьер положительно отнесся к нашему предложению. Наверное, ему хотелось увидеть воочию особенности Монка.
Что ж, он их увидит.
Еще как.
Глава 9. Мистер Монк и ширинка
Найти парковку у места преступления всегда нелегко, но на этот раз все обстояло гораздо хуже из-за дорожных работ. Улица забита бульдозерами, трубами и строительными материалами. Для движения осталась узенькая, как бутылочное горлышко, полоса.
Нам пришлось припарковаться в двух кварталах и протискиваться сквозь толпы дорожных рабочих и ротозеев, напирающих на полицейскую ленту, ограждавшую антикварный магазин.
Монк не любит столпотворения. Они значительно увеличивают шансы, что он коснется другого человека, и ему придется возвращаться домой и принимать душ минимум три раза.
Но сегодня у нас на это не было времени.
Мы с Шароной знали, как следует поступать. Лишь взглянув друг на друга, мы начали загораживать Монка, чтобы по дороге его никто не касался.
Мне неприятно признавать, но наличие со-помощника обладает определенными преимуществами.
У ограждающей ленты нас встретил полицейский в штатском, пожевывающий фильтр незажженной сигареты. У него отвисали здоровенные мешки под чудными глазами, бульдожьи щеки и живот, какой я таскала на восьмом месяце беременности.
— Лейтенант Сэм Дозьер, — представился он, приподнимая ленту, чтобы мы поднырнули, и протянув Монку пухлую руку.
Монк обменялся с ним рукопожатием.
Мы с Шароной по привычке одновременно протянули ему дезинфицирующие салфетки. Он взял у обеих, мудро решив не показывать, кто из нас любимица, и вытер ими руку.
— Я Эдриан Монк, а это мои со-помощницы, Натали Тигер и Шарона Флеминг, хотя, полагаю, с последней Вы уже встречались, — отрекомендовался босс. В противогазе его голос звучал как у Дарта Вейдера.