Страница 7 из 30
— О'кей, Гюнвальд, ты победил, — сказал Мартин Бек. — Браво! Только ты, как всегда, страшно долго все объясняешь.
Эти слова ободрили Кристианссона и Кванта, и они с облегчением переглянулись. Но Гюнвальд Ларссон сразу же сказал:
— Если б в ваших башках было хоть немного ума, вы бы сели в машину, погнались за убийцей и поймали его.
— Или сами погибли, — мрачно молвил Кристианссон.
Гюнвальд Ларссон смерил его презрительным взглядом.
— Теперь надо подумать, — энергично заявил Гюнвальд Ларссон, захлопнув дверь. — Совещание у Хаммара ровно в три.
Мартин Бек, сидевший с телефонной трубкой возле уха, сердито посмотрел на него, а Колльберг проворчал:
— Чего бы ты хотел?
Ларссон не ответил.
Колльберг проследил взглядом, пока тот не отошел от него, и снова уселся за стол.
Мартин Бек положил трубку.
— Чего ты сердишься? — сказал он.
Он поднялся, собрал свои бумаги и подошел к Колльбергу.
— Звонили из лаборатории. Они насчитали там шестьдесят восемь стреляных гильз.
— Какого калибра? — спросил Колльберг.
— Шестьдесят семь — девятимиллиметровые.
— А шестьдесят восьмая?
— Из вальтера калибра семь и шестьдесят пять сотых миллиметра.
— Выстрел Кристианссона в крышу, — констатировал Колльберг.
— Именно так.
— Следовательно, по крайней мере, выходит, что стрелял, наверное, только один сумасшедший, — сказал Гюнвальд Ларссон.
— Выходит, так, — согласился Мартин Бек.
Он подошел к схеме и обвел линией площадку у задней двери автобуса.
— Да, — сказал Колльберг. — Он должен был стоять там.
— Это объясняет, почему Стенстрём не успел выстрелить, — сказал Мартин Бек.
Гюнвальд Ларссон и Колльберг изумленно посмотрели на него.
В комнату ворвался Хаммар в сопровождении Эка и представителя прокуратуры.
— Займемся реконструкцией, — энергично сказал он. — Отключите все телефоны. Вы готовы?
Мартин Бек угрюмо посмотрел на него. Точно так же врывался в комнату Стенстрём, неожиданно, без стука.
— Что там? Вечерние газеты? — спросил Гюнвальд Ларссон.
— Да, — ответил Хаммар. — Весьма бодрящие.
Неприязненно глядя на газеты, он разложил их на столе.
— «„Это преступление столетия“, — говорит выдающийся специалист по расследованию убийств Гюнвальд Ларссон», — начал цитировать Хаммар. «Самое ужасное зрелище из всех, которые мне довелось видеть в своей жизни». Два восклицательных знака.
Гюнвальд Ларссон откинулся на стуле и недовольно насупил брови.
— Ты оказался в хорошем обществе, — заметил Хаммар. — Министр юстиции тоже сказал свое слово: «Надо остановить этот девятый вал беззакония и преступности. Полиция мобилизовала все людские и технические ресурсы, чтобы немедленно поймать убийцу».
Он окинул взглядом комнату и сказал:
— Вот это и есть все ресурсы.
Мартин Бек улыбнулся.
— «Уже теперь сотня наиспособнейших криминалистов со всей страны принимает непосредственное участие в следствии, — продолжил Хаммар. — Такого размаха еще не знала история отечественной криминалистики».
Он швырнул газеты на стол и спросил:
— Где Меландер?
— Разговаривает с психологами, — ответил Колльберг.
— А Рённ?
— В больнице.
— Есть оттуда какие-либо новости?
Мартин Бек покачал головой и сказал:
— Раненого все время оперируют.
— Воспроизведем ситуацию.
Колльберг покопался в своих бумагах и начал:
— Автобус вышел из Белльмансру приблизительно в десять.
— Приблизительно?
— Да, весь график городского транспорта нарушился из-за демонстрации на Страндвеген. Автобусы стояли либо потому, что были забиты улицы, или потому, что полиция их не пускала, и так опаздывали, что водителям приказали не придерживаться графика и сразу возвращаться, как доедут до конечной остановки. Мы исходили из предположения, что, наверное, найдутся люди, которые ехали до какой-то остановки как раз этим автобусом. Но до сего времени у нас нет ни одного свидетеля.
— Появятся, — сказал Хаммар. Он показал на газеты и добавил: — После этого.
— Часы Стенстрёма остановились в двадцать три часа, три минуты и тридцать семь секунд, — монотонно продолжал Колльберг. — Есть основания допустить, что именно в это время и раздались выстрелы.
— Первые или последние? — спросил Хаммар.
— Первые, — сказал Мартин Бек.
Он обернулся к схеме на стене и показал пальцем на линию, которой обвел заднюю дверь автобуса.
— Мы считаем, что тот, кто стрелял, стоял здесь, — сказал Бек. — На площадке против дверей.
— Из чего ты сделал такой вывод?
— Из направления полета пуль. Из того, как лежали гильзы.
— Так. Дальше.
— Мы считаем также, что преступник дал три очереди. Первую слева направо и поразил ею несколько лиц, которые сидели в передней части автобуса, тех, которые на схеме обозначены номерами один, два, три, восемь и девять. Единица — это водитель, а двойка — Стенстрём.
— А потом?
— Потом он обернулся, наверное, направо и второй очередью застрелил четыре лица в задней части автобуса, опять-таки слева направо. Он убил номера пять, шесть и семь и ранил номер четыре, то есть Шверина. Шверин лежал навзничь в проходе сзади. Мы объясняем это тем, что он сидел на продольном сиденье с левой стороны и успел подняться. Следовательно, его зацепил последний выстрел.
— А третья очередь?
— Вновь вперед, на этот раз справа налево, — сказал Мартин Бек.
— Минутку, — перебил его Хаммар. — Сколько времени необходимо было на эту стрельбу? Выпустить очередь вперед, обернуться, выстрелить назад, вновь направить оружие вперед и заново зарядить его?
— Поскольку мы еще точно не знаем, какое оружие было у преступника… — начал было Колльберг, но Гюнвальд Ларссон перебил его:
— Около десяти секунд.
— Как он выбрался из автобуса? — спросил Хаммар.
Мартин Бек кивнул Эку и сказал:
— Это твое задание. Прошу.
Эк пригладил седые волосы, откашлялся и начал:
— Открыта была передняя входная дверь. Вероятнее всего, что убийца вышел через нее. Но чтобы открыть ее, ему сначала надо было пройти по салону, протянуть руку над водителем и повернуть ручку.
Эк снял очки, протер их платочком и подошел к схеме.
— Здесь изображен автомат для открытия дверей. Ручка, которая открывает и закрывает двери, размещается слева от руля, впереди, и немного наискосок от бокового окна и может иметь пять разных положений.
— Что-то я не могу понять, — сказал Гюнвальд Ларссон.
— В горизонтальном положении, или в первом, обе двери закрыты, спокойно продолжал дальше Эк. — В положении втором, одно движение вверх, открывается задняя дверь, в положении третьем, два движения вверх, открываются обе двери. Ручка поворачивается также вниз, положения четвертое и пятое. Одно движение вниз — открывается передняя дверь, два вниз вновь-таки открываются обе двери.
— Подытожим, — сказал Хаммар.
— Итак, — сказал Эк. — Человек, стрелявший от задних дверей, должен был пройти к переднему сиденью, наклониться над водителем, который лежал на руле, и повернуть ручку в положение четвертое. Тогда открылась передняя дверь, именно та, которая осталась открытой, когда прибыла полиция.
Мартин Бек сразу ухватился за нитку.
— И в самом деле, есть признаки, которые показывают, что последние выстрелы были сделаны тогда, когда преступник двигался по проходу в переднюю часть автобуса.
— Чисто окопная тактика, — заметил Гюнвальд Ларссон. — Круговая.
— Гюнвальд минуту тому назад весьма метко прокомментировал, что он ничего не понимает, — сухо сказал Хаммар. — Это свидетельствует о том, что преступник был ознакомлен с автобусом, разбирался в его приспособлениях.
— По крайней мере, умел открывать двери, — уточнил Эк.
В комнате наступила тишина. Хаммар наморщил лоб. Наконец он сказал:
— Следовательно, вы считаете, что кто-то встал посреди автобуса, перестрелял всех, после чего пошел себе прочь? И никто не среагировал? И водитель ничего не заметил в зеркальце?