Страница 22 из 38
Научные термины не внушали Даймонду робости.
— Но три недели!.. Можно подумать, здесь нашли труп! Ладно, как знаете. А у меня найдутся дела и поважнее.
Известие о том, что в гримерной побывали двое, соответствовало его гипотезе, а вот отсутствие следов насилия никак в нее не вписывалось. Неужели суицидальные намерения появились у Дениз после бокала, выпитого в компании друга? Кто этот друг?
И Даймонд решил пока выяснить, чем закончились поиски за кулисами.
Своих подчиненных он нашел на сцене: Ингеборг — на стуле Ишервуда, Докинза — в горизонтальном положении, на диване.
Ингеборг виновато вскочила:
— Мы не знали, что вы здесь, шеф.
— Вижу. Удобно вам там, Фред?
— Поиски завершены, ваша милость, — объявил Докинз, — и я предложил отдохнуть и восстановить силы.
— Мы везде искали, шеф, — добавила Ингеборг. — И бросили это занятие всего несколько минут назад.
Даймонд грузно опустился на стул с высокой спинкой. Он тоже заслужил передышку.
— Я виделся с главой совета попечителей Фрэнсисом Мелмотом и узнал, что Клэрион передумала подавать на театр в суд, как грозилась. Более того, она пообещала сделать щедрое пожертвование театру.
— Хвала Господу! — откликнулся Докинз. — СОС отменяется.
— Утром вы отправили мне письмо с известием, что Клэрион покинула больницу, — продолжал, обращаясь к нему, Даймонд. — Больше она ничего не говорила?
— О том, что она выписалась, сообщили сотрудники бристольской полиции, которые ее охраняли. Мне сказали, что Клэрион переселилась в клифтонский отель.
— Хорошо, что я не забыл проверить почту. Фред, в будущем передавайте такие известия при личной встрече.
— Интересно, почему Клэрион передумала? — заговорила Ингеборг. — Может, лицо повреждено не так серьезно, как казалось поначалу? Клэрион выглядела бы глупо, если бы ожоги зажили полностью еще до начала суда.
— И самоубийство Дениз оказалось бы напрасным, — добавил Докинз.
— Кстати, о самоубийстве, — подхватил Даймонд. — Я только что из одиннадцатой гримерной. — И он сообщил подчиненным, что в этой комнате пили вино двое неизвестных, в том числе один рыжеволосый, как Дениз.
— Тогда никакое это не самоубийство, — заметила Ингеборг, — если там были двое, а одного из них потом нашли мертвым.
— А если второй чем-то так напугал Дениз, что она направилась прямиком на мостик и свела счеты с жизнью?
— Ее любовник, — подал голос Докинз с дивана.
— Вот это больше похоже на правду, Фред, — кивнула Ингеборг. — По-моему, ее бросили. В любовницах у Хедли Шермана, похоже, перебывали все здешние дамы.
— Не увлекайтесь, — предостерег Даймонд. — Нет никаких подтверждений тому, что Дениз или еще кто-нибудь настолько привязаны к Шерману, чтобы ради него решиться на убийство. Или самоубийство.
Докинз выдвинул новую теорию:
— Тогда вот вам более приземленная версия: Дениз услышала, что в ее услугах больше не нуждаются.
— Вы имеете в виду ее работу? Кто это ей сказал — Шерман? — уточнила Ингеборг.
— Или глава совета попечителей.
— Мелмот? — встрепенулась Ингеборг. — Да, он из тех, кто нальет вина и одновременно уволит.
Даймонд не разделял ее чувства.
— С какой это стати Мелмоту вести Дениз в пустую гримерную?
Никто не ответил.
Даймонд взглянул на часы.
— Пора убираться отсюда. Говорите, обыск закончен?
— Мы везде смотрели, — заверила Ингеборг.
Докинз встал с дивана и изобразил театральный поклон.
— Может, заодно и станцуете для нас? — поинтересовалась Ингеборг. — Не стесняйтесь. А то шеф не верит, что вы танцор.
— Ковровое покрытие для танцев не годится, — начал было отнекиваться сержант Докинз, но, как и подобало артисту, не устоял перед искушением. Продемонстрировав несколько элегантных па и двойной пируэт, он завершил импровизацию.
Даймонд недовольно кивнул.
— Где вы этому научились?
— Родители отдали меня в хореографическую школу. Поначалу мне там не нравилось, а потом я посмотрел несколько фильмов с Фредом Астером и загорелся.
— «Цилиндр»? — Даймонд явно смягчился. — «Полет в Рио»?
— А вы, оказывается, знаток! — удивилась Ингеборг.
— Что касается старых фильмов — да. Если вы не видели, как танцуют Астер и Джинджер Роджерс, я вам сочувствую. Астер легко станцевал бы даже в этих декорациях, — подумав, Даймонд перевел взгляд на обложенную изразцами печь. — Если что и могло остановить его, так только эта уродливая бандура.
— Изразцы симпатичные, — не согласилась Ингеборг. — Она настоящая?
Взявшись за ручку печной дверцы, Ингеборг вдруг с ужасом увидела, что дверца отделилась от печки и рухнула на пол.
— Господи, я ее сломала!
Даймонд посоветовал:
— Так поднимите и поставьте, как было.
Совет оказался излишним: Ингеборг вдруг умолкла, заинтересованно глядя в дыру, оставшуюся на месте дверцы, сунула в нее руку и вынула какой-то конверт.
— Похоже на письмо. «Всему театру „Ройял“».
— Дайте мне, — велел Даймонд, отобрал у Ингеборг конверт и вынул из него лист бумаги. — А вот и записка самоубийцы.
Мои дорогие друзья!
Шесть счастливых лет этот театр был моей жизнью, а вы — моей семьей. Не знаю, как благодарить вас за все чудесные моменты, которые мы пережили вместе. Я глубоко сожалею о случившемся с Клэрион и надеюсь, что чудо поможет театру и всем вам пережить эту трагедию. Но для меня здесь нет будущего.
Прошу вас, не скорбите. Если мой прах будет развеян в театральном сквере, я сочту это честью, которой вряд ли заслуживаю.
Прощайте, и да хранит вас Бог!
Дениз
Даймонд передал записку Ингеборг. Докинз встал рядом.
— Бедная… — прошептала Ингеборг.
— Распечатано на принтере, — заметил Даймонд. — Предсмертные записки обычно пишут от руки.
— Шеф, мы живем в век компьютеров, — возразила она. — Как видите, подпись она поставила.
— Отправим на графологическую экспертизу.
Вечером, когда Даймонд заглянул к Паломе, она сканировала рисунки, изображавшие костюмы викторианских времен. Рисунки предназначались для художника-постановщика мюзикла «Суини Тодд».
— Я уже говорил тебе, что мою начальницу взяли в хор? — спросил Даймонд.
— Джорджину? Ей повезло. Значит, она будет одета женщиной с Флит-стрит, в платье с ярким лифом и широкой юбкой, — Палома взяла книгу и открыла ее. — Надеюсь, этот чертов мюзикл все-таки поставят. Я убила на него массу времени.
— Работа идет полным ходом. У театра есть будущее. — И Даймонд сообщил, что Клэрион отказалась от намерений подавать в суд, а потом рассказал о найденной предсмертной записке.
— Неплохой, оказывается, сегодня день, — заметила она. — И угроза разорения театра миновала, и дело закрыто.
— Если записка подлинная. Ее спрятали на сцене.
— Ладно тебе, Питер! Где еще ее должны были спрятать — с тем расчетом, чтобы записка нашлась? Сцена ничем не хуже любого другого места. Дениз думала, что ударится о пол сцены, спрыгнув сверху. Ее намерения очевидны. Тот, кто обнаружил бы труп, нашел бы рядом и записку.
Объяснение выглядело логично.
— Дениз покончила с собой. Вот и все. Можешь расслабиться.
Да, он бы не отказался. Но продолжал мысленно спорить сам с собой о том, стоит ли делиться с Паломой сведениями, полученными от Майка Глейзбрука. Смог бы он довериться Стеф, своей покойной жене? Определенно. Тогда почему не Паломе?
— Я сегодня встречался с одним школьным товарищем…
Палома выслушала его молча.
— И ты не знаешь точно, приставал к тебе тот учитель или нет.
— Уайт приговорен к тюрьме за педофилию, а у меня сразу после тех выходных возникла фобия, связанная с театром.
— По словам твоего одноклассника, к нему Уайт не приставал. И все-таки ты уверен, что тебя домогались?
— Если с самого начала Уайт нацелился на меня, Майк мог служить ему прикрытием.