Страница 21 из 38
— Что, правда не понимаешь? — с намеком переспросил Глейзбрук и усмехнулся.
— Наверное, в нас было что-то царственное.
Глейзбрук рассмеялся:
— Как бы не так! Скорее уж мы выглядели как два оборванца. У меня долго хранился снимок, на котором мы оба в костюмах и явно недовольны тем, что на нас напялили короткие штаны и чулки. Мать изорвала его, когда прочитала о Чудике в «Ньюс оф зе уорлд».
Даймонд насторожился:
— Что прочитала?
— А ты не слышал? Ему дали пять лет за «домогательства к ученикам» — так это теперь называется. Это случилось, когда он работал в частной школе в Дербишире. Грязный извращенец.
По рукам Даймонда побежали мурашки.
— Впервые слышу.
— Его вывели на чистую воду лет через пять или шесть после того, как мы закончили школу. Родители устроили мне настоящий инквизиторский допрос — хотели знать, приставал он ко мне или нет. Ко мне он не лез, но я в любом случае ничего не сказал бы им. О таком хочется забыть раз и навсегда.
— Точно, — подтвердил Даймонд, голова которого уже работала.
— К тебе он, наверное, и не пытался подкатить. Иначе ты сразу сказал бы мне, верно?
— Само собой, — машинально ответил Даймонд, собирая обрывки воспоминаний.
— Как и следовало ожидать, все пять лет он не отсидел, — продолжал Глейзбрук. — Освободился условно и опять небось начал выискивать жертвы среди детей.
— С судимостью по такой статье его бы к школе даже не подпустили, — возразил Даймонд.
— Он преподавал рисование, так что работу наверняка нашел без труда. Одно время он иллюстрировал книги.
Минут десять они продолжали обмениваться воспоминаниями, но мыслями Даймонд был уже далеко. До конца разговора он так и не оправился от потрясения. Наконец счет был оплачен, собеседники обменялись рукопожатиями и разошлись.
Даймонд остановился возле толпы зрителей, наблюдавших за выступлением эквилибристов на моноциклах перед галереей с минеральными водами, но смотрел перед собой невидящими глазами, весь устремленный в собственные воспоминания. Все, что имело отношение к постановке, приобрело зловещий смысл. Тем не менее Даймонд не мог припомнить никакого инцидента, связанного с ней. Мозг надежно преграждает доступ к травмирующим воспоминаниям, особенно из детства. Даймонд знал об этом — как и о том, что он не в силах войти в театр, не испытывая страха. Об истинной причине этого страха ему оставалось лишь гадать, но теперь его догадки приобрели новое направление.
Фрэнсис Мелмот приветствовал Даймонда возле служебного входа в театр:
— Рад видеть вас, инспектор.
В сущности, таким обращением он понизил Даймонда в должности, но указывать на оплошность суперинтендент не стал.
Даймонд ответил, что никак не ожидал торжественной встречи и не подозревал, что его будет ждать сам глава совета попечителей.
— Я как раз заглянул в театр, чтобы поделиться со всем коллективом хорошей новостью: час назад мне сообщили, что Клэрион отказалась от своих намерений подать на нас в суд.
— Почему? Удалось заключить внесудебное соглашение?
— Нет, мы не заплатили ни гроша.
— Но когда я вчера виделся с Клэрион, мне показалось, что она уже твердо приняла решение.
— Вчера она еще пребывала в состоянии шока, — объяснил Мелмот. — Но с тех пор успела прийти в себя и подумать. Есть и другие новости, еще лучше прежних: Клэрион намерена пожертвовать театру внушительную сумму.
— Значит, вы ее все-таки уломали?
— Я с ней даже не разговаривал.
Озадаченный Даймонд не поверил ему.
— Вы с ней достаточно близки. Видимо, фокус прост: достаточно было прошептать что-то ей на ухо.
Мелмот заморгал.
— Достаточно близки? Не понимаю, что вы имеете в виду.
— Она ведь жила в Мелмот-холле.
— Да, на правах гостьи. Со мной она не спала, инспектор, если вы намекаете на это.
— Спасибо, что правильно поняли меня, — отозвался Даймонд и предупредил: — Я лично расспрошу обо всем Клэрион. Сейчас в этом нет необходимости, тем не менее я нанесу ей визит. И выясню, почему она вдруг раздумала затевать судебный процесс.
— Рискну предположить, что ее образумили адвокаты. Насколько я понимаю, она уже не в больнице.
— Это не значит, что ее лицо стало прежним.
— Поверьте мне, инспектор, ей горячо сочувствует весь театр «Ройял». Ужаснее всего, конечно, поступок нашей костюмерши. Я ничуть не сомневаюсь в том, что она покончила с собой, потому что, подобно всем нам, опасалась за будущее театра. Нашему чудесному старинному театру она была предана всей душой.
— Да, я слышал, — кивнул Даймонд.
— Вы закроете расследование? — осведомился Мелмот, делая вид, что ответ его не особенно интересует. — Кажется, сейчас за кулисами находятся ваши подчиненные…
— Расследование гибели Дениз Пирсолл будет продолжаться до тех пор, пока мы не выясним, что именно произошло. Моя обязанность — свидетельствовать перед коронером, мне нужны факты.
Даймонд прошел в здание.
Решение Клэрион озадачило его. Ее карьера рухнула, однако у нее имелись все шансы выиграть судебный процесс. Если не Мелмот убедил ее отказаться от этой затеи, тогда кто?
Узкая лестница, ведущая в гримерную номер одиннадцать, оказалась еще одним испытанием для грузного детектива. На верхней площадке Даймонд остановился, чтобы перевести дух. Из комнаты раздавались голоса. Даймонд удовлетворенно кивнул, убедившись, что бригада, осматривавшая место преступления, не теряет времени, и недовольно скривился, услышав, что ее возглавляет его давний недруг Даккетт.
— Что нового? — спросил Даймонд, входя в гримерную.
— Ни с места, сэр! — откликнулся из противоположного угла комнаты Даккетт. Его лицо скрывала маска, в белом комбинезоне на молнии и обязательной бейсболке он выглядел нелепо. — Еще шаг — и вся наша работа пойдет псу под хвост.
Даймонд дождался, когда Даккетт подойдет к двери.
— Между прочим, это я вас вызвал.
— Так я и думал, — тоном превосходства произнес Даккетт. — Большая комната, полная следовых улик, оставленных неизвестным количеством людей, — самое сложное место преступления, на какое только может рассчитывать эксперт. За все это вам отдельное спасибо.
— Если сумеете определить, кто побывал здесь последним, это нам поможет.
— Вы имеете в виду — кроме двух неуклюжих детективов в клоунских башмаках?
Одного детектива и одного драматурга, так и подмывало поправить Даймонда, однако он удержался.
— На данном этапе могу сказать только одно: в последние несколько дней здесь побывало два человека, и по крайней мере у одного из них длинные рыжие волосы.
Двое, в том числе Дениз. Сведения огромной ценности.
— Судя по всему, они пробыли здесь недолго, но успели выпить. На пыли обнаружились следы от бокалов и бутылки.
— Бутылку не нашли?
— Ее скорее всего унесли с собой. Как и бокалы, пробку и фольгу. Обладатель рыжих волос сидел вон на том стуле в конце комнаты, второй пристроился на краю туалетного стола напротив.
— Они не оставили никаких других следов?
— Мы все исследуем и в установленные сроки известим вас.
Сообщение об «установленных сроках» Даймонд выслушал с упавшим сердцем.
— Есть следы насилия?
— Пока не обнаружены. Все указывает на то, что эти двое пришли сюда, выпили и ушли. Я бы вообще не назвал эту комнату местом преступления.
— Женщина погибла при падении с рабочего мостика, к которому ведет дверь в коридоре, — напомнил Даймонд.
— Знаю. Мы учтем это.
— Вы можете сказать что-нибудь о втором человеке, который сидел на столе?
— Ягодицы среднего размера.
— Среднего? Что это значит?
— Поменьше ваших.
— И это все?
— Нам предстоит еще лабораторное исследование множества следовых улик. Оно займет две-три недели.
— Что?.. Да ведь это просто пыль!
Даккетт возмутился:
— Не знаю, известно ли вам, сколько потребуется работы. Каждый образец необходимо подвергнуть ряду тестов — от изучения под микроскопом до исследования методом инфракрасной спектрофотометрии.